Наступил трагический момент. Зефир из умилительного ангела, а потом смешного подростка превратился в мужчину.

Само по себе это прекрасно, как мотылёк, выползающий из хитинового мешка. Вот пошевелил усами, расправил мятые крылья, похвастал их расцветкой и размером и сейчас полетит.

Я наблюдаю за процессом с удовольствием и гордостью. Ну, и с грустью. Потому что понимаю – лететь некуда, а «крылья» придётся резать.

Врач советовал ждать до восьми месяцев, я оттягиваю до девяти, но, как ни тяни, кастрировать зверя надо. Коту нельзя раз-другой в году испытать сладость любви и спокойно жить дальше. Если распробует, будет требовать женщин всё время. Не получив – орать, страдать и метить всё. Выпускать его на улицу – травмы в драках, половые инфекции и, рано или поздно, пропажа и гибель.

Приглашать кошечек на дом или сдавать Зефира посуточно в аренду – тоже не вариант. Я видел жизнь производителей. Это сельскохозяйственные звери, работающие на износ.

Ну и, главное, рядом Чита и Лялька, которые станут его жертвами. Читу он треплет за шкирку, зажав между ляжками, уже с полугода. Это ещё невинные игры, но они имитируют садку самца, только пока без движений тазом. Зефир ещё не знает, что с девочками делают, но нащупывает направление.

Пытался также хватать маму, та ему жёстко надавала по щам и вообще страшно урчит, если сын приблизится ближе, чем на полметра. Зефир понял, теперь проявляет уважение и опасается. Но это ведь до первой маминой течки. А там – сама позовёт.

А пока молодой мужчина надраивает до блеска свою гордость, когда не спит, не играет и не ест. Выкатит красный кинжал и водит шершавым языком по лезвию. Точит, готовится при случае всадить в трепетную женскую плоть. Допустить такое невозможно. На дом вызван ветеринар.

Клиника в нескольких шагах, можно было бы кота отнести туда, но решено провести стерилизацию на дому. Чуть меньше стресс для него, не нужно трястись в переноске, тревожно вслушиваясь в пугающие дорожные звуки, или внюхиваться в больничный запах страха и боли.

Когда ветеринар позвонил в дверь, Лялька с Читой удрали под диван, а Зефир доверчиво вышел навстречу. Он такой – не ждёт от мира плохого. Укол в меховую ляжку, и вот уже кот зашатался и лёг на пол. Поднимая обездвиженную тушку на приготовленный для операции столик, ветеринар задумчиво усмехнулся:
– Чего же ты, парень, не убежал?

А я ведь соврал, будто выхода не было и операция неизбежна. Оставлять некастрированного кота с девчонками нельзя, но Зефира можно было отдать тёще. Она его обожает. Приходя к нам в гости, половину времени отдаёт играм с котейкой, тискает его. Думаю, она бы с удовольствием забрала любимца насовсем.

Она бы забрала, да я бы не отдал. Тоже ведь люблю своего кота. Братаном называю. У нас с ним полное взаимопонимание, он отзывается только на мой голос. Жена может сколько угодно сюсюкать и подзывать: Зефирушка, Зефир… Не подойдёт и даже ухом не шевельнёт на зов. А я могу из другой комнаты вполголоса окликнуть, и прибегает, если не спит. Если мы рядом, то он обязательно мявкнет на своё прозвучавшее имя. Ну и как такого отдавать?

С другой стороны, обернулась моя любовь голым эгоизмом. Как в библейской притче, когда две женщины перед царём Соломоном спорили о том, кто из них мать младенца, и хитрый царь приказал рассудить «по справедливости» – разделить ребёнка поровну и отдать половинки обеим спорщицам. И настоящая мать отказалась от дележа, согласилась отдать целого сына самозванке.

А я вот не согласился. Ну что ж…

У Зефира месяцев с трёх образовалась привычка залезать утром ко мне на живот – потоптаться, помурчать. И обязательно в процессе повернуться к моему лицу задом, задрав хвост, похвастать серыми бубенцами. После операции его пару дней поколбасило, потом всё вернулось к норме, ну и привычка топтаться и поворачиваться, соответственно. Так он мне теперь и показывает испачканный зелёнкой шрам, напоминая о злодействе.

Булгаковской Фриде каждое утро платок подкладывали, которым она душила младенца, а мне вот это. Эх, братан, братан…

У дома нашего лес, поэтому на балкон залетают синицы. Спасать их всё труднее, кошки и от природы-то хищницы, а тут ещё регулярная практика. Когда птица влетела через решётку впервые, Лялька с Читой просто гоняли её по балкону, не давая сесть, чтобы устала и рухнула к ним в пасти.

Во второй раз кошки уже охотились сложнее, с двух уровней. Шустрая Чита влезла на подоконник, вставала на задние лапы и передней старалась бить по синичьему хвосту, а Лялька синхронно двигалась за птицей и дочкой по полу, готовясь ухватить сбитую добычу.

Действуют Лялька с Читой как единый механизм, чётко и молча. Это молчание даже жутковато.

И только Зефир бестолково мечется и улюлюкает, квакает и верещит, как тирольский охотник. Благодаря этим руладам я птиц и успеваю спасать. Без этих урлюлю и йохохо всё заканчивалось бы скоро, тихо и кроваво. А так – слышу звонкую песню и прибегаю на помощь пленнице.

А если идёт охота на мух или бабочек, не прибегаю, потому что её Зефир озвучивает совершенно по-другому. Уничтожение насекомых сопровождается чем-то вроде горлового шаманского пения, хриплого и страшного. Только шаманы звук долго тянут, а Зефир выкрякивает неравными отрезками, по типу азбуки Морзе. С птичьей охотничьей спутать невозможно.

Что охоты заканчиваются бескровно – хорошо, но всё-таки я молчуний-девок, как более близких к природе, зауважал больше. Дело делают. Неважно, доброе или злое. Дело. Ловко. Профессионально. А у Зефира понты. На публику работает, актёр.

И только вчера выяснилось, что смысл его крика совсем иной.

На улюлюканье я прибежал с опозданием. Девчонкам удалось сбить добычу и даже выдернуть из её хвоста несколько перьев. Лялька прижала бьющуюся синицу лапой, Чита нависла над ней с разинутой пастью. И тут Зефир покурлыкал за спинами охотниц, и те отошли от птички. Без возражений, как по приказу старшего.

То есть он всё это время не рисовался и не путался под ногами, а руководил. Координировал процесс. Был его мозгом. Оператором дронов.

А в конце потребовал свою законную львиную долю. Львы же не охотятся, а только делят добытое львицами.

Думаю, он бы птичку додушил и сожрал, великодушно оставив своим «львицам» кости, но я успел певуна отогнать. Гостья перелетела на шкаф, а коты были собраны в меховой возмущённо орущий ком и заперты на время её выдворения.

Полагаю, супермозг Зефира неудачу запомнит, сделает выводы и спустит своим пушистозадым рабыням новый алгоритм. И в следующий раз я птицу спасти не успею.

И да, урезание яиц никак на лидерские качества кота не повлияло. Он по-прежнему – Главный, и это утешает.