В Северной столице работал один районный прокурор, Андрей Михайлович Хмуров. Верой и правдой служил государству в качестве судебного обвинителя, устанавливая торжество закона. Высокий, статный, с сединой, едва тронувшей густую шевелюру. Коллеги его уважали, руководство ставило в пример молодым работникам Фемиды. Хмурова боялся уголовный мир.

То есть Андрей Михайлович считался настоящим мужиком. Вся его прокурорская жизнь была посвящена справедливому правосудию. В быту он вёл себя примерно, воспитав двоих сыновей и весь свой подъезд. И хобби у него тоже было – Андрей Михайлович любил путешествовать. Но, учитывая прокурорский оклад плюс надбавку за выслугу лет, путешествовал Хмуров исключительно по северо-западу нашей необъятной Родины. До поры до времени.

И вот одним прекрасным летом, когда настал долгожданный отпуск, Андрей Михайлович решился в первый раз в жизни выехать за границу, на тёплый берег Средиземного моря. К этому его подвигли бесконечные призывы супруги, а также солидная денежная премия, полученная за одно громкое дело, где прокурор убедил судью огласить строжайший приговор преступной банде, которой заправлял пахан по прозвищу Прыщ. Жалко только, сам пахан при этом не присутствовал – находился в бегах.

В общем, в один из июльских дней Андрей Михайлович с супругой и сыновьями улетел отдыхать, предварительно включив сигнализацию в своей квартире и жёстко проинструктировав родную сестру, которая должна была периодически поливать цветы и следить за порядком.

Заканчивался седьмой день прокурорского отдыха на средиземноморском побережье. И наступала седьмая ночь одинокого питерского жилища Андрея Михайловича.

Прыщ и Мозгляк присмотрели уже неделю пустовавшую квартиру. Место тихое, дверь деревянная с двумя простыми замками, такую вскрыть – раз плюнуть. Богатое уголовное прошлое требовало решительных преступных действий. Учитывая, что за последний месяц приятели, находившиеся в розыске, совершили уже двенадцать квартирных краж, чем доставили массу проблем местным операм, они подумывали закончить свой питерский вояж.

Тринадцать – число несчастливое, но рисковые ребята не верили в приметы. А зря.

В половине третьего ночи воры с помощью фомки аккуратно вскрыли дверь прокурорской квартиры, не оставив при этом даже видимых следов, и тихо вошли внутрь.

Обстановка располагала к быстрым действиям. Пошарив в шкафах, сервантах, тумбочках и вазах, собрав в мешки найденные деньги и драгоценности, дружки вышли в коридор, где напоследок прихватили шубу жены Андрея Михайловича.

Возбуждённые подельники вышли на лестничную площадку. Последнее, что помнил Прыщ, – это удар прикладом автомата в лоб. Мозгляк, получив увесистый тумак в грудь, скатился по лестнице на один пролёт, теряя по пути приобретённые нечестным способом драгоценности и собственные зубы.

После минутной процедуры пленения расхитителей частной собственности старший наряда группы задержания Сергей Теплов доложил о происшедшем по радиостанции в дежурную часть.

Выслушав доклад, лейтенант Голубчиков подвёл первые итоги: установленная в квартире сигнализация сработала чётко, наряд был направлен своевременно, прибыл быстро, да ещё и произвёл задержание преступников с поличным. Опытным сотрудникам милиции оставалось делать дырки под ордена и искать хозяина жилища, чтобы получить от него заявление о факте кражи.

Это сейчас сотовая связь доступна повсеместно, а в конце девяностых даже прокуроры жили без мобильных телефонов. Найти Андрея Михайловича Хмурова не представилось возможным. Домашний номер телефона сестры прокурора, являвшейся его доверенным лицом, ответил длинными гудками.

Сотрудники милиции осмотрели квартиру с понятыми, в число которых вошли сонные соседи прокурора, составили все соответствующие документы и ушли, опечатав входную дверь и заколотив её подручными средствами.
Радостные опера катали отпечатки пальцев домушников, предвкушая громкие раскрытия предыдущих «глухариков».

Ближе к обеду следующего дня нашлась сестра Андрея Михайловича. Выслушав дежурного отдела охраны, она в спешке примчалась на квартиру брата, ключи от которой прихватить забыла.

Не беда! Решительными действиями представителя МВД дверь – разумеется, по взаимному согласию сторон – была отворена с помощью стамески. При этом дверные косяки затрещали и лопнули. Ну это же мелочи, главное, что отстояли честь и имущество прокурора.

Обследовав квартиру и заполнив дополнительные бумаги, которые молодой представитель отдела охраны аккуратно сложил в свою папку, совместная группа смотрителей вышла на лестничную клетку. С помощью десятка гвоздей и молотка лопнувшие косяки кое-как поставили на свои места. Одиннадцатый гвоздь, повредив первый замок, прочно припечатал дверь.

