Арам Хачатурян. Мистер «Танец с саблями»
21.10.2021 00:00
Арам ХачатурянЭтого мгновения он ждал весь день. Одним журналистам сказал, что будет выступать на радио, другим жаждущим общения – что едет в оперный театр на репетицию, а сам закрылся в комнате в центре Еревана, сел за стол, и началось священнодействие… Или лучше сказать, долгожданное свидание между великим композитором и шедевром восточной кухни. Долма (голубцы в виноградных листьях) была любимым блюдом Арама Хачатуряна. Никто не должен был мешать ему, пока последний вкусный кусочек, обёрнутый тёплым тонким лавашем, не будет тщательно пережёван и проглочен. «Ваша долма тает во рту, как трюфель», – говорил Арам Ильич своим ереванским друзьям. А тёща ещё одного знаменитого композитора Арно Бабаджаняна наладила для Хачатуряна бесперебойные поставки своей знаменитой долмы из Еревана в Москву, где жил автор балетов «Спартак» и «Гаянэ».

Юный барабанщик

На музыку Арама Ильича Хачатуряна кинорежиссёры создавали свои шедевры, под неё спортсмены завоёвывали золотые медали. Даже самые нежные мелодии этого композитора наполнены необыкновенной энергетикой. Последний пример – выступление наших фигуристов Татьяны Волосожар и Максима Транькова на сочинской Олимпиаде – их короткая программа «Маскарад» под вальс Хачатуряна взорвала зал и сразила судей наповал.

Арам, четвёртый сын Хачатурянов, переплётчика Ильи и домохозяйки Кумаш, с детства был возмутителем всеобщего спокойствия. Он родился 6 июня 1903 года под Тифлисом, улицы которого, полные разнообразных мелодий и песен, стали первой консерваторией для одарённого мальчика. Он слышал грузинские, армянские, русские, азербайджанские, цыганские и греческие песни, видел, как люди по любому поводу начинали играть на музыкальных инструментах и танцевать во дворах, созывая соседей на весёлое застолье. Мальчик рос сильным, подвижным и задиристым, в уличные драки вступал без промедления. Дома говорил на армянском языке, на улице – на грузинском, в пансионе княгини Аргутинской-Долгоруковой – на русском.

Арама привлекала сложная ритмика восточной музыки. Он доводил домочадцев до отчаяния, когда, забравшись на чердак, от души колотил по медным тазам, оттачивая мастерство барабанщика. Красавица Кумаш, мама Арама, пыталась отвлечь сына от столь громкого занятия своими песнями. Голос у неё был дивный, и Арам замирал каждый раз, когда слышал в её исполнении старинные армянские напевы.

Вскоре в доме появилось старенькое пианино, и Арам переключился на него. Но первым его инструментом стала виолончель, которую мальчик случайно увидел в углу одного из классов пансиона, куда ходил на занятия. А навык, приобретённый благодаря упражнениям с медными тазами, остался с композитором до конца – он не мог записывать ноты без постукивания пальцами по столу.

Чересчур для семьи переплётчика

Казалось, жизненный путь подростка из Тифлиса предопределён: конечно, музыка! Но, приехав в 1921 году в Москву, Арам Хачатурян поступил на подготовительные курсы МГУ, чтобы изучать биологию. Так захотели родители, понимая, что музыкой на хлеб можно и не заработать. Более того, в столице давно жил и работал старший брат Сурен, ставший театральным режиссёром. Композитор и режиссёр – это уже было чересчур для семьи переплётчика.

Но Сурен, который был старше Арама на 14 лет, знакомый со Станиславским и Вахтанговым, ввёл младшего брата в богемную среду и показал ему мир театра. Арам Ильич всегда признавался в любви к театральному искусству и говорил, что если бы не музыка – его жизнь была бы посвящена подмосткам. И уж никак он не видел себя биологом. Поэтому через год бросил курсы и поступил в музыкальное училище, где талантливого молодого человека заметил сам Михаил Гнесин.

