Лилька Щербакова сидела на лавочке недалеко от медучилища с Нателлой Эдуардовной, слушала её красивый голос и не понимала, что происходит. Вчера Костик привёл её знакомиться с родителями. Лилька очень мандражировала, как-никак мама бывшая артистка музыкального театра, а папа – профессор-политолог, автор нескольких книг.

Костик – студент политеха, умница и красавец. Они познакомились в больнице, где тот лежал с аппендицитом, а Лилька, студентка медучилища, подрабатывала санитаркой. Посмотрели друг на друга, и что-то такое случилось. Несколько свободных минут в закутке за пищеблоком рядом с Костей стали для Лильки счастьем, какого она раньше не знала. Шептались о чём-то или молча смотрели друг на друга.

Когда Костика выписали, они начали встречаться в городе. Гуляли в парке, просто шлялись по улицам, ходили в кино, целовались, ели хот-доги и мороженое. Сначала Лильке казалось, всё это ей снится, ведь она не могла похвастать ни особой красотой, ни богатыми родителями. Парни на неё не заглядывались, а тут…

Они наслаждались каждым днём. Костик оканчивал институт, Лилька – своё училище. Впереди маячила взрослая жизнь, само собой, счастливая, одна на двоих.

Знакомство с родителями прошло замечательно. Лилька впервые была в такой квартире – высоченные потолки, огромные окна, тяжёлые двери. Невиданной красоты мебель, шторы, всё такое необычное, что она смутилась. Но смущение сразу прошло, как только вышли Костины родители – очень добрые, простые в обращении, никакого гонора.

Познакомились. Потом был ужин, необыкновенно вкусный, на красивейшей посуде. И разговоры, такие лёгкие и весёлые. После ужина Лиля вызвалась вымыть посуду, но оказалось, в семье есть домработница Настя.

Эта полноватая уютная и улыбчивая женщина оказалась как бы последним мазком в картине идеальной семьи.

А сегодня Нателла Эдуардовна пришла в медучилище, вызвала Лильку, и вот они сидят на лавочке. Девочка молчала, чувствуя комок ужаса под ложечкой. Нателла видела, что смысл сказанного плохо доходит до Лильки и, вздохнув, пошла по второму кругу:
– Лилечка, милая моя, ты очень хорошая. Но, видишь ли, вы с Костиком совершенно разные. Ты ещё встретишь своего человека, и всё у тебя будет хорошо. А с Костиком у вас ничего не получится, – Лилька шевельнулась, ну, слава богу, хоть какая-то реакция. – Если ты любишь Костика… Ты ведь любишь? – Лилька молча кивнула. – Пойми, ему нужна совсем другая женщина, а тебе – другой мужчина. Ты когда-нибудь сама станешь матерью и поймёшь меня.
– А Костя?
– Костя знает, что я пошла к тебе – и зачем. Он сам просил меня решить эту проблему.

Лиля было встрепенулась, но снова затихла. А Нателла продолжала:

– У него невеста из хорошей семьи, выпускница консерватории.

Лилька встала, вернулась в аудиторию, взяла свою сумку и ушла. Потом в общаге собрала вещи и уехала к тётке в деревню Лужки.

Никому ничего не сказала. Когда в электричке зазвонил телефон, а на экране появилось лицо Костика, она встала, открыла окно и выкинула мобильник. Хороший был, ну да ладно, тут жизнь рухнула.

Полгода Лиля проработала на ферме с тёткой, помогала ей по хозяйству. Своё неожиданное возвращение объяснила тем, что завалила госэкзамен.

На следующий год восстановилась в училище, окончила, пошла работать в кардиологию. Думать о прошлом себе запрещала, чтобы не бередить рану. О будущем тоже не думала, дом – работа. А домом для Лили стала комнатка в старом домишке в частном секторе, которую она сняла у бывшей санитарки их отделения.

На своём посту Лиля раскладывала лекарства, когда к ней подошла старшая медсестра.

– Лилечка, Кожевникова в обморок упала, – Лена Кожевникова, молоденькая беременная медсестра. – Помоги, последи за капельницами.

Лиля кивнула, встала, прошла по палатам. В четвёртой у женщины заканчивалась капельница. Лиля наклонилась убрать иглу. Пациентка вдруг схватила её за руку:
– Лиля, это ты? Лилечка, милая моя.

