Понравилось нам тут лежать

Отберите у дедушки таблетки

То, чего я боялась с марта прошлого года, всё-таки случилось: стала жертвой пандемии, лежу в больнице. Прошёл испуг первых дней, когда я плакала и отчаивалась. Взяла себя в руки.

Стараюсь разобрать ситуацию, мысленно ставлю плюсы и минусы. Считаю, анализирую, упражняю мозги. Заразилась – это минус. Не заразила дочь – плюс. Сдала мазок, результат нужно было ждать долго, пять дней, – минус. Сестра сама дозвонилась на горячую линию и выяснила: мазок у меня положительный, – плюс. Когда мне пришла эсэмэска, что болею, я уже три дня лечилась в больнице.

Участковый терапевт сразу оформила мне госпитализацию, «скорая» приехала быстро, врачи были вежливы. Я пыталась плакать, потому что дочь оставалась дома одна. Молодые медики взяли мои сумки, под ручки повели к машине, уговаривая, что в стационаре мне будет лучше. В приёмном покое моментально сделали КТ, оформили документы, подключили к аппарату с кислородом, а когда я переходила из комнаты в комнату, эту бандуру везли следом за мной.

Заселившись в палату, услышала от соседок их истории поступления в отделение и удивилась, как мне повезло, что я так быстро и без препятствий попала в больницу. Сразу осмотр, назначения, очень вежливые и ласковые санитарки, медсёстры, врачи. Разговаривают по-доброму, жалеют нас. А по ним видно, как смертельно они устают, тяжело им держаться, глаза красные, измученные.

Правда, был один минус – больничное питание, невкусно и катастрофически мало. Пришлось включить мой голос тётеньки-завуча, пригрозить, что заставлю взвешивать порции при мне. Сообщила, что состою в бракеражной комиссии в школе, поэтому на взгляд определяю, когда порции весьма «покусанные». Мои слова передали работникам кухни, и еды на тарелках сразу стало больше.

Вот вам больничная зарисовка. Сижу в коридоре, жду, пока разогреется еда в микроволновке. В соседнюю палату входит медсестра, кстати, пенсионного возраста, и бодро спрашивает у больных:

– А что это вас так много, девочки?

«Девочки» там лежат весьма возрастные, одна из них весело откликается:

– Да просто за ночь никто домой не сбежал.

Вторая шустро поддерживает:

– Понравилось нам тут лежать.

Третья добавляет:

– Мы ещё о Путине и о свалке в посёлке Селенгинск не договорили, рано нас выписывать.

Четвёртая – ни слова. Тут все три старушки спрашивают:

– Петровна, чего молчишь?

Медсестра за неё отвечает:

– Так у неё самая высокая сатурация, она самая бравая девка из вас!

Соседки тут же подхватывают:

– И сахар у неё всех выше, и давление тоже – самое высокое. И дедок из пятой палаты ей таблетки от гипертонии предлагал, другим небось ничего не предложил.

Петровна не выдерживает:

– Тьфу на вас, девки, с утра языки свои точите.

Весело смеются все впятером. Правда, медсестра потом ворчит:

– Пойду отберу таблетки у этого прынца из пятой палаты, а то налечит он мне тут бабушек.

Оптимизма здешним пациентам не занимать.

Сегодня я совершила подвиг. Не одна, конечно, со мной были три богатыря. По назначению врача меня сводили на рентген на первый этаж. Привезли коляску, усадили в неё, довезли до лестницы. Честно говоря, я думала, там есть лифт, но его не оказалось. Позвали молодого врача, приставили двух медсестёр и решили спускать по лестнице на коляске. Я чуть не сошла с ума от мысли, что эти три богатыря от медицины могут уронить меня. Предложила, что сама пройду этот лестничный маршрут.

Меня взяли под белы ручки, на которых огромные синие гематомы, подвели к перилам. Одна медсестра несла подушку с кислородом и всё время пыталась меня им осчастливить. Врач шёл на ступеньку ниже, я опиралась на его могучую руку. Вторая медсестра поддерживала меня с другой стороны, и я шла как вдовствующая королева, правда, в ночнушке вместо нарядного платья.

По дороге они хвалили меня и просили не торопиться. Спускались мы долго, по дороге я отдыхала, медсёстры и врач терпеливо ждали.

В рентгеновском кабинете усадили на стульчик, сделали снимок, и мы отправились в обратный путь. Подниматься было труднее, зато мне разрешили хвататься за перила. А медсестра, которая освободилась, пыталась вытирать мне пот салфеткой.

Время от времени я заявляла:

– Народ, я не так плоха, как выгляжу со стороны, могу идти и сама, только медленно.

Медсестра говорила мне:

– Ну-ка, не болтай, Романовна, не трать силы.

А врач повторял:

– Хорошо идёте, совсем не качаетесь.

Хотела сказать голосом кота Матроскина, что ещё умею крестиком вышивать и стихи сочинять, но потом вспомнила, что крестиком как раз вышиваю плохо, некрасиво.

Когда мы добрели до коляски, дожидавшейся меня на площадке, я ей обрадовалась как родной, села в неё с радостным вздохом. Коляска скромно приняла мои сто килограммов, не так уж и радостно скрипнула, зато мои богатыри невероятно оживились, тут же повезли меня по коридору и даже ни разу не ткнули мне в лицо кислородной подушкой.

Когда меня вкатили в палату, мы вчетвером радостно потёрли руки:

– Надо будет, и ещё раз съездим на рентген, фигня вопрос!

И напоследок ещё один случай. Лежу в палате, в которой есть комнатка личной гигиены, но там, на беду, сломался унитаз. Мы за несколько дней уже привыкли к этому факту, и каждому, кто пытался зайти в комнату, дружно кричали:

– Унитаз не работает!

Вдруг туда решительным шагом направляется новенький пациент, что-то там делает с унитазом, мы волнуемся и вопим:

– Не трогайте, он не работает!

Дяденька не реагирует на нас. Мы снова хором взываем к его совести, тут он выходит из туалета и говорит:

– Всё работает.

Мы возмущаемся:

– Ещё неизвестно, что вы там нахимичили, вот сейчас вызовем сантехника, пусть он всё перекроет.

– Да вызывайте своего сантехника, всё равно он не придёт.

– Почему вы так решили? Вдруг придёт?

– Нет, точно вам говорю. Он вообще на больничном.

– Да вы-то откуда знаете, мужчина? Вы вообще в нашем отделении новенький.

– Да потому что я и есть этот сантехник на больничном!

Унитаз, кстати, теперь работает исправно.

Из письма Дариги,

г. Улан-Удэ

Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №28, июль 2021 года