Моих замечательных соседей зовут Оля и Володя, их иногда навещает взрослый сын Алёша. А ещё с ними живёт целый кошачий прайд: четыре рыжих вислоухих британца – три кошки, чьих имен, каюсь, не помню, и кот Рыжик, с которым и приключилась эта почти мистическая история.

В тот год нашей семье пришлось переехать в крупный город, и Ксюша, моя младшая дочь, продолжая заочно учиться в университете родного города, отправилась за неделю до Нового года домой на зимнюю сессию. Она поселилась в нашей квартире, до этого полгода пустовавшей. Но жильё не оставалось без присмотра: полив комнатных растений взяла на себя моя добрая соседка Ольга.

Проводив на вокзале дочь, радостную от того, что на тяжёлой работе ей дали учебный отпуск, я, признаюсь, расслабилась. В ожидании её блестящих экзаменационных побед успокоилась и не стала в первый день звонить, отвлекать ребёнка от подготовки к сессии. Но уже вечером Ксения позвонила сама и заговорщицки, с придыханием прошептала в трубку:
– Мама, я не знаю, что происходит, но мне как-то не по себе. Что-то тут не так.

Услышав такое, я насторожилась: Ксюша с детства обладает тонкой душевной организацией, кожей чувствует неприятности, а если кто-нибудь ей не нравится, несмотря на внешний блеск и чарующее обаяние, то её первое впечатление впоследствии оказывается самым верным.

Через десять минут телефон зазвонил снова.

– Мама! – почти кричала дочь. – Тут ужас какой-то. В комнате Андрея (брата) завелась моль. Штук сто, не меньше. Кошмар! Знала бы – не приезжала.

Любое насекомое, летающее или ползающее, повергает моего младшего ребёнка в полуобморочное состояние, поэтому я предположила, что моли вряд ли набралось с десяток, но посоветовала позвонить соседке – та поможет справиться с летающим ужасом.

Пришла Оля, добрый ангел, махнула крылом – побрызгала антимолью, развесила и разложила ароматические пакетики. Проблема была решена. Поблагодарив спасительницу и немного успокоившись, Ксения легла спать в большой комнате – в спальне она чувствовала необъяснимую тревогу. Утром убежала в университет, и начались суматошные дни, наполненные радостью встреч с однокурсниками и дрожанием коленок при сдаче экзамена. Но вечерами дочь звонила и трагическим голосом сообщала, что ей всё равно как-то не по себе. И спит она по-прежнему в гостиной.

Декабрь незаметно подходил к концу. По традиции я поздравляла с наступающим Новым годом всех близких. Позвонила и Оле. Всегда приветливая и жизнерадостная соседка лишь вежливо поздоровалась, а на моё пожелание счастья и радости в новом году неожиданно разрыдалась:
– Что ты, Ира, какая радость! У меня же Рыжик пропал!

И тут я услышала душераздирающую историю исчезновения рыжего любимца. Недавно приходил Олин сын Алёша, открыл дверь в наш общий коридор, затем дверь своей квартиры. Какое-то время обе двери были распахнуты – видно, в этот момент беглец и выскочил на волю. Рыжика сначала искали в подъезде по всем этажам, затем втроём с сыном и мужем бегали возле дома, звали, спрашивали прохожих. Кто-то из соседнего подъезда напугал Олю, что видел, как за похожим котом гнались бездомные собаки. Свой печальный рассказ соседка часто прерывала молчанием, видно, вытирала лившиеся без остановки слёзы. Потом продолжила:
– Он же у нас нелюдимый, понимаешь? В руки не даётся, никогда за дверь квартиры не выходил, знает только меня… Я по всему посёлку расклеила объявления о пропаже Рыжика.

Я представила, как красными, дрожащими от ледяного декабрьского ветра пальцами Оля приклеивает к фонарным столбам трепещущие полоски бумаги, а те, словно живые белые птицы, пытаются вырваться и улететь… Защемило сердце.

– Даже дала объявление на телевидение, – сказала Оля.

