По вечерам, если выпадает возможность, мы с внучками читаем Евангелие. Читаю какое-нибудь место, потом откладываю книгу и начинаю на пальцах объяснять прочитанное. Многое детям непонятно. Когда дошли до последних дней земной жизни Спасителя, я рассказал, как Иуда предал Учителя. Выслушав рассказ, Полина спросила:
– Дедушка, а зачем он это сделал?
– Ты что, не слышала? – ответила Алиса за меня. – Ему за это дали денег.

Такое объяснение обеих вполне устроило. Раз Иуда хотел на этом деле заработать, то мотивация его поступка всем понятна.

Если бы в далёкие годы я, пионер Саша, узнал, что какой-нибудь человек из неких побуждений предал друга или командира, возмущению моему не было бы предела. Помню, в детстве присутствовал на встрече с Василём Быковым. О чём рассказывал известный писатель, я забыл напрочь, но вскоре прочитал его повесть «Сотников». Страшная история, как партизан и в целом неплохой человек попадает в плен, где, страстно желая выжить, становится предателем и убийцей. Этот сюжет я никогда не забуду. А у наших ребят всё просто. «Ну, ему же дали денег». Я смотрю на них: дети как дети. Хорошие, пока ещё послушные…

Однажды Полина долго не засыпала, поскольку никак не могла подобрать удобную подушку. Дедушка принёс с десяток разных подушек, маленьких и больших, тонких и толстых, плотных и рыхлых. Всё перепробовала внучка и ни на одной не остановилась.

– Надо же, – удивился дед. – Когда я работал составителем поездов на железной дороге, бывало, ночью в пересменок удавалось немного подремать. Знаешь, чем я обходился? Кирпичами. Или доску к стенке прислонишь, вот тебе и подушка. Только голова на кирпич ляжет, сразу и уснёшь. Тяжело было, но радовался, что мог заработать на кусок хлеба и накормить семью.
– Счастливый ты, дедушка, – вздохнула Полинка. – Можешь спать на чём хочешь, прямо как наш Барсик. А у меня не получается!

Пока человек лично не столкнётся с трудностями, вряд ли что-нибудь поймёт.

Обратил внимание: девчонки встают из-за стола, а посуду оставляют немытой. Выговариваешь им:
– Девочки, так нельзя. Посуду нужно помыть хотя бы за собой.
– Дедушка, а зачем? – не понимают они причину моего неудовольствия. – Грязная посуда в конце дня собирается и загружается в посудомоечную машину.
– А у нас нет посудомоечной машины, – отвечает бабушка. – Наша посудомоечная машина – это дед.

Перед Успенским постом венчал супружескую пару. Вместе они уже тридцать лет, решили на юбилей повенчаться. Пока готовился к Таинству, наблюдал, как их внук, ровесник моих девочек, со сдвоенной иконой-складнем в руках пытался отвёрткой выкрутить крошечные винтики, чтобы превратить складень в две отдельные иконы. Во время венчания по традиции каждого из супругов благословляют своей иконой. Но можно и складнем, это не принципиально.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю.

Я в полном облачении, с крестом на груди. Понятно, что не человек с улицы. Ответ ребёнка мне запомнился.

– Это наша икона. Мы её за свои деньги купили.

Хотим мы того или нет, но эти дети – другие. Время наложило на них отметину.

По улицам нашего посёлка каждую ночь на мотоциклах носятся подростки лет пятнадцати. Раздирающим рёвом они, словно очередная египетская казнь, не дают спать ни маленьким, ни взрослым. Одна из мам пригрозила в соцсети проткнуть гонщикам колёса. Пришёл ответ: «Только попробуйте. Мы знаем свои права – замучаетесь платить». И комментарий от девушки-мотоциклистки: «Ваши дети – это ваши проблемы. Спят они или нет, мне безразлично. Лично я не планирую заводить детей».

Это наши дети, мы их такими вырастили. Вроде они и не плохие – не пьют, не курят, любят мотоспорт. Но кое-что уже упущено.

Настоящая любовь, хоть и желанна, в наше время уже не является нормой. Даже в церкви она скорее исключение. А в общественной жизни и вовсе признак патологии.

Христос не требовал от учеников исполнения клятв, между ними была лишь любовь. Кроме взаимной любви Иуда ничем не был обязан Учителю. «Нелюбовь убивает, – сказала однажды моя матушка, поливая цветы на подоконнике. – Взять хотя бы комнатные растения. Они живут до тех пор, пока ты их любишь. Когда забываешь полить, они ждут. Терпеливо ждут, когда ты о них вспомнишь. Ждут, пока не умрут. Вот у кого нужно поучиться терпению – у комнатных цветов».

Мой хороший знакомый, ветеран службы внешней разведки, рассказал историю о своём товарище. И попросил: напиши об этом. Может, кто-нибудь и задумается.

В советские времена с ним в институте КГБ учился сын очень высокопоставленных родителей. Отец – первый секретарь обкома. Товарищ окончил МГИМО, женился на девушке, чья мать работала в аппарате ЦК, а отец был потомственным дипломатом. Одним словом, элита. Потом моего знакомого командировали в тмутаракань, а сокурсник с женой отправился в США.