Неухоженная пожилая женщина на смятой постели. Волосы неопределённого цвета, давно не мытые. Ногти пострижены как попало. Лицо отёкшее, зеленовато-серое. Мятая, несвежая рубашка. Вид заброшенной, никому не нужной старухи. Только в голосе что-то знакомое.

– Лиля, это я, Нателла Эдуардовна. Не узнала? Какое счастье, что я тебя встретила.

Лиля вытаращила глаза и кое-как разглядела знакомые черты. В голове мелькнуло слово «метаморфоза». Нателла вцепилась в Лилькину руку и затараторила:
– Лилечка, прости меня, милая. Мне очень нужно с тобой поговорить.
– Тише-тише, – Лиля легонько освободила свою руку, вынула иглу. – Вам нельзя волноваться.

Вернулась на пост. Руки-ноги ослабли, в голове ни одной мысли. Что это было?

Прибежала старшая медсестра, принесла карту назначений для нового пациента, потом что-то ещё. Работа потекла как обычно.

Перед концом смены Лена Кожевникова, которую привели в чувство и дали немного отлежаться, пришла на Лилин пост.
– Лиль, тебя там больная из четвёртой зовёт, чуть не плачет.

Лиля вошла в палату. Нателла ждала её, прямо вся засияла. Потом сунула Лиле бумажку.

– Лилечка, это такое счастье, что мы встретились. Мне очень надо с тобой поговорить, вот мои телефоны, домашний и мобильный, и адрес, если ты забыла. Позвони, а лучше приходи. Меня завтра выписывают. Дай мне свой номер на всякий случай. Пожалуйста.

Лиля положила листочек в карман, вышла в коридор. Затем вернулась, протянула Нателле бумажку со своим телефоном.

– До свидания, Нателла Эдуардовна.

Она была ошарашена, никак не получалось осознать произошедшее. Гордая красавица Нателла в таком неузнаваемом виде, лепечет заискивающе. О Костике Лиля просто не могла думать. Не корила, не проклинала, ни о чём не хотела спросить. Лишь в памяти возникало его лицо – и слёзы текли ручьём.

Что же всё-таки у них случилось? Наверное, страшное. А может, одумались, поняли, что Лилька очень даже подходящая невестка? Позвонить? И что сказать?

Нателла позвонила сама на третий день. И снова этот лепет взахлёб, будто боялась, что перебьют или повесят трубку.

– Лилечка, я не дождалась, вот сама решилась. Приходи, пожалуйста, я тебя очень жду. Как ты сегодня работаешь?
– Здравствуйте, Нателла Эдуардовна. Я сегодня в шесть заканчиваю.
– Буду ждать. Шестой этаж. Ты точно приедешь?
– Да.

Лилька отработала смену и поехала. Позвонила в домофон, открыли сразу же, не спрашивая. На входе Нателла в своём прежнем обличье: свежая стрижка и укладка, неброский макияж, духи, маникюр, стильный домашний костюм. Лилька невольно улыбнулась: новая метаморфоза!

– Проходи, моя хорошая.

Прежде великолепная квартира встретила Лилю странным нежилым запахом. Пахло пылью, ещё чем-то неуютным. Всё какое-то тусклое и унылое – так выглядят дома, где произошло несчастье.

Нателла снова затараторила:
– Ты не представляешь, Лилечка, какое чудо, что мы встретились. Прости меня!

Она взяла Лилины руки в свои, тихонько пожала. Дёрнулась было обнять, но не решилась.

– Ну, что это я? Ты же с работы, давай я тебя покормлю. Ты не против, если мы сядем на кухне?

Нателла накормила Лильку магазинными пельменями, поданными на изысканной посуде. На второй тарелочке подала порезанный на дольки помидор. Себе налила воды. Лилька ела, а Нателла не сводила с неё счастливых глаз – будто мать смотрит на послушно жующее любимое дитя.

– Лилечка, я на коленях готова… Слава богу, хоть тебя я могу просить. Прости меня, милая моя, ты у меня одна на всём свете.

Лилька обалдело молчала, не зная, как реагировать.

– Лиля, я всех погубила. Сломала жизнь всем вокруг себя и теперь вот сижу тут одна, никому не нужная.