Я слушала, не перебивая. Умом понимала, что в лютый зимний холод домашний кот, питающийся согласно кошачьей диете, не дающийся в руки никому, кроме хозяйки, вряд ли выживет… Но неожиданно выдала:
– А ты знаешь, он найдётся! У нас в доме и в домах напротив тёплые подвалы. Здесь живёт много добрых старушек, подкармливающих бездомных животных. Голод не тётка. Есть захочет – съест, что дадут, – неискренне врала я.
– Ты так думаешь? – с надеждой произнесла Оля.
– Конечно. Холода переждёт и прибежит как миленький. Кошки знаешь какие умные. А британцы – вообще…

Признаюсь, я готова была нести любую чушь, приятную Олиному слуху, только бы немного успокоить её. Отчаянное желание хоть как-нибудь поддержать упавшую духом соседку неожиданно сработало. Моя поддельная уверенность в скором возвращении Рыжика непостижимо передалась Ольге. Та перестала плакать.

– Спасибо тебе, Ира! Будем ждать.
– Обязательно жди.

Вечером я позвонила дочери и поведала о печальном событии в семье соседей. Ксюша расстроилась, она тоже любит животных и воспринимает их как членов семьи. Знает, как больно их терять.

Прошли новогодние праздники, дочка вернулась к уже ставшему привычным студенческому ритму: утром уходила в университет, вечером возвращалась домой. В тот вечер она позвонила сама, и я внутренне напряглась. Ведь дочь звонит, когда случается что-нибудь неприятное. Голос звенел.

– Мама, прикинь, пришла, а дверь в твою спальню открыта. Я точно помню, что закрывала!
– Наверное, забыла или не обратила внимания. При твоей загруженности не такое могло померещиться.
– Да нет же! – Ксюшин голос добрался до самых верхних нот. – Я точно помню, что дверь была закрыта.
– Может, сквозняком распахнуло?
– Какой сквозняк? – возмущению дочери не было предела. – На улице минус тридцать, окна закрыты.
– Ладно, успокойся, – только и смогла пролепетать я.

Несколько дней мы общались с Ксюшей эсэмэсками, всё было нормально. Вдруг вечером звонок.

– А теперь-то что? – нервно спросила я.
– А вот что! – и Ксюша присылает снимок, сделанный на телефон.

На дне кухонной раковины лежало три кусочка непонятного вещества, вроде пластилиновых пулек. От ужаса у меня похолодело внутри. Я позвонила Оле, попросила зайти. Смутные подозрения вползли в мою голову.

– Оля,– сипло проговорила я, – походи по нашей квартире и позови «кис-кис»… Может, кто-нибудь отзовётся?

Оля прошлась по комнатам, покискала минут пять, с тем и отправилась восвояси.

Пришла моя очередь действовать.

– Ксюша, возьми швабру и зайди в комнату, в которой сама по себе открывалась дверь, – командовала я.

Это была моя спальня, там одиноко стоял диван-книжка с поднимающимся изголовьем.

– Подними изголовье и шваброй подвигай под диваном. – Да, и не пугайся! – приказным тоном сказала я, пытаясь взять ситуацию под контроль.

Бесстрашная девочка исполнила всё точно, и результат не заставил себя ждать.

– Кот! – завизжала дочка.– Рыжий кот!
– Давай быстро к Оле, скажи – нашла её кота.

На негнущихся ногах прибежала Ольга.

– Рыжик! Это же мой Рыжик! – кричала и плакала та. Да, это был её рыжий вислоухий британец, немного похудевший и за 18 дней невольного заточения одичавший. Он шипел даже на свою хозяйку и покинул незаконно занимаемое помещение лишь в переноске.

Олиному счастью не было предела. Домашний любимец оказался, по заключению ветеринара, вполне здоров, но ещё долго привыкал к своей прежней жизни. Три его многолетние подружки-кошки, увидев славного путешественника, дыбили рыжие шубки и неистово шипели, словно Рыжик с того света вернулся.

По результатам проведённого мною «расследования» выяснилось, что за два дня до приезда Ксюши соседка приходила в нашу квартиру полить цветы. Вошла и не закрыла за собой дверь. Приблизительно в то же время в дверь своей квартиры входил Олин сын Алёша. Увидев, что мама пошла к соседям, также не стал закрывать дверь. Этим и воспользовался хитрый британец: незаметно проник на чужую территорию и забился под диван.

Как Рыжик жил всё это время, что пил, чем питался, одному богу известно. По рассказам Ксюши, никаких посторонних звуков, шороха, мурлыканья она не заметила. Клочков шерсти, запаха, луж и иных следов кошачьей жизнедеятельности, кроме последнего случая, обнаружено не было. И, что самое удивительное, Рыжик нашёлся за день до Ксюшиного отъезда. Сессия-то закончилась.