Хачатурян учился неистово. Если приходил на урок игры на виолончели, то повторял пассаж за пассажем до тех пор, пока не лопались струны или запястье отказывалось сгибаться. Арам не останавливался и в итоге стал мультиинструменталистом, кроме виолончели освоив фортепьяно, горн, тубу, скрипку и национальные восточные инструменты. И всё это происходило не так, как у других. Педагог Юровский искренне удивлялся: «Странно, чёрт возьми! То, что трудно, вам даётся легко. То, что легко, – вам трудно!» Дело в том, что Арам с лёгкостью справлялся со сложнейшей гармонией, но ненавидел играть примитивные гаммы.

На Хачатуряна как на композитора сразу обратили внимание. Мэтры считали, что даже его ранние сочинения достойны того, чтобы быть изданными и исполняться. Араму везло на встречи с талантливыми и мудрыми людьми. Одним из главных учителей в жизни композитор считал Рейнгольда Глиэра – автора балета «Красный цветок», великолепного педагога, который одним из первых в 1920–30-х годах занялся поисками юных дарований молодой Советской республики.

Взрослый хулиган

С самого начала яркий и раскованный тифлисец стал душой московского общества: дамы в нём видели истинного рыцаря, а мужчины – весёлого собеседника и хлебосольного хозяина.

Арам рано женился на милой девушке-армянке, которая стала матерью его дочери Нунэ. Но в один день жизнь молодого человека изменилась. В класс Московской консерватории, где Хачатурян в конце 1920-х учился после Гнесинки, вошло Счастье. Так Арам Ильич назвал новую сокурсницу Нину Маркову, сероглазое чудо, от которой невозможно было оторвать взгляд.

Вот это действительно – с его стороны – была любовь с первого взгляда. Нина, в свою очередь, оказалась девушкой с характером, но, в конце концов, попала под безграничное обаяние Хачатуряна. Маркова не была случайным человеком в консерватории, талант к сочинительству у Нины тоже был немалый. Она не бросила любимое дело и тогда, когда в 1933 году стала женой, а позже матерью. У счастливой пары родился сын Карен, Реник, как его ласково называли дома.

Союз Арама и Нины, сильных личностей из разных культур, конечно, не мог быть безоблачным. Хачатурян как истинно кавказский человек мечтал о добротном бытовом укладе в доме, когда в любое время дня и ночи для гостей накрывается стол. Маркова считала себя независимой творческой натурой, которая не ляжет безмолвной жертвой к ногам супруга. Нина стала прекрасным детским композитором, но тем не менее считала, что супруг не дал ей раскрыться до конца: «Сколько сочинений могло быть написано, если б я не страдала, любя. А у тебя ничего не потеряно…» Это был намёк на мужские «шалости» Хачатуряна, о которых она прекрасно знала.

Ну не мог пройти мимо красивой женщины Арам Ильич! Многочисленные фотографии уловили те моменты, когда он смотрел на прекрасных собеседниц: Софи Лорен, Галину Уланову, королеву Бельгии… Это был взгляд восхищённого и уже почти влюблённого мужчины. «Родная, горячо любимая жёнушка моя! Часто ты причиняешь ужасные боли сердцу моему, но я тебя люблю, и люблю очень сильно. Пойми меня и прими с моими недостатками. Думай обо мне и люби меня».

Зная о слабости композитора к прекрасному полу, некоторые предприимчивые личности пытались этим воспользоваться. Однажды готовилась звукозапись одного из произведений Хачатуряна, который настаивал, чтобы оно исполнялось Лондонским симфоническим оркестром. Чиновников из Минкульта это приводило в отчаяние: какие траты, сколько нужно валюты! Но Арам Ильич был непреклонен. Тогда к нему в кабинет подослали женщину невиданной красоты в надежде, что композитор растает и согласится на отечественных музыкантов. Хачатурян этот замысел раскусил, поблагодарил даму, но сказал, что запись будет делаться для будущих поколений и ему, автору, не должно быть стыдно даже через века!

Возможно, кто-то решит, что не надо касаться не самых приглядных сторон жизни великих. Но, во-первых, приглядных сторон в жизни Арама Ильича было значительно больше, а во-вторых, стоит привести его собственные слова, сказанные на закате жизни: «В будущем создавайте мой портрет не с помощью моей музыки, а пусть это будет портрет человека со всеми ему присущими недостатками и странностями».

