На свой первый педсовет Катюша безжалостно опоздала. Безжалостно, потому что никого не интересовала её уважительная причина. Это же школа, сытая по горло уважительными причинами.
– Троллейбус сломался, скажи ещё, старушку через дорогу переводила, – вздохнула директриса.
– А потом сумку помогла до дома донести, – продолжила мысль пышная блондинка, восседавшая рядом с директрисой в президиуме. Завуч старших классов – определила Катюша, потому как своего босса, завуча начальных классов, она знала в лицо.
– И вдруг у подъезда откуда-то сверху донеслось жалобное мяуканье – мяу, – поддержала блондинку пожилая учительница. Она и сама сошла бы за ту старушку, которую требовалось перевести через дорогу. Непонятно, как она добирается до работы в таком запенсионном возрасте, – подумала Катюша.
– Мяу, мяу, – замяукали коты в задних рядах.
– Именно это я имела в виду, – обрадовалась старушка.
– Мяу, мяу, мяу, – пронеслось по учительской. Чувствовалось, что педагогический коллектив пока ещё пребывал в летнем отпускном задоре.
– Так вот, я и говорю, – продолжала старушка, – на самой макушке дерева сидел крошечный котёнок.
– И горько-горько плакал, – со слезами на глазах произнесла дама в парике. Доисторический типаж, хоть и выглядит молодо, – подумала Катюша.
– Жорику моему вчера сорок дней было, – поделилась скорбью доисторическая. – На даче простудился – пневмония. Ушёл в кому и не вернулся.
– На кого ж ты нас оставил, – иронически заметила девушка с косой. Она сидела ближе всех к Катюше, стоявшей у двери. Катюша вопросительно посмотрела на неё.
Девушка тоже была из команды начальных классов. Когда Катюша писала заявление, они успели познакомиться. Звали её прямо как в сказке – Василиса Никитична. Кажется, нормальная – подумала о ней Катюша тогда.
– Жорик – это кот её, – прошептала Василиса и подмигнула Катюше.
И правда, нормальная, утвердилась Катюша, подсказывает и подмигивает, но почему-то Жорика ей не жалко, похоже, доисторическую недолюбливает.

– В кому не уходят, а впадают, это я вам как биолог заявляю, – вмешалась коротко стриженная, точнее, выбритая женщина с нервным личиком. И с нервными окончаниями – так подумала Катюша, глядя на её ручонки, теребившие невидимый платок.
– А уходят – в запой! Это я вам как специалист заявляю, – пробасил один из двоих имевшихся в наличии мужчин. По всему было видно, что он специалист со стажем, несмотря на возраст. Физрук, – подумала Катюша, – все они такие.
– Завхоз, – прошептала Василиса, – муж директрисы, закодированный.
– А давайте с этим вопросом обратимся к нашему уважаемому химику, – игриво проворковала пышная блондинка из президиума.
До этого момента химика Катюша видела только на картинке, в углу таблицы Менделеева, по жизни ей попадались исключительно химички. Местный химик оказался вполне приятным мужчиной. Такие встречаются среди врачей от бога. Катюше уже довелось такого встретить, когда ей удаляли аппендикс. Это он научил её различать аппендикс и аппендицит.
– Слива в этом году исключительная, – уважаемый химик поднялся, отвечая на вопрос блондинки. – Получилось отлично, точно как вы любите – градус в градус.
– Он про настойку сливовую, – прошептала Василиса.
– А шипящие как себя ведут? – заволновалась старушка. Боже мой, подумала Катюша, программа начальных классов.
– Шипящие – как всегда, к Новому году, – успокоил старушку химик.
– Он сам шампанское делает, – пояснила Василиса.
– А смородинка? – поинтересовалась завуч начальных классов, которую Катюша знала в лицо, – вылитая Марина Ивановна Цветаева с подрубленной чёлкой, к тому же тёзка.
Для Катюши Марина Ивановна попридержала самый трудный класс, это ей Василиса по секрету рассказала. За три года пять учителей сменилось. Последняя, ипотечница, перешла в школу рядом со своей новостройкой. Катюша, конечно, мечтала взять первый класс, но деваться некуда, бери что дают, как сказала умудрённая Василиса.
– Да, как насчёт смородины? Готова? – заволновался коллектив.
– Готова, готова, – ответил химик. – В этом году ещё вишня и облепиха – новые вкусы, так сказать.
– Ликёры, – шепнула Василиса.
– Грибы пошли! – выкрикнул с места закодированный завхоз. – Ко Дню учителя гарантирую!
– В прошлом году он на спор при всех мухомор съел и не погиб, – отрекомендовала грибника Василиса.
– Я тоже за грибами хочу, – запричитала доисторическая.
– И я хочу! Я тоже хочу! Посмотреть хоть, как они растут! – спохватился коллектив.
– Будут, будут вам грибы! – пообещала директриса. – Дайте только учебный год начать. Организуем поездку. В этом году к нам в первый класс такой внук поступил! Мы с ним не только в лес за грибами, мы с ним в Сочи съездим.
– Кстати, проблема со шторами тоже снята, все окна будут оборудованы жалюзи, в седьмом «б» новенький, – отрапортовала пышная блондинка.
– Девочки, чуть не забыла! – подскочила рыженькая девушка с маленькой собачкой на руках. – В моём классе мамочка маникюрный салон открыла! Нам скидка – пятьдесят процентов! Записываемся через меня, чтобы не больше трёх человек в день. Вот! Пускаю листок для записи.
– Это Рита-физручка, – представила рыженькую Василиса, – раньше массажисткой работала.
– Ой, кто там у нас, Чара, иди ко мне, моя хорошая, – защебетала директриса, обращаясь к Ритиной собачке, – расскажи, как ты лето провела.
Собачку пустили по рядам вместе со списком на маникюр.
– Передавайте, передавайте, моя ты красавица, – радовалась директриса.
После взаимных поцелуйчиков Чара угнездилась на директрисе.
– Чтоб я так жил, – вздохнул завхоз.
– А мне бы хотелось быть слоном, – заявила старушка. Все, конечно, засмеялись, и Катюша тоже. Ей вдруг стало так легко и совсем не страшно.

