Таинственные приключения в северном городе |
05.11.2021 18:22 |
А потом началась погоня с перестрелкой Вот, наверное, кто чего не приемлет, того жизнь с этим и сталкивает – чтобы привык, смягчился, стал гибче и великодушнее. До обморока боюсь пиявок. В детстве, когда я как-то раз купалась в речке, одна из них крепко присосалась к моей ноге. Изогнувшись, она как бы уменьшилась вдвое. Мне тогда показалось от страха, что пиявка наполовину вошла в ногу. Оторвав от себя её извивающееся упругое тело, я с воплями бросилась домой и, захлёбываясь слезами, прокричала маме: – Пиявка откусила у меня кусок ноги! Соседка, присутствовавшая при этом, сказала: – Тебе показалось. Пиявки не кусаются, а только присасываются к коже. А мама засмеялась: – Вот врушка, придумает же такое. Обида за это несправедливо сказанное слово глубоко засела во мне. Дело в том, что в нашей семье не оправдывали ложь ни по какому поводу. С тех пор я особенно не терплю лгунов и рву отношения с такими людьми. В студенческие годы мне пришлось столкнуться с очень симпатичной патологической лгуньей. Лена, моя соученица, казалась милой, приветливой, даже какой-то правильной. Нас, первокурсников, осенью отправили на сельхозработы. Мне всегда нравилось находиться рядом с весёлыми, общительными людьми, Елена была как раз такой. Пообедав, девчонки тихонько переговаривались. Но в какой-то момент всеобщее внимание почему-то переключилось на Ленку. Она рассказывала о своей поездке на Север, к брату. Её эмоциональная, красивая речь завораживала, просто дух захватывало от описаний экзотической природы, таинственного города, невесты брата – девушки небывалой красоты. А дальше начался рассказ уже о настоящих приключениях в северном городке – с погоней и перестрелками. Весь рассказ сопровождался подробностями с яркими запоминающимися деталями. Ленка исподтишка наблюдала за эффектом, произведённым её рассказом. Мы все просто оцепенели и молчали затаив дыхание в ожидании окончания истории. А рассказ всё длился, сюжет усложнялся. У слушателей блестели глаза, будто они были там, где происходили события. Одна Светка сидела в сторонке и усмехалась. Позже, когда Лена отошла в сторону, Светлана засмеялась: – Вот врушка. И брата у неё никогда не было, мы с Ленкой учились в одном классе, и она всегда любила врать. Я тогда не поверила Светке и ещё долгое время находилась под впечатлением от услышанного. Как же мне хотелось иметь брата, да ещё живущего в сказочном северном городе… В следующие поездки я старалась находиться поближе к Лене, ожидая продолжения рассказа о её приключениях. А она, чувствуя к себе повышенный интерес, с ещё большим вдохновением удовлетворяла наше любопытство. Если экранизировать всё, рассказанное однокурсницей, получится необыкновенно интересный детективный сериал. Время шло, а Ленка всё рассказывала о брате. Когда она замолкала, Светка, потягиваясь возле кучи картофеля, иногда лениво произносила: – Скучно как-то, Лен. Соври что-нибудь. Это звучало сигналом для Ленки. Радостно встрепенувшись, она начинала тараторить: – Ой, девочки, что расскажу! Клянусь, правда, – и снова следовал яркий, захватывающий рассказ. Привыкнув к Лене, я начала улавливать расхождения в её повествованиях. Но разоблачать сочинительницу мне совсем не хотелось. Светлана же с улыбкой говорила о бывшей однокласснице: – Пусть врёт, вреда от этого никому нет. Да и ловко у неё получается. А Ленка врала всегда и везде. И поводы ей были не нужны – просто она не умела говорить правду. Прошло больше сорока лет с моей студенческой поры. Как-то раз спросила у подруги, которая общается с Леной: – О чём с ней можно говорить? У неё же всё сплошной вымысел. Та засмеялась: – Зато очень забавно её слушать и пытаться понять, где ложь, а где правда. Это вроде кроссворда, а я всегда любила загадки. До сих пор не могу забыть Ленкины рассказы, отдельные эпизоды навсегда врезались в память. Жаль, что они остались пустой фантазией, – вот бы издать их книгой или снять кино, успех был бы ошеломляющий. Ленка врала так живописно и виртуозно, что современные фантасты не идут ни в какое сравнение. Хорошо бы ей открыть писательскую школу или хотя бы организовать курсы. Жаль, никому не пришло такое в голову. В какой-то период жизни я поняла, что ложь – неизбежная часть поведения человека. Начала задумываться об этом, когда постарела моя мама. Часто приходилось говорить ей полуправду, для меня это было некомфортно. Своими угрызениями совести поделилась с очень верующим человеком, и он меня успокоил, сказав, что Церковь допускает ложь во спасение души. Чаще всего это касается детей и стариков. Ухаживая за тяжело больной матерью, я стала превращаться в большую врунью. Мама уже совсем плохо слышала, и я часто безуспешно жестами пыталась отвечать на её вопросы. Но, устав, стала во всём соглашаться с ней кивком головы. Сначала меня мучила совесть, но потом разум мамы стал резко слабеть. Её вопросы меня уже не раздражали, а смешили, я поняла, что становлюсь просто-таки знатной врушкой. И, главное, ничего не нужно придумывать, растрачивая душевные силы. Требовалось просто подтверждать всякие нелепицы больного человека. Но с дочерью у меня давний договор – никогда не врать. Не хочешь рассказывать или отвечать на вопрос, лучше промолчи, не полезу в душу. И всё же не даёт мне покоя мысль – есть ли на свете человек, не солгавший ни разу? Очень хочу его увидеть. Из письма Валентины Леоновой, г. Смоленск Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №42, ноябрь 2021 года |