Вечер застал меня в городке Пуэрто-Коломбия. Стемнело, и я решил идти на пляж, чтобы поставить палатку. В одном из домов неподалёку дверь была открыта, у порога стоял длинноволосый парень в татуировках и фенечках и дымил самокруткой. Я спросил его, как пройти к морю.
– Собираешься спать в палатке? – он понимающе кивнул на мой рюкзак.
– Да. Это не опасно?
– Нет. Хотя в округе встречаются наркоманы. Всякое бывает, – сильно затянувшись, мой собеседник бросил на землю докуренный косяк. – Если хочешь, можешь заночевать у меня. Меня зовут Хуан Карлос.

Что ж, провести ночь в компании знакомого травокура, пожалуй, безопаснее, чем знакомиться с другими.

Домик был невелик: всего одна комната с побелёнными стенами. У стены стояла кровать с бельём, никогда не знавшим стирки. На кровати сидела беременная подруга Хуана Карлоса. На её коленях лежал открытый красный мешок с цветными шариками, бисером, пуговицами и ракушками.
– Поможешь? – спросил Хуан Карлос и протянул мне кусок наждака и фигурку дельфина, вырезанного из древесного гриба. Я сел на табуретку и начал полировать дельфина.
– У тебя получается! – одобрительно хмыкнул хозяин дома. – Это вообще хорошее дело, успокаивает… Я раньше буйным был, сидел на кокаине. Потом два года в тюрьме из-за перестрелки с полицейскими. Хорошо, что промазал, иначе так быстро не отпустили бы. Теперь я завязал. У меня свой сувенирный бизнес, делаю ожерелья.

Хуан-Карлос высыпал передо мной горку дельфинчиков, и остаток вечера я шкурил деревянные фигурки, а беременная подруга бизнесмена нанизывала их на ниточку.

Ломщики валюты
Самым красивым городом Колумбии считается Картахена. Её историческая часть с береговыми укреплениями, дворцами, церквями и крепостью занесена в список Всемирного наследия.

На берегу стоит крепость Сан-Фелипе-де-Барахас, похожая на гигантский заброшенный термитник. Узкие ходы пронизывают её нутро под разными углами и без видимой логики. Я чуть не заблудился внутри: некоторые ходы были затоплены, другие завалены камнями. Наверное, крепость специально строили так, чтобы прорвавшиеся враги застряли в лабиринте.

На улицах Картахены торговали бижутерией и сувенирами. Коммерсанты цепляли товар на купола раскрытых зонтиков. При необходимости зонты складывались вместе со всем ассортиментом. По улицам катались велорикши. У входа в банк на авенида Венесуэла пристроилась дюжина машинистов. В смысле – мужчин-машинисток. Как их назвать-то? Перед каждым стояла древняя пишущая машинка. Всего за доллар вам с пулемётной скоростью были готовы напечатать любой документ.

Я собирался поменять доллары на песо.
– Доллары? Евро? – подскочили юркие парни. – Пойдём, пойдём!

Они повели меня через дворы. Но я был в Колумбии и потому всё время ожидал подвоха. Обманут? Выхватят деньги и убегут? Пригрозят оружием? Пока мы шли, я перебирал в голове варианты действий в случае опасности.
– Смотри, за твои двести долларов тебе полагается вот столько песо. Считаем: сто, двести, триста, четыреста… – парень мусолил мятые бумажки. Ещё двое стояли рядом.
«Фальшивые?» – думал я.
– Ты не думай, деньги настоящие! Хочешь, проверь в любом магазине! – мне всучили пачку песо.

