Случилось это в гинекологическом отделении одной из больниц небольшого города на юге России. С приступом резкой боли меня привезла туда «скорая», пришлось делать экстренную операцию. После неё я была вынуждена несколько дней провести на больничной койке. За день до моей выписки к нам поступила новенькая – симпатичная темноволосая девушка. Она тихо зашла в нашу палату и, как только закрылась дверь за медсестрой, громко разрыдалась. Мы понимали, что девочке нужно выплакаться, а потом она поделится с нами своей бедой.

Её звали Белла, приехала она из соседней северокавказской республики. По большой любви полгода назад вышла замуж за местного парня. Он стал её первым мужчиной, как и положено, после свадьбы. Но всё дело в том, что по местным обычаям свадьба – это в первую очередь большое шумное застолье с огромным количеством гостей, а регистрация в загсе может и подождать. Главное – все родственники, соседи и знакомые засвидетельствовали, что молодые поженились.

После застолья выяснилось, что у новоиспечённого «мужа» уже есть штампик в паспорте. Учился он в Москве, там же с кем-то и расписался… Белла очень переживала, несколько месяцев не хотела рассказывать об этом родным, боялась позора. К тому времени, когда решилась признаться, она уже ждала ребёнка.

Я не поняла, почему её братья не стали разбираться с «мужем», не потребовали, чтобы он развёлся с той москвичкой и зарегистрировался с Беллой. Но факт: на семейном совете было решено, что от ребёночка нужно избавиться. Они долго не могли найти врача, который согласился бы сделать это, срок уже немалый. Приняли их только здесь, в той больнице, где лежала я.

– На УЗИ сказали, что будет девочка. Я уже её люблю… но не могу пойти против родных! – и Белла снова горько заплакала.

Нужно сказать, слушатели ей попались неравнодушные. Я – молодая мама полуторагодовалой дочери. Впервые в жизни мы расстались с ней на целую неделю. Я безумно скучала, не могла думать ни о чём другом, и у меня просто не укладывалось в голове, как можно добровольно отказаться от своего малыша, погубить его. А на соседней койке лежала Ирина. В больнице она оказалась из-за угрозы выкидыша. За десять лет в браке ей впервые удалось забеременеть, хотя никаких патологий ни у неё, ни у мужа не находили. Нужно ли говорить, как она мечтала о ребёнке? Но всё же она не считала возможным вмешиваться в чужую судьбу, а я вот не смогла сдержать эмоций.

– Беллочка, милая, подожди. Ведь не бывает, чтобы дорога была только одна. Давай подумаем! Неужели все-все родные против тебя и считают нужным избавиться от малышки?

– Сестра сказала, что решать нужно мне самой, а она в любом случае будет на моей стороне. А ещё у меня есть две подруги, они тоже обещали помочь, если нужно.

– Вот видишь! Ты уже не одна! Эта чёрная полоса пройдёт, всё встанет на свои места, и рядом с тобой всегда будет родной человек, твоя доченька. И я буду помогать тебе, если хочешь, – присылать вещи, из которых выросла моя девочка. Ведь когда ты родишь, ей будет уже два года. Ты только напиши мне, ладно?

Белла согласно кивала головой и вдруг снова отчаянно всхлипнула:
– Мама мне сказала: сделаешь аборт, и я приму тебя назад, в наш дом. Мы всё забудем и заживём по-старому, словно ничего этого не было.
– Да ты пойми, забыть не получится! Этот ужас всегда будет с тобой. И ведь нельзя быть уверенной, что всё закончится хорошо, что сможешь после этого снова забеременеть и родить. Прервать первую беременность на большом сроке – серьёзный риск! Не зря же в других больницах отказались это делать… Подумай, вдруг ты останешься бездетной? Огромное горе и для тебя, и для твоих родных. Кстати, ты говоришь о маме и братьях, а что об этом думает твой отец?

– Родители живут в селе, а я в городе. Папа у меня очень добрый, очень любит меня. Но у него больное сердце, и мы решили его не волновать, ничего ему не рассказывали.
– Ты не хочешь волновать отца тем, что ждёшь ребенка без мужа? Но разве он не будет переживать, когда откроется, что у него должна была родиться внучка, но так и не родилась? Тем более если у него потом не будет от тебя внуков? А то, что он рано или поздно узнает, не сомневайся! Наверняка найдётся кто-нибудь, кто ему об этом скажет.

Разговаривали мы долго, и не только об этой трудной ситуации, обсуждали разные темы. Я рассказывала о своей маленькой дочке, Ирина – о своей жизни, о том, как страдала оттого, что не могла забеременеть.

Потом в нашу палату заглянула медсестра и сказала Белле, что скоро за ней придут, отведут в операционную. Девушка сразу сникла, погрустнела. Даже как-то сжалась, как будто только теперь вспомнила, зачем она здесь оказалась и что её ждёт. Прошло десять минут. Медсестра пришла, как и обещала. А Белла сидела на кровати, не двигаясь с места.

– Ну что же вы, девушка? Пойдёмте! Вас уже ждут, не задерживайте.

Возникла пауза. Сейчас я не могу сказать уверенно, сколько она длилась, может быть, всего лишь несколько секунд. Но тогда мне казалось, что прошло очень много времени. Наконец Белла подняла голову и решительно сказала:
– Я передумала. Никуда не пойду.
– Вы серьёзно?
– Да, я всё обдