Однажды я работал переводчиком в Индии. В аюрведические санатории штата Керала приезжали лечиться русскоговорящие пациенты с Украины, из Белоруссии, Молдавии, Прибалтики. Переводить с русского на английский несложно, но мне пришлось выучить специфическую терминологию – словечки вроде «запор», «геморрой» и другие, не менее затейливые.

Медицинский переводчик вроде исповедника. Внимательно слушаешь, а после исповеди стараешься забыть всё, о чём только что рассказали. Я был всего лишь тенью индийского доктора, его эхом. Проблемы у многих пациентов похожие, и через полгода работы я сам мог ставить диагноз и давать советы. Тем более индийская народная медицина аюрведа в основном имеет дело с общим состоянием организма, а не с конкретной болезнью.

Но иногда возникали экзотические ситуации.

– Слушай, друг, аюрведой можно член вылечить? – обратился ко мне пациент из Средней Азии.
– Что вылечить? – опешил я.
– Ну, если член сломался, можно вылечить?
– Вы его здесь, в отеле, сломали? – стараясь сохранять невозмутимость, уточнил я.
– Ну ты скажешь! В отеле! Ты этих индианок видел? Нет, дома ещё. Так со сломанным и хожу.

Посоветовался с врачами клиники, и мы вместе с пациентом поехали в город к специалисту-урологу.

– Хм, ого! – развеселился доктор. – Как это вы умудрились?
– С разбегу хотел, – выдохнул пострадавший.
– Ачча! – восхитился уролог. – Вы прямо как Кришна.
– Я мусульманин.
– Имею в виду – мастер любви. Я выпишу вам мазь. Рекомендации такие: на солнце не загорайте, ешьте вегетарианскую еду. И вот ещё: с разбега пока не надо. Вообще пока не надо. Отдыхайте. Втирайте мазь. Это не больно, а даже, хм, приятно.

Пациентов из Средней Азии было мало. Зато много украинцев. На Украине в то время начинались известные события, и часть отдыхающих сшибалась друг с другом в политических спорах. Некоторые из принципа пытались говорить со мной по-украински. Я ничего не имел против, отвечал по-русски, всё было более или менее понятно.

Во время приёма у врача даже самые упрямые переходили на русский, поскольку не знали, как на родном языке будет «грыжа» или «кишечник». Позже я посмотрел в словаре специально и выучил два новых украинских слова: «грижа» и… Второе слово – ну точь-в-точь как русское.

В один из дней, свободных от медицинских процедур, группа украинских пациентов решила выбраться на экскурсию. Мы поехали в микроавтобусе, по пути я рассказывал об истории разделения Индии и о причинах индо-пакистанского конфликта.
– Везде-то вам, русским, происки англосаксов мерещатся, – строго заметили украинцы.

Неожиданно дорогу перегородила храмовая процессия. Верующие индуисты несли статуи многоруких богов и пели религиозные гимны. Было шумно и весело. Один из пациентов высунулся из окна автобуса и закричал:
– Слава Украине!
– Харихар Махадев! – радостно отозвалась процессия.

Мне везло на необычных пациентов. В один из санаториев приехала украинская группа: юноша болезненного вида, его мать, деловая и строгая женщина, её здоровенный муж-боксёр и два его бритых друга, тоже боксёры.

– Слышь, а тут это, святые есть? Чудеса делают? – спросили они меня.
– Есть Амма. Некоторые индийцы считают её святой. Она всех обнимает и благословляет.
– И как, помогает?
– Людям нравится. Со всего мира к ней едут.
– Ага, сойдёт. Вези нас к твоей Амме.

Нам повезло: в этом месяце Амма принимала паломников в ашраме неподалёку. Когда-то девочка из бедной рыбацкой семьи открыла у себя способности к чтению религиозной литературы. Она объявила себя воплощением богини, а всех людей в мире – своими детьми. Как ни странно, многие в это поверили. Возможно, людям просто не хватало безусловной материнской любви. Амма всех обнимала и на всех языках мира шептала «мой сынок» или «моя доченька». Её прозвище Амма на хинди и означает «мама».

В главном зале ашрама было людно. Сотни людей в возбуждении ждали своей очереди. Обнятые и благословлённые счастливцы не хотели уходить, а сидели на полу и восхищённо наблюдали, как сидевшая на сцене Амма без устали усыновляла и удочеряла всех, кто в этом нуждался. Десятки суровых помощников в белом следили, чтобы никто не лез усыновляться без очереди.

– Слышь, а побыстрее нельзя? – заныли боксёры.
– Здесь все ждут, – ответил я. – Нас и так поставили в очередь для иностранцев, она короче.
– А если сказать, что мы сироты? У нас вон ребёнок больной, – один из боксёров ткнул пальцем в хилого юношу, тот захихикал. – Сейчас я сбегаю.

Боксёр скрылся в толпе и через некоторое время вернулся. Его глаза довольно блестели.

– Нормально договорился и без переводчика. За пятьдесят баксов сиротам можно без очереди.

Мы обошли очередь и ввинтились на сцену. Улыбчивая индийская святая обнимала старушку, годящуюся ей в матери. Но мамой здесь была рыбацкая дочь, а у старушки на глазах блестели слёзы радости.

– Встаньте на колени, – скомандовал помощник в белом, когда бабушка наконец отклеилась от святой.

Могучие сироты по очереди садились перед Аммой, и она трепала их по мясистым затылкам, обнимала и называла «сыночками». Чуть покачиваясь от волнения, поддерживая друг друга, боксёры, строгая женщина и юноша сошли со сцены.

– Фу, блин! – сказал тот, что договаривался насчёт очереди. – Аж мурашки по спине. И в груди тепло такое, вроде как любовь тебя наполняет. Знал бы, что так круто, сотню бы дал.

И все закивали: ради любви сотни не жалко.