Я пересчитал. Вроде всё правильно, и курс хороший. Зашёл в одну из лавок наугад. Парни следовали за мной. В лавке подтвердили: деньги настоящие. Парень выхватил у меня пачку и сказал:
– Теперь давай доллары!
– Ну нет. Верни сначала песо, – предложил я.
– Ты что? Думаешь, мы тебя обманем? На, держи! – и он протянул руку с банкнотами. Пачку он держал так, что часть купюр оказалась заломлена, зажата между пальцев и незаметно осталась бы у него в кулаке, а я бы получил лишь часть денег. Про такие фокусы я слышал. Всё-таки моя юность прошла в России в 90-е годы.
– Я передумал, – сказал я, развернулся и пошёл прочь.
– Э… куда? – запротестовали парни, но преследовать не стали. Оно и к лучшему. За последние полчаса я слишком часто прятал руку в карман, проверяя, на месте ли нож. Лишних приключений мне не нужно. Я направился в банк и поменял деньги по плохому курсу.

Толстый Пабло Эскобар
Значительная часть колумбийских дорог шла через горы, а горы принадлежали повстанцам и охотящимся за ними группировкам «парамилитарес». С точки зрения рядовых граждан и те, и другие – бандиты. Торговали наркотиками, грабили и похищали людей, угоняли автомобили.

В Колумбии на государственных машинах номера размещали не с двух сторон, как везде в мире, а с пяти – ещё на дверях и на крыше, чтобы легче было обнаружить с вертолёта. Вдоль дорог цепью стояли военные и полиция – контролировали каждый километр пути.

От Картахены до Медельина я доехал в кузове грузовика. Сидеть третьим в кабине не разрешала полиция, а в кузове на мешках с сорго – можно. Сверху интересно наблюдать за дорогой. Я заметил, что на подъёмах к грузовикам цеплялись велосипедисты и ехали, держась одной рукой за кузов, а когда грузовик набирал скорость, отцеплялись.

Медельин выглядел цивилизованно. В городе есть метро, фуникулёр, парки с фонтанами и скульптурами. В этом городе в конце XX века жил самый известный в мире наркоторговец Пабло Эскобар. Миллиардер, террорист и мафиози, он убивал судей, громил полицейские участки, убивал политиков, открыто воевал с правительством. При этом пользовался любовью колумбийской бедноты. Простые колумбийцы ненавидели правительство ещё больше, чем мафию.

Говорят, скрываясь в горах вместе со своими детьми от правительственных агентов, Эскобар сжёг два миллиона долларов наличными, чтобы согреться и приготовить еду. Когда наркоторговца схватили, он сел в тюрьму… которую выстроил сам для себя. С дискотекой, бассейном и джакузи. Продолжал руководить кокаиновым бизнесом оттуда. Жертв привозили к нему прямо в тюрьму, где он их допрашивал и пытал. Позже Эскобар сбежал из тюрьмы. Но через год был застрелен полицейскими.

Другой известный медельинец – художник и скульптор Фернандо Ботеро. Его называют «певцом тучных»: всё в творчестве Ботеро очень толстое – люди, деревья, звери. В Медельине есть целый «город Ботеро» – культурный центр с собранием произведений художника.

Для меня толстые – жители иного мира. Сам-то я худой. Сложно оставаться толстым, таскаясь по планете с рюкзаком за плечами. Физическая нагрузка плюс скудное питание – и вы стройны, как копьё масаи. А толстые мне всегда представлялись в чёрных цилиндрах, с жареной бараньей ногой в одной руке и с ведром попкорна в другой.

Но на картинах Ботеро персонажи с избыточным весом живут полноценной жизнью. Толстый бык подбрасывает в воздух толстого тореадора, толстые нищие просят подаяние, толстые стражники пытаются распять на кресте толстого Спасителя, толстый Пабло Эскобар убегает по крышам домов, но падает сражённый градом толстеньких пуль.

На центральной площади Медельина стоят скульптуры художника, гаргантюа и пантагрюэли всех видов – от котов и собак до тучных дам и господ в шляпах. А худосочные туристы, вроде меня, фотографируются на фоне многотонных толстяков.