Хачатурян был честным, добрым и принципиальным, относился к каждому человеку как к уникальной личности, но хорошо чувствовал неискренность и лесть. В такие минуты он взрывался как бомба и, не выбирая выражений, выкладывал всё, что думал. Он хотел, чтобы ему говорили только правду. Он был непростым, многогранным, взрослым «хулиганом» в том смысле, который не позволяет человеку даже в преклонном возрасте стать скучным.

Музыка была воплощением его самого, всех его чувств, эмоций и впечатлений. Когда занедужила любимая собака Лядо (по названию двух нот), родилась пьеса «Лядо серьёзно заболел». Когда на рынке композитор стал свидетелем перебранки двух продавщиц, возник мини-шедевр «Две тётки ссорятся». Хачатурян очень не любил одиночества, может, кроме тех случаев, когда закрывался ото всех и ел нежнейшую долму. Но, даже сочиняя новое произведение в своём кабинете, он должен был чувствовать присутствие кого-то из близких в соседних комнатах.

Во время Великой Отечественной композитор активно сотрудничал со Всесоюзным радио, а Нину с Кареном отправил в эвакуацию. Они переписывались каждый день. Нина писала о том, как ей не хватает сильной любви Арама, и о том, что даже здесь, в глухомани, окружающие завидуют её личному счастью.

Знаменитые бутерброды

Ещё в 1941 году Хачатурян начал работать над «Спартаком», к этой работе подключился и хореограф Игорь Моисеев. Тема раба, поднявшего восстание, была как никогда актуальна, это признавали даже партийные чины. Но в те трудные военные годы ставились более насущные задачи, и Арам Ильич сочинял патриотические песни и марши. Только 27 декабря 1956 года на сцене Ленинградского театра оперы и балеты имени Кирова (Мариинки) первые зрители увидели балет «Спартак» и услышали ставшую бессмертной музыку Арама Хачатуряна.

Композитор был обласкан советской властью, за исключением периода, последовавшего после нелепой кампании 1948 года, которая была направлена на истребление всего нового и интересного в советской классической музыке. На всех углах клеймили «формализмом», хоть никто не понимал, что это такое. Под раздачу попали замечательные композиторы: Прокофьев, Шостакович, Хачатурян. Сомнительной чести произнести обличительную речь в адрес своих коллег удостоился Тихон Хренников, близкий друг Арама Ильича. А ведь Хачатурян больше всего дорожил настоящей дружбой.

Он переживал, что почти десять лет его ограничивали в работе, не давали творить, жаловался друзьям, что события 1948-го очень повлияли на него, а ведь столько можно было сделать! Но в 50-е всё же стал заметной и влиятельной фигурой, общественным деятелем, педагогом, дирижёром.

В 1957 году Арам Ильич возглавил Союз композиторов, и с этого момента его и без того суматошная жизнь стала ещё более напряжённой. Хачатурян жил в центре столицы, на улице Неждановой, в доме, где располагался Союз композиторов. Так вот, от своего подъезда до входа в Союз, а это всего лишь несколько десятков метров, композитор порой не мог дойти в течение часа. Каждый день его поджидали люди, которым что-то было нужно. Хачатурян выслушивал всех и почти всем помогал – кому-то с квартирой, кому-то с карьерой. С особым вниманием он относился к молодым, начинающим музыкантам. Едва дойдя до своего рабочего кабинета, Арам Ильич тут же снимал трубку разрывавшегося от звонков телефона и уже не опускал её до конца рабочего дня. Когда он только успевал сочинять музыку, общаться с друзьями и с семьёй? Но успевал же!

