Субботним днём выхожу из подъезда, а навстречу валит толпа красивых девушек в вечерних платьях, на шпильках, с причёсками. Гогочут в тридцать два белоснежных зуба, благоухают парфюмом, цокают каблучками! Июньский ветерок распахивает разрезы нарядов и лапает стройные ножки.

Откуда они здесь, тем более сразу столько? Кто их пригласил? И кто этот счастливчик, к которому они плывут сумасшедшей развесёлой гурьбой?

Ах да, вспомнил. Во дворе нашего дома находится элитная гимназия, и там сегодня вручали аттестаты зрелости. Хохочущие юные создания казались десантом инопланетянок, которые парят над цветущими лугами, питаются нектаром, не писают, не какают и не сквернословят. А ведь всего месяц назад шедшая впереди меня гимназистка загнула так, что мои уши свернулись в трубочки.

Вспомнилась мудрая подружка-пятикурсница, которая однажды спросила, как выглядит моя мечта, если бы я разбогател как Крёз. Я без раздумий ответил, что построил бы виллу на берегу моря с райским садом, бассейнами и пригласил бы сотню красивых полунагих дев. И они бы плескались в фонтанах, обоняли цветы, возлежали в шезлонгах, хихикали. А я бы сидел на открытой террасе над ними и писал рассказы.

– Вова, неужели ты в это веришь? – с искренним сожалением воскликнула мудрая подружка. – Да мы бы за один вечер перессорились, расцарапали друг другу рожи, задолбали тебя тупыми интригами, да так, что ты и строчки бы не сотворил! И ты вышиб бы нас поджопниками за ворота. Вова, очнись и запомни: одна девушка – это ангел, две девушки – уже бабьё, завистливое, гадкое, мстительное. А ты сразу на сотню замахнулся! Хочешь разных – приглашай поодиночке, наслаждайся, пока они не загадят тебе мозги своими проблемами.

Тогда я подумал, что подружка, девушка с высшим педагогическим образованием, сказала так из ревности. Глупый был.

Но ведь всё равно здорово – идут от бедра и ржут. Вчера неуклюже топали и шлёпали, а сегодня идут так, будто их собрал величайший кутюрье и за ночь научил, как надо. И все в платьях, одна другой краше. И ветерок их обнимает. И…

Ах да, платья. Сплошь строгие, можно даже сказать деловые, если бы не разрезы. Такие девчонки с пивасиком в фонтанах не купаются, чувствуется марка гимназии. Но также чувствуется, что они могут, они всё могут!

В прошлом году выпускные отменили из-за ковида, и девчонки отправились на лесное озеро неподалёку от нашего квартала. Пили шампанское прямо из бутылок, горланили песни и купались без лифчиков в красноватой торфяной воде. Красивые девчонки, но парней в их компании почему-то не было.

Мимо проходили и проезжали на велосипедах горожане, совершавшие вечерний моцион. Мужчины одобрительно посмеивались, женщины в большинстве злобно шипели, что «мир никуда не катится, он уже прикатился». А жена, грустно улыбнувшись, сказала, что у ребят отняли самое главное и единственное – их выпускной вечер. Можно окончить три института, защитить две диссертации, но школьный выпускной бывает только раз. Город отказал ребятам в празднике, и они пошли на озеро. А шампусиком запаслись со вчерашнего дня.

А как было у нас? После выпускного разбрелись по маленькому городку кто куда. Большинство, человек двадцать, двинулось по шоссе встречать рассвет на лесном озере. Девочки в белых платьях, мальчики в чёрных костюмах. Девочек больше, чем мальчиков. На всю ораву две или три бутылки вина, их передавали друг дружке и цедили на ходу, пока не закончилось. И ещё на всех один транзисторный приёмник ВЭФ, по нему на УКВ поймали «Битлз».

Я всегда любил битлов, но с той ночи полюбил особенно. Казалось, именно ливерпульская четвёрка вела нас в предрассветном июньском тумане в непонятную и потому немножко пугающую новую жизнь. Но ведь если бы нам всем тогда рассказать, что случится через каких-нибудь семнадцать лет с могучей нерушимой страной, мы бы не поверили.

Спустя много лет я прочёл версию какого-то политолога, что «Битлз», как хиппи и панки, были проектом ЦРУ, чтобы замутить мозги молодёжи всего мира, сделать парней и девушек космополитами. Но что плохого в том, что, слушая «Битлз», хотелось не воевать, а любить?

В ту ночь мы купались по принципу «мальчики отдельно, девочки отдельно». И это было нормально. Но все завидовали Юрику и Яне, которые отошли подальше и купались голыми. Через полгода Юра и Яна поженились, из трёх десятых классов они стали единственной парой, кто дошёл до загса.

Возвращались, растянувшись по шоссе почти на километр. Усталые девчонки сняли туфельки и шли по асфальту босиком. Юрик набросил Яне на плечи пиджак и заботливо обнимал своё обретённое счастье. Из отставшего в тумане транзистора звучало: «Бэк ин зе Ю-Эс-Эс-А…» Я вернулся в СССР, обратно в СССР.

Знакомый психолог говорит, что внутренний мир человека держится на символах, которые каждый накапливает и лелеет с детства. Один из моих символов – мокроволосая девушка в красивом платье, идущая по асфальту с туфельками в руках. Звучит из тумана ансамбль «Битлз», и грядёт какая-то новая, взрослая и не совсем понятная жизнь.

Спустя десять лет Юрик умер от цирроза печени. Общественность недоумевала: как так можно, при молодой, красивой и любящей жене?

Глядя на идущих мимо выпускниц, я невольно застыл на крыльце подъезда. Столько успел вспомнить за неполные три минуты! Рядом сидел на скамейке сосед, похмелялся из жестянки субботней «Балтикой». Увидев меня, сказал:
– Вот ведь чудо чудное. Ещё вчера были дети, а за ночь превратились в кобыл!
– Такова жизнь, – ответил я соседу. – Се ля ви.