Социальный рэп
Жизнь в Санта-Фе-де-Богота – так с испанской пышностью, с упоминанием Святой Веры, называется главный город Колумбии – отличалась от расслабленных будней Медельина и Картахены. Город огромный, все куда-то неслись – пешеходы, автобусы, такси…

В семимиллионной Боготе отсутствовало метро, зато был «Трансмиленио», выделенная линия для автобусов. Зайти в автобус можно было только с платформы.

В общем транспортном потоке попадались лошадиные упряжки. Их владельцы, желая придать повозкам современный вид, украшали их фирменными знаками Honda, Mercedes, Ferrari, но скорости это не прибавляло.

Богота жила активной культурной жизнью: работали музеи и библиотеки, всюду висели афиши выставок и фестивалей. 28 столичных театров показывали спектакли. Даже местные нищие подходили к делу творчески. Во время поездки по городу наш автобус трижды атаковали попрошайки.
– Сеньоры! Подайте, кто сколько может. Возьмите леденец за вашу доброту, – и нищий действительно раздал пассажирам конфеты из пакетика.

Другой включил магнитофон и под ритмичную музыку стал начитывать «социальный» рэп:
– Жестокость! Криминал! Аборты! Нищета! Мир жесток для таких как я… – и всё в таком духе. Пассажиры зааплодировали.

Третий представился писателем и поэтом. В доказательство он закатил длинную речь. Или поэму? Я уловил только отдельные слова:
– Бу-бу-бу… апокалипсис… бу-бу… землетрясения… войны, эпидемии… бу-бу-бу! – запугав пассажиров, поэт-передвижник собрал гонорар и величественно откланялся.

Солёный крест
К северу от Боготы в шахте городка Сипакира находится Соляной собор. Когда-то индейцы собирали здесь солёную воду и выпаривали белые кристаллы. Построить шахту предложил немецкий путешественник и учёный Александр фон Гумбольдт. В 1816 году в Сипакире прорыли первый туннель. Шахта работает и сейчас, выдавая десятки тонн соли ежедневно. Соли здесь так много, что хватит ещё лет на пятьсот.

В соляной толще шахтёры вырубили подземный собор. Один из самых больших в мире. Высота свода – 23 метра, а площадь – 9 тысяч квадратных метров. Причём размер храма постоянно растёт, ведь шахта действующая. В каком-то смысле она вся стала считаться храмом.

Убранство собора, включая алтари, вырезано из соли, а главный зал украшает огромный соляной крест 16 на 10 метров. Сначала кажется, что он висит в воздухе и светится. Но это оптический обман: крест вырублен в соляной скале как гигантская ниша.

Собор не принадлежит католической церкви. По законодательству Колумбии, всё, что находится под землей, – собственность государства. Поэтому соляной собор – это музей. На воскресную мессу сюда приглашают священника со стороны. Ещё в шахте устроили конференц-зал и обещали открыть церковную больницу. Считается, что воздух, пропитанный солью, полезен для астматиков.

Идолы Сан-Агустина
На юге Колумбии было неспокойно. Городок Сан-Агустин, куда я направился, ещё недавно служил убежищем для вооруженных повстанцев-социалистов. Под предлогом классовой борьбы повстанцы FARC (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia – «Революционные вооружённые силы Колумбии») спускались с гор, чтобы продать мешок кокаина, ограбить припозднившийся автобус или захватить заложников.

На въезде в Сан-Агустин висел агитационный плакат, призывающий повстанцев прекратить хулиганство и сдаться. На плакате был изображён раненный партизан FARC, которого заботливо перевязывали двое правительственных солдат. Подпись гласила: «Ты мой брат. Кровь от моей крови. Это твой дом. Ждём тебя». Помог ли плакат или помогли карательные рейды, но число нападений снизилось, и в городок потянулись туристы.