«Есть миф, будто советские разведчики и дипломаты получали за границей большие деньги, – говорит ветеран. – Мы могли себя содержать, но не обогащаться. Однако вставал вопрос престижа твоей деятельности. Ты видел то, что было скрыто от обычных советских граждан, мог путешествовать за рубежом, но для советского обывателя мерилом успеха являлись заграничные шмотки. Работаешь в Штатах, и у тебя нет дублёнки или видеомагнитофона? Значит, ты неудачник, а не представитель советской элиты.

Вот и супруга товарища начала требовать, чтобы муж приобрёл хороший музыкальный центр. Стоила такая техника тысячу долларов.

«У меня есть пятьсот, – объяснял товарищ. – Подожди, накопим». Но жене не хотелось ждать, она требовала «что-нибудь придумать». Тогда молодой человек предложил продавцу магазина бытовой техники вместо недостающей суммы расплатиться несколькими ящиками экспортной русской водки – такая возможность у него имелась. Американец согласился, но едва русский покинул магазин, позвонил в ФБР. Когда приятель приехал на машине и стал выгружать из багажника водку, к нему подошёл сотрудник спецслужб США с предложением помочь деньгами. Товарищ, конечно, отказался, но визитную карточку зачем-то взял.

Принёс жене музыкальный центр, рассказал об агенте ФБР. По инструкции он был обязан немедленно доложить руководству об этом контакте и попытке вербовки. Но тогда всплыла бы история с водкой – и гудбай, Америка.
«Ты что, сдурел? – возмутилась супруга. – Мы ещё не купили видак!» И далее по списку. И мой товарищ сломался. Связался с фэбээровцами.

Он быстро поднимался по служебной лестнице и вскоре был допущен к госсекретам. В руководстве понимали, что кто-то сливает информацию американцам, но вычислить «крота» не получалось. И вдруг – удача. Наши завербовали сотрудника ФБР, который передал список советских дипломатов, работавших на американскую разведку, но с условием, что никого из них не лишат жизни. Там фигурировало и имя моего товарища.

Вспоминаю его – хороший был человек, отзывчивый. Никогда не заносился. Однажды жене понадобились очень редкие лекарства, достать их можно было только в кремлёвской больнице. И веришь, батюшка: сегодня его попросил, а завтра уже получил лекарства. А ведь после учёбы мы виделись очень редко.

Несмотря на условия перебежчика, суд приговорил товарища к высшей мере. Это был один из последних расстрельных приговоров в СССР. Человек головой поплатился за дублёнку и видик для любимой супруги.

Вскоре Советский Союз рухнул, началось время повального беззакония. За предательство больше не расстреливали, оно стало нормой жизни, способом заработать. Так что моему товарищу просто не повезло.

Помню, в двухтысячных ветеранов разведки пригласили на встречу с высокопоставленным чиновником. Один из нас задал ему вопрос:
– Мы работали, защищая Родину. Была идея – противостояние капиталистическому Западу. Сейчас такой идеи нет, а противостояние осталось. Не пора ли вновь подумать о государственной идеологии?
– Работать можно и без идеологии, – поморщился чиновник. – Зачем она вам? Нужно работать на благо страны, а мы заплатим, сколько будет нужно.
– Хорошо, – ответил ветеран, – но если любовь к Родине будет измеряться только деньгами, непременно найдётся тот, кто предложит больше».

Знал я семью из провинциального городка недалеко от столицы. Их сын познакомился с девушкой. Умница и красавица, из простой семьи. Они вместе уехали в Москву, поступили в разные вузы. Планировали пожениться после окончания учёбы. Но всё чаще молодой человек задумывался: что ждёт его, парня из провинции, в браке с такой же провинциалочкой, пусть и очень красивой? Тогда и подвернулась молодая москвичка.

Хорошая девчонка, хоть и не красавица. Зато родители со связями. Бросил молодой человек свою любовь, женился на москвичке. Дела парня пошли в гору. А девушка из прежней жизни уехала в Германию, вышла замуж и осталась там навсегда.

Однажды, когда ему было уже под пятьдесят, позвонила мама и сообщила, что его первая любовь приехала к родителям. Заходила и к ней узнать, как он поживает. Говорила, что хочет встретиться, вспомнить молодость.

Он оставил все дела и приехал домой. Весь вечер они просидели в ресторане. Она показывала фотографии своих сыновей, а он – своих. Смеялись, вспоминали время, когда любили друг друга, и снова им вдвоём было хорошо.

Потом он проводил её домой, вернулся к маме. Сел за стол молча.

– Что скажешь, сынок? – спросила мама.

А он обхватил голову руками и заплакал. Горько, по-детски, навзрыд.

– Что же я наделал? На шмотки променял любовь, на квартиру, на деньги. Столько лет прожил с нелюбимым человеком! Ей жизнь отравил и всех вокруг сделал несчастными. И ради чего?..