По школьной привычке она ещё продолжала бояться учителей, даже себя немного побаивалась, ведь неизвестно, как отреагирует организм в экстремальных условиях. Космонавтам и то легче, думала Катюша, их вон как готовят. А тут – месяц практики, и отправляйся в свободный полёт. Можно так психануть, адвокат не поможет. Не зря же Марина Ивановна предупредила: главное – детей руками не трогать, пусть они сами передвигаются. Даже если упал – не поднимать, мало ли что, вдруг его кантовать нельзя, скажут, что первую помощь оказали неправильно, судись потом.

– Что вы смеётесь? Смешно им! – старушка даже встала от возмущения.
– Наталья Петровна, объясните коллективу свой выбор, – вмешалась директриса. – Почему слон? Я, например, дельфином мечтаю стать, умственные способности мне это позволяют, и воды не боюсь. Знаете, некоторым надо, чтобы дно было видно, а мне всё равно, плыву себе и плыву в хорошем настроении.
– Зубы мне пора делать, вот я и завидую слону, – объяснила Наталья Петровна.
– Мне тоже пора к стоматологу, – сказала доисторическая, – но я почему-то слону не завидую. Я завидую тем, у кого есть молодой кот, у которого вся жизнь впереди.
– И я слону не завидую, и я, и я, – пронеслось по учительской.
– А я завидую молодому коту, у которого вся жизнь впереди, – пошутил химик.
– В детстве я завидовала певицам Салтыковой и Маше Распутиной, – призналась Рита. – А животным никогда не завидовала. Как можно завидовать существу, которого использует человек? Вот и мужчинам я не завидую.
– А мне оленей жалко, – с грустью произнесла Василиса, – у них такие красивые печальные глаза. Я слышала, они даже плачут настоящими слезами.
– А вот мне пингвинов жалко, – сказала Марина Ивановна, – даже не знаю почему, недотёпы они какие-то. Я и первоклашек жалею, думаю: зачем вы только пришли сюда, пингвины неприспособленные. Коллеги, вот вы обращали внимание, как первоклассники в столовой медленно едят. А мы их торопим, торопим. Звонок звенит-звенит, а чай горячий-горячий, такой, что они его пить не могут. Сердце моё разрывается. Сколько раз просила наливать чай заранее.

Катюше тоже вдруг стало жалко пингвинов, и она мысленно перекрестилась, что ей достался класс, привыкший за три года к кипятку.

– А не пора ли и нам чайку, – подхватил завхоз.
– Подожди, мы ещё слона не разобрали, – осадила его директриса.
– Сейчас во многих школах организованы живые уголки, – занервничала биологичка. – А мы чем хуже? Хотя бы аквариумы можем позволить?
– Давайте только без мышей обойдёмся, – предупредила блондинка. – Всё что угодно, только не они, не представляю, как их кошки едят.
– Вам и флаг в руки, Виолетта Сергеевна, – обратилась директриса к биологичке. – Вы же у нас биолог, вот и налаживайте связи с мышами. Ой, то есть с рыбами, то есть с зоомагазинами. Никто вам на блюдечке рыбов не принесёт, шевелиться надо.

Я вашу инициативу поддержу.