Нателла разрыдалась, и тушь, и тональный крем плавно перешли на скомканную салфетку. Лилька положила ей руку на плечо и начала бормотать:
– Тише-тише, что случилось?
– Лиля, прости меня, я тебя обманула. Костик не собирался отказываться от тебя, он тебя очень любил. Если бы не я, вы были бы сейчас счастливы и все бы жили. В тот вечер Костик места себе не находил, куда-то звонил, потом убежал. Вернулся и набросился на меня: «Ты была у Лили? Я всё знаю, вас видели возле училища. Что ты ей наговорила? Всё твои амбиции! Я тебя знаю. Хотела ей указать её место? Получилось! Лильку я тебе не прощу!»

Никогда он так со мной не разговаривал. Я пыталась отпираться, объясниться, а он не хотел слушать, лёг на кровать, отвернулся. Так и пролежал двое суток. Потом встал и сказал, что пошёл в институт. Мы с Павлом Кирилловичем обрадовались, что успокоился. Костик вернулся, объявил, что не может с нами больше жить, бросает институт и уезжает на Дальний Восток. Мы удерживали – не получилось. Собрал сумку и ушёл. Даже денег не попросил. Мы с отцом звонили, а он то ли заблокировал нас, то ли поменял номер. Вот и всё. Жизнь остановилась. Павел Кириллович сначала крепился, утешал меня, мол, сын одумается, а потом сам слёг с инфарктом. Потом второй – и всё, нет больше моего Павлуши. Через полгода среди ночи позвонил Костик. Спросил о тебе, а что я могла ответить? Сказала, что папа умер. Костик спросил, когда, от чего. Помолчал и повесил трубку.

Нателла опять заплакала, и Лилька заплакала вместе с ней. Они обнялись.

– Ой, Лилечка, я погубила всех. И наказана. Всё сломала, не исправить. И Настя меня бросила. После похорон Павлуши, месяца через два, сказала, что не может больше со мной. А ведь она жила у нас с рождения Костика, нянчила его. На ней весь наш быт держался. Ещё напоследок обозвала меня акулой. Так и сказала: «Ты, Нэлка, акула, всех сожрала. Сиди теперь одна». Вот и сижу. Без Насти мне тяжело пришлось. Оказалось, ничего не умею. Даже себе одной помыть-постирать-приготовить. Сама видишь – заросла грязью, ем полуфабрикаты. Да и не хочу ничего. Живу через силу.

О Костике и о тебе, Лилечка, я думала каждый день. Ждала, рыдала, проклинала себя. Потом пошла в церковь. С батюшкой поговорила, он утешил, исповедал, объяснил, как молиться. И знаешь, полегчало.

Потом попала в больницу. Думала, приберёт Господь, но нет. И тут ты, Лилечка! Может, я смогу хоть что-нибудь поправить? Только ты не бросай меня, девочка моя.

Лилька заревела. Жалость к несчастной Нателле, её мужу, тоска по Косте, сдерживаемая прежде боль хлынули из Лильки. Они сидели долго, молчали, плакали, обнимались.
На улице стемнело. Лилька засобиралась.

– Мне пора.
– Не уходи.
– Я завтра приеду.
– Правда?
– Да, завтра у меня выходной, с утра и приеду. Спокойной ночи, Нателла Эдуардовна.
– Нэлла. Зови меня Нэлла. Доброй ночи, Лилечка, до завтра.

Лилька побежала по ступенькам вниз, а Нэлла смотрела ей вслед, потом крикнула:
– Как доберёшься до дома, сразу позвони.
– Хорошо, – донеслось снизу.

Лилька приехала назавтра. Вместе с Нэллой долго пили чай с бутербродами и конфетами, болтали о погоде, о Лилькиной работе, о всякой всячине. Лилька сняла и постирала шторы. Помыла окна. Потом сходила в магазин за продуктами, и они вместе принялись готовить борщ. Получился поздний обед или ранний ужин.

Потом смотрели сериал, обсуждали героев. Усталая Лилька задремала под телевизор. Нэлла тихонько встала, положила ей подушку под голову, накрыла пледом.

Лилька проснулась только утром. Нэлла уже приготовила кофе, сходила за свежими булочками. Быстро позавтракали, и Лиля побежала на работу.

Она навещала Нэллу каждый день. А та с радостью встречала её и не хотела отпускать. И Лиля однажды осталась насовсем. Теперь у них был настоящий дом, один на двоих.