Поздними вечерами, несмотря на недовольство Нины Владимировны, за большим столом собирались гости, которых Хачатурян угощал знаменитыми бутербродами, сделанными собственноручно. Супруга поначалу уходила в свою комнату, хотя потом возвращалась, присаживалась, отказывалась есть на ночь, но через десять минут не выдерживала, отщипывала по кусочку от бутерброда Арама Ильича…

Верхом на швабре

Уже были написаны и вальс к лермонтовскому «Маскараду», и «Спартак», и «Гаянэ», и знаменитая токката для фортепьяно. Музыка, которая вобрала в себя национальное многообразие, помноженная на огромную харизму автора, стала известна за пределами СССР. Во всём мире теперь знали фамилию Khachaturian, и называли его «мистер «Танец с саблями». Его это так бесило! Знаменитая мелодия появилась буквально за два часа, когда постановщик балета «Гаянэ» умолял написать ещё один номер, поскольку не выстраивалась сцена. Позже Хачатурян сетовал, что «Танец с саблями» и вальс к «Маскараду» «растолкали локтями» остальные его произведения, которые он ценил значительно выше. Его сочинения играли выдающиеся музыканты: Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Артур Рубинштейн, Мстислав Ростропович.

Арам Ильич и Нина Владимировна объездили весь мир, дружили с Чарли Чаплином, Эрнестом Хемингуэем, Яном Сибелиусом, Гербертом фон Караяном. Но, вероятно, самой запоминающейся выдалась у Хачатуряна встреча с Сальвадором Дали.

Композитор находился в Испании на гастролях, и великий сумасшедший художник назначил аудиенцию «мистеру «Танец с саблями». Хачатурян, конечно, пришёл. Его проводили в огромный роскошный зал, сообщили, что монсеньор Дали сейчас появится вот из этой двери, после чего оставили одного. Арам Ильич огляделся, увидел в углу живого павлина, в другой части помещения – накрытый стол, где стояли бутылка армянского коньяка и ваза с фруктами. Хачатурян волновался: вот сейчас откроется дверь, и он увидит Дали, а может быть, и его русскую жену Галу. Хорошо бы! У Арама Ильича с иностранными языками всегда было не очень, а Гала могла стать переводчиком.

Но шло время, а живописец не появлялся. В итоге Хачатурян прождал Дали почти четыре часа! Что передумал и какие эмоции испытал вспыльчивый композитор, можно только представить, особенно когда понял, что все двери, которые вели в зал, заперты. И вот уже снят душивший галстук, выпит коньяк и съеден виноград, уже выяснены отношения с орущим павлином, а Дали всё нет и нет. Тут Хачатурян понял, что ему кое-куда надо и нет никаких сил терпеть. Обозлённый хамством хозяина, Арам Ильич, недолго думая, взял антикварную вазу и начал процесс. Именно в этот момент дверь распахнулась, невидимые динамики оглушили звуками «Танца с саблями», и в зал, скача верхом на швабре, как на коне, влетел совершенно голый Дали, всучил обалдевшему Хачатуряну альбом со своими работами, сообщил, что аудиенция окончена, и ускакал обратно.

На следующий день испанские газеты описали историю с вазой, возмущаясь, насколько невоспитанны «эти русские»! Байку подробно изложил в своём рассказе Михаил Веллер. Говорят, что ничего подобного никогда не было. Но если и не было, то это стоило придумать.

Величайшая философия

Серьёзная болезнь вцепилась в Арама Ильича мёртвой хваткой. Нина Владимировна следила за супругом, варила ему диетические каши, контролировала приём лекарств, очень волновалась.

«Нинуша! Я в тебя влюблён, как мальчик, как гимназист… Я никогда не забуду, как ты однажды во время ветра на улице остановилась и закутала мою шею. Ты думаешь, это слюнтяйство и сентиментальность? Нет. Это – величайшая философия жизни и супружеских отношений».

Но случилось то, чего никто не ожидал: умерла Нина, Ниночка, его Нинуша. И он растерялся. Ещё два года пытался жить, творить, дружить, но…

Арам Ильич Хачатурян ушёл 1 мая 1978 года. Гроб перевезли из Москвы в Ереван. Теперь великий композитор, чья музыка, по статистике, звучит каждую минуту в разных уголках мира, покоится в Пантеоне напротив оперного театра. Говорят, в день похорон был сильный ливень. Говорят, что дорога до Пантеона на следующий день была усыпана свежими розами.

Наталия ЛАЛАБЕКОВА

Опубликовано в №14, 2014 года