– Эх, чтоб я так жил, – вздохнул завхоз. – На рыбалке три года не был. За грибами водят, и то на поводке.
– Зато три года живёшь как человек, – по-семейному парировала директриса. – Кто у нас завхоз, присоединяйся к Виолетте, или ты думаешь, она на себе рыбов потащит, не всё же на безвольных родителях кататься.
– А мне родителей ни капельки не жалко, – заявила брюнетка в красном пиджаке. – Репетиторов университетских оплачивают, пусть и школе помогут.
– Англичанка, – прошептала Василиса, – больной вопрос, университетским завидует.
– Не забывайте главный принцип работы с родителями – не проси, да получишь, – напомнила директриса. – Наши новые туалеты – тому пример. Причём наглядный – зашёл, увидел, отремонтировал, как говорится.
– С этим я согласна, – сказала англичанка. – Совесть в двадцать первом веке не все ещё потеряли.
– А мне кажется, что в двадцать первом веке совести больше стало, – сказал химик. – Одни волонтёры чего стоят, а благотворительные фонды какие огромные суммы собирают на лечение! Вот в советское время кому я имел возможность помочь? Только близкому человеку. Незнакомцу я бы ни за что денег не дал, а сейчас жертвую, как будто так и надо. После университета я же в НИИ работал. На картошку из-под палки гоняли, на овощную базу – под страхом увольнения. А сейчас дочь моя в хоспис работать ходит, просто так, бесплатно, по велению сердца.
– А я думаю, на всё – мода. Даже на собак мода, – сказала Рита. – В детстве у меня бультерьер был, потому что мода, а теперь вон Чара – йорк. А через десять лет, может, вообще мода на колли вернётся.
– Эх, я бы овчарку завёл, – вздохнул завхоз, – да кто ж позволит.
– Я бы овец завела, – мечтательно произнесла англичанка, – добывала бы из них натуральную английскую шерсть.
– Почему именно английскую? – поинтересовалась Наталья Петровна. – Раньше наша ровница хорошей считалась.
– Человек английским в совершенстве владеет! Зачем ей наша ровница? Пусть английскую выращивает, – объяснилась за англичанку блондинка.
– Русскую литературу ещё никто не отменял. Достоевский, он и в Англии будет жить вечно, – задрожала старушка.
– Телик продолжает смотреть, – пояснила Василиса.
– Будет жить вечно, как шерстяные овцы, – выкрикнул завхоз.
– Не смешно, а грустно, – сказала директриса, хотя засмеялась вместе со всеми. – Достоевского мы ценим, и английскую шерсть тоже, – за всё сразу заступилась она. – Попрошу политические вопросы не поднимать. Кстати, мы ещё со слоном не разобрались. Наталья Петровна, миленькая, вы не волнуйтесь так, просто объясните, при чём тут зубы.
– Какие ещё зубы? – удивилась Наталья Петровна.
– Вы сказали, что завидуете слону, потому что вам зубы надо делать, – сформулировала директриса.
– Ах да, зубы, – вспомнила Наталья Петровна. – Учитель – это такая профессия, что без зубов никак нельзя. А у слона каждые десять лет новые зубы подрастают, и так до семидесяти лет. Что тут непонятного? Конечно, завидую.
– Совершенно верно, – подтвердила Виолетта Сергеевна. – Только я всё равно ему не завидую, он слишком заметный. У некоторых слонов психика не выдерживает известности, ломается. И тогда происходит страшное.
– Ну, не нам, учителям, об этом рассказывать, – вздохнула директриса. – Мы это всё на своей учительской шкуре испытали. Ни один слон с такой психической нагрузкой не справится, скажу я вам, – директриса обвела взглядом коллектив, готовый тягаться со слоном.

Но одна из коллег ей показалась недостаточно подготовленной. Это была Катюша, до сих пор стоявшая в дверях.

– А вы котёнка-то с дерева сняли? – обратилась к ней директриса.

Все посмотрели на Катюшу, и она вдруг почувствовала себя тем заметным слоном.

– Какого котёнка? – еле слышно произнесла она. – А, котёнка… Нет, не сняла.
– Не сняли? – директриса в ужасе прижала к груди Чару, как бы пытаясь защитить её от человека, способного нанести вред маленькому беззащитному существу.
– То есть пока не сняла, – с трудом произнесла оцепеневшая Катюша. Мама заставляет её вытирать несуществующую пыль, и за многие годы она к этому привыкла, но чтобы снять несуществующего котёнка с несуществующего дерева – высший пилотаж.
– Ну, так идите и снимите, чего в дверях стоять, – скомандовала директриса.
– Прямо сейчас? – переспросила Катюша.
– Да, прямо сейчас, – взяла ответственность за свою подопечную Марина Ивановна. – Или у вас другие планы?
– Другие были, – честно призналась Катюша.
– Ага, замечательно, – всплеснула руками Марина Ивановна. – А котёнок, значит, будет на дереве погибать.
– Простудится, как мой Жорик, – добавила доисторическая.
– Главное, чтобы она сама не простудилась и с дерева не свалилась, где мне ей замену искать в начале учебного года, – продолжала Марина Ивановна. – Ещё бы пингвина на дерево посадила, или уж сразу первоклассника.
– Так мне правда идти? – переспросила Катюша.
– Конечно, идите. Бегите! Что может быть важнее котёнка, – подтвердила директриса. И Катюша побежала.

Семь остановок до дома. Ну его, этот троллейбус, сломается, не дай бог, подумала она, пойду пешком, в конце концов, что может быть важнее котёнка.