Расположенный рядом с Сан-Агустином археологический парк – одна из главных достопримечательностей Колумбии. В парке сохранились сотни каменных фигур, созданных неизвестной цивилизацией. Некоторые достигают четырёх метров в высоту и весят несколько тонн.

Древние сан-агустинцы не имели отношения к инкам и исчезли до появления в Америке конкистадоров, оставив после себя лес каменных статуй. Некоторые из них по виду напоминают жестоких демонов с острыми треугольными зубами и глазами навыкате. Другие изображают грозных воинов с дубинками. Встречаются фигуры животных и мифических существ.

Бетонные копии этих фигур находятся в Петербурге во дворе Кунсткамеры. Их привезли из Германии. Но из-за того, что они не подлинные, оставили на улице под дождём и снегом. Даже существует городская легенда, что якобы эти статуи могут исполнять желания. Вряд ли. Всё-таки они ненастоящие. Но уж очень жуткие.

По одной из версий, подлинные статуи устанавливали на кладбищах, чтобы отпугивать грабителей могил. Некоторые из колумбийских демонов изображены так, будто подносят ко рту и готовятся проглотить фигурки маленьких людей, скорее всего детей. Древние колумбийцы приносили перед статуями человеческие жертвы.

Находясь рядом, я почувствовал, что это нечто большее, чем кладбищенские пугала. В них скрыта странная энергия. Казалось, каменные монстры меня разглядывали.

Существует гипотеза, будто массивные мегалиты Сан-Агустина, каменные фигуры и сооружения, служили в качестве своеобразных аккумуляторов. Статуи устанавливали в местах силовых линий, тектонических разломов или магнитных аномалий. Согласно этой гипотезе, каменные преобразователи энергии могли лечить болезни или, наоборот, убивать тех, кто оказался неугоден жрецам. Кто знает, вдруг загадочные статуи до сих пор заряжены древней магией?

Прежде каменные идолы были раскрашены в яркие цвета – красный, синий и жёлтый. Но, откопанные и установленные на открытом воздухе, начали блекнуть. Сейчас краски почти не видны. Чтобы сохранить уникальные артефакты, раскопки приостановили. Говорят, под толщей земли скрывается гораздо больше статуй, чем найдено.

О сан-агустинцах известно мало. Они поклонялись небесным светилам и были одержимы идеей жизни после смерти. Во время жертвоприношения могли заживо сжечь человека или закопать в землю, накачав галлюциногенами. Если допустить, что это правда, то жить в современной Колумбии намного приятнее и безопаснее, чем в доисторической.

Прыжок через бревно
Из Сан-Агустина я собирался проехать к эквадорской границе через горы. Так можно срезать часть пути. Южная дорога была короче, но и опаснее.
– А что, транспорта сегодня не будет? – спросил я у людей возле пустой дороги.
– Ночью никто не поедет. Партизаны шалят. Но днём можно проскочить, – ответили мне.

Пришлось заночевать в деревне. Утром я дождался автобуса, надеясь, что после «рабочей ночи» партизаны спят и не заметят автобус. Салон был набит хмурыми людьми, бросавшими тревожные взгляды на покрытые лесом горы.

Через мутное стекло автобуса я всматривался в толщу зелени, и мне казалось, будто лес и вправду живой, он кишит повстанцами и грабителями.

Вдруг автобус неожиданно встал. Поперёк узкой асфальтовой дороги лежало бревно. Засада? Пассажиры побледнели. По автобусу понёсся беспокойный шёпот. Кто-то нервно матернулся:
– Пута-а!..

Водитель не стал выходить и убирать бревно с пути. Резко сдал назад, а потом выжал до упора педаль газа. Двигатель взревел, автобус разогнался, толстые шины ударились в бревно, и мы перепрыгнули через препятствие, чуть не потеряв колёса. Не сбавляя скорости, автобус понёсся дальше от опасного места. Пассажиры выдохнули и перекрестились. Дева Мария и жутковатые боги Сан-Агустина на этот раз уберегли от беды.