Сначала – сказка. Для взрослых и детей.

Жила-была хорошая добрая планета по имени Земля. На ней обитали всякие милые создания – тираннозавры, синички, археоптериксы, голубые киты, выхухоли.

А потом появились люди. Сначала они жили в гармонии с выхухолями и китами. Но пару веков назад человечество вдруг быстро расплодилось и резко оборзело. Оно закоптило небо, завалило всё пестицидами и пластиком. И вот люди стали настоящей пандемией для планеты по имени Земля. И тогда Земля придумала вакцину против человечества, ковид называется. Хитрое человечество, в свою очередь, быстро придумало вакцину против ковида. И вот теперь – кто кого.

Я совсем не хотел участвовать в этом противном «кто кого», но этим летом взял и вакцинировался. Если честно, не потому, что такой сознательный, а просто прививка обязательна для работников образования.

Нашёл в интернете самый близкий от меня пункт вакцинации, красивый московский парк. Не скажу, как называется. Пруд с плавающими в нём жирными утками размером с лебедей. Лёгкий сладковатый ветерок, приятный бриз, шелест мытых малахитовых листочков. Дождик только что закончился, выглянуло жемчужно-янтарное солнышко.

Вижу, на скамейке сидят два в высшей степени доброжелательных худых алкаша с перебитыми носами. Наверное, бывшие боксёры-легковесы.

– Привет, ребята, – говорю. – Вы не знаете, где здесь павильон для вакцинации?
– Заставляют, брат?
– Именно. Некуда деваться.
– Пойдёшь прямо, увидишь белый сортир. Свернёшь налево. И прямо-прямо минуты три.
– Спасибо, ребята.
– Закурить есть?
– Не курю.
– Дай десятку на боржоми. Если не жалко.

Я достал две монетки по десять рублей.
– Мерси, товарищ.

Вот, думаю, платная вакцинация получилась.

От сортира, белоснежного, как папаха генерала Корнилова, я по завещанию легковесов завернул налево, иду прямо ровно три минуты. Вижу нечто вроде маленького цирка шапито, народу человек десять. Надел маску. Заполнил анкету. Сдал её озорной девушке, которая забирала у всех листы с какими-нибудь милыми комментариями вроде: «Моё будет!», «Хвать!», «Берём не глядя». И тому подобное. У меня она взяла анкету, сказав:
– Цап-царап! Ждать, мужчина.

Мужчина ждёт. Минут через десять выходит другая девушка, в очках.

– Владимир Станиславович?
– Это я.
– Проходите, Владимир Станиславович. Бахилочки нацепили? Нацепили. Очень хорошо. А ну-ка, масочку с подбородочка на носик. Вот так. Перчаточки на месте. А теперь вон к той стоечке.

Иду к стоечке. Там – женщина с воловьими глазами. Жалко, что остального лица под маской не видать. Здороваюсь. Она отвечает:
– Здравствуйте. Ничего не болит?
– Да вроде ничего.
– Это хорошо. Ни на что не жалуетесь?
– Ипотеку мне выплачивать.
– Сочувствую. Печалька. Мне тоже. Значит, сейчас мы вам «Спутничек» уколем. А вы потом три дня не хулиганьте. Ладно?
– Ладно. Не буду.
– Значит так. Водочку не пить. В баньке не париться. Плечико не тереть. Фитнесиком не заниматься. На дачке травку интенсивно не косить. Думать только о хорошем.
– Понял. «О хорошем думать, о хорошем говорить».
– Понятливый мужчина. Прямо профессор. Если температурка поднимется, не бойтесь.
– Я уже давно ничего не боюсь. Кроме ипотеки.
– Сочувствую, грустненько. Я тоже. Во второй кабинет, пожалуйста.

Захожу во второй кабинет. Там – женщина с глазами мудрыми, как у совы.

– Работаете?
– Работаю. А куда ж деваться.
– Правильно, труд облагораживает. Садитесь.
– Мерси.
– Вам в какое плечико колоть?
– Да в любое.
– Мужественный ответ. Ответ настоящего Рэмбо. А давайте-ка в левое. Правая ручка-то нужней. Вы случайно не левша?
– Нет, не левша. Давайте.

Укола я почти не почувствовал. Даже было по-своему приятно, какая-то такая лёгкая истома, мышечная радость. Женщина-сова прицепила мне «пластырьком ватку на плечико». Приятно запахло «спиртиком». Я улыбнулся, как Никулин в «Кавказской пленнице».

– Сертификатик держите. Второй «Спутничек» двенадцатого. Можно позже, но не сильно. Счастливого полёта.
– И вам того же.

Я вышел в парк, погода прекрасная. Всё тот же бриз-ветерок. У белого, как солнце пустыни, сортира вспомнил, что не снял бахилы. Снял. Вокруг – рай. Прекрасное московское лето. Птички, собаки, чирикают: твикс! твикс! И сюда, думаю, глобализм проклятый добрался. Ну, ничего, мы ему ещё покажем, дай срок.

На скамейке всё те же алкаши. У каждого в руке бутылка боржоми под названием «Балтика тёмное крепкое».

– Ну что, генетически модифицированный помидорчик, принял дозу?
– Принял.
– Теперь три дня в завязке?
– Три.
– Тогда дай, брат, десять рублей. На нарзан. Тебе теперь, брат, три дня деньги всё равно не понадобятся.

Я дал экс-боксёрам две монетки по десять рублей.

– Сеньк ю. Счастливо, брат.
– Счастливо.

Дома меня встретила встревоженная жена с выпученными совино-воловьими глазами.

– Ну как?
– Нормально, как.
– Температуры нет?
– Нет температуры.
– Ломоты не чувствуешь?
– Не чувствую ломоты.

Весь этот и следующий день я находился на непривычном для меня духовном подъёме. Ходил по квартире, мурлыкал под нос гимн России. Почему-то очень хотелось выйти на балкон и громко крикнуть «Да здравствуют традиционные ценности!».

Ни температуры, ни ломоты, ничего. Только стал каким-то слегка забывчивым. То забуду, где оставил очки, то – завтракал сегодня или нет.

Жена издевается:
– Ты в магазин не забыл сходить? Ты лампочку не забыл ввернуть?

Перед вторым уколом супруга опять за своё:
– Не забудь домой вернуться, манкуртище.

Вторая порция прошла гладко. «Плечико», «вакцинка» и так далее. И опять у меня неожиданный приступ радостного энтузиазма. Хожу, как придурок, насвистываю «Не надо печалиться…» Наверное, радуюсь, что наконец-то от этой дурацкой прививки отделался и что теперь с работы не выгонят.

Жена удивилась:
– Ты чего такой счастливый?

Я подумал и ответил:
– А я забыл, что я несчастный.

На третий день была температура 37,1, на четвёртый ничего. Память ко мне полностью вернулась. Всё помню: и про очки, и про завтрак, и про магазин, и про лампочку.

А вот то, что я несчастный, забыл напрочь. Даже как-то не по себе.