Наглотавшись валидола, сестра Андрея Михайловича уехала домой. На лестничной клетке остался только один дежурный отдела охраны. Который вдруг похолодел, поняв, что в спешке забыл папку с документами внутри заколоченной им же квартиры.

По правилам, необходимо совершить такую же процедуру вскрытия жилого помещения и составить кучу соответствующих бумаг. Но это уже дополнительные и никому не нужные траты сил и времени.
Оглянувшись по сторонам, бравый офицер милиции, злоупотребив данными ему полномочиями и силой, единолично вскрыл квартиру. Дверь громко упала на пол вместе с мелкими частями косяка, на которые, в свою очередь, осели штукатурка и кирпичная пыль.

Совершив акт незаконного, но столь необходимого проникновения в чужое жилище, обрадованный лейтенант с освобождённой папкой в руках стоял у двери в квартиру. Однако радость быстро улетучилась, уступив место новой озабоченности – вход был окончательно разворочен, при этом дверь следовало закрыть и опечатать. Ладно, где наша не пропадала!

Повторно используя гвозди и молоток, доблестный сотрудник органов внутренних дел кое-как, хлипенько, установил выпавшую дверь в проём, заколотив её остатками косяков крест-накрест. Заморачиваться уборкой оставшегося мусора милиционер не стал.

Вова был хорошим и очень воспитанным мальчиком. Он жил в одном подъезде с Андреем Михайловичем Хмуровым, только тремя этажами выше. Спускаясь по лестнице по пути в магазин, он замер от недоумения у прокурорской двери. У Вовы сложилось впечатление, будто здесь побывала шайка морских пиратов, искавших клад.

Как человек ответственный, хотя и маленький, Вова, вернувшись домой, решил предупредить семью Хмуровых, а заодно и весь подъезд о возможной опасности. Он хорошо рисовал, и уже через полчаса прокурорская дверь была испещрена творчеством юного художника. Плакаты с черепами и костями должны были отпугнуть потенциальных любителей кладов, а надписи вроде «Осторожно, заминировано!» – так просто обратить в бегство.

Гордый своим поступком, Вова, как пионер-герой, вернулся домой.

Кроме Вовы, в подъезде жили и другие люди. Они часто смотрели телевизор и читали криминальную хронику. Изуверства мира криминала не знали границ: то тут кого-нибудь взорвут, то там… При этом страдали посторонние люди, чаще всего – соседи.

Весть о раскрашенной прокурорской двери быстро облетела подъезд. Соседи выстроили логическую цепочку: Хмурова нет – работал прокурором – давно не появлялся. А вдруг преступное сообщество решило ему отомстить? Да и милиция в последнее время тут часто околачивается.

Возбуждённая подъездная публика постановила сообщить во все инстанции о возможном готовящемся теракте.

Если бы Андрей Михайлович приехал часом позже, возможно, картина была бы куда печальнее.

По прилёте прокурор Хмуров прямо из аэропорта позвонил сестре. Выслушав её сумбурную речь, он быстро поймал такси и наказал водителю гнать как можно быстрее.

Андрей Михайлович вбежал в свой подъезд в тот момент, когда представитель инженерно-технического отдела ОМОНа приводил взрыватель в рабочее положение. От остатков еле державшейся двери к взрывателю тянулись многообещающие провода.

Будучи человеком мужественным и решительным, Хмуров кратко, не без помощи мата, предъявив прокурорское удостоверение и паспорт с регистрацией, остановил акт возможной ликвидации своей квартиры. По взаимному согласию сторон дверь была вышиблена пинком омоновского ботинка.

После отъезда несостоявшихся взрывателей Андрей Михайлович пристально осмотрел своё жилище, читая на ходу копии лежавших на столе протоколов и актов. Одновременно с этим он пил коньяк.

Немного придя в себя после выпитой бутылки, позвонил местному районному прокурору. Дрожащим голосом Хмуров потребовал применить к задержанным у него в квартире домушникам самые суровые меры наказания. И в красках описал то, что сделали эти негодяи с его входной дверью.

Когда прокурор в бешенстве – это страшно. Страшнее только прокурор, проходящий по делу в качестве потерпевшего. Так что бойся, мир преступный!

На суде обвиняемые Прыщ и Мозгляк клялись и божились, что не брали квартиру Хмурова, но кто их слушал? Обоим, учитывая их старые заслуги и особый цинизм при нападении на прокурорскую квартиру, впаяли по пятёрочке. Закон снова торжествовал, а вместе с ним торжествовал отомщённый Хмуров.

…Прокурор Андрей Михайлович Хмуров вышел на пенсию, дежурный отдела охраны дослужился до майора, завязали с прошлым отсидевшие от звонка до звонка воры.

А мальчик Вова вырос, окончил школу, потом университет. И теперь работает прокурором.