Мы вместе с ним ремонтировали печь в летней кухне. В то время дед уже был преклонного возраста, поэтому он руководил работой, а я выполнял его распоряжения.

Ремонт начался с того, что мы прочистили дымоход, поскольку печь начала дымить и перестала давать тепло. Увы, успеха не добились.

– Придётся разбирать и перекладывать, – сказал дед Степан.

Характер у него был кремень, и я не возражал, да и самому было интересно сложить новую печку.

Старую разобрали, очистили кирпичи, заготовили глину. Наступил день, когда после подготовительных работ мы занялись основным делом.

Работа сразу пошла хорошо, дед знал толк в этом деле и уверенно руководил мною.

– А где ты этому научился? – поинтересовался я.

Дедушка улыбнулся.

– Давай я буду тебе рассказывать, а ты не забывай о работе. Смотри, левый угол завалил, исправь и делай хорошо.

Я исправил промах и продолжил работу, одновременно слушая дедову историю.

– Это было после Гражданской войны, в которой погиб мой отец. Мне исполнилось лет двенадцать.

Однажды рано утром мы с матерью выгнали коров на пастбище. Когда вернулись, увидели у нашей калитки нищего, он попросил воды. Мать велела мне принести молока и хлеба. Это был человек лет тридцати с лишним, светловолосый, но говорил по-русски как-то не по-нашему, хотя и хорошо. Стали его расспрашивать, кто такой, куда идёт. Сказал, что его зовут Курт, он австриец, ещё в Первую мировую войну попал в плен. Как ему удалось выжить в России в то время? Наверное, у него был хороший ангел-хранитель.

Я спросил его:
– Почему ты не уехал домой, на родину?
– Как это по-вашему, я – приютский, сирота, – ответил Курт.
– А на что живёшь?
– Работаю где придётся, а где работаю, там и живу.

Моей матери стало жалко нищего, и она велела отвести его в сенник, чтобы отдохнул с дороги. Сама в это время начала растапливать печь-горнушку – такие ставили во дворе, – чтобы приготовить обед. Печь дымила, и у матери ничего не получалось.

Подошёл Курт, сказал:
– О, это есть некарашо, – и ударив себя кулаком в грудь, продолжил: – Курт есть печник, специалистен!

Мать спросила:
– Сможешь сделать?

Тот кивнул, но уточнил:
– Делать карашо или «дафай-дафай»?
– Делай хорошо, – сказала мама, и мы ушли управляться по хозяйству.

А вечером увидели полностью разобранную горнушку. Все кирпичи были очищены и сложены по размеру.

– Что же ты наделал, чёрт нерусский! – возмутилась мать.
– Прошу, не беспокойтесь. Завтра утром наберу глины и сложу печь, – ответил Курт.

Рано утром мы с Куртом взяли тележку и пошли на озеро за глиной. Курт тщательно выбирал место, где её взять. Долго перетирал глину пальцами, пока не остался доволен качеством.

После обеда Курт просеял глину и начал складывать печь. Он делал свою работу не спеша и основательно – осматривал каждый кирпич, прежде чем положить его. Мурлыкал под нос свои австрийские песни. Я помогал ему, мне было интересно, какой получится новая горнушка.

Печь была готова через несколько дней. Курт сам затопил её и позвал мою мать принимать работу. Мама была очень довольна, спросила:
– А в доме сможешь сделать хорошую печь?

Курт с радостью согласился.

– Только вот платить тебе нечем. Живи у нас, пока не наберёшься сил. Согласен?

Тот одобрительно кивнул.

Прожил он у нас два месяца. За это время сложил печь не только нам, но и многим односельчанам. Платили ему – кто одеждой, кто просто кормил. Курт не обижался, время было тяжёлое.

И вот наш гость собрался в дорогу. Я спросил его:
– Куда ты уходишь? Оставайся жить здесь.
– Иду в немецкую колонию, это недалеко от вас. Ещё увидимся.

Мы тепло попрощались с Куртом.

Прошло больше десяти лет, я стал взрослым, работал в сельсовете. По долгу службы мне приходилось бывать и в немецкой колонии. Там я и встретил Курта, он первый окликнул меня. Я сразу узнал его, хотя он стал крепким мужчиной. Курт рассказал, что давно женился, у него трое детей, все девочки. Мы немного поговорили и пошли по своим делам.

Перед войной немецкую колонию переселили в Казахстан, больше я Курта не видел. Но на всю жизнь запомнил его слова: «Тебе как делать, карашо или «дафай-дафай?»

– Чтобы ты ни делал, всегда стремись к наилучшему результату. Понял меня, внук?
– Да, дед.

Печь мы сложили за десять дней. Она не дымила, щедро делилась теплом, значит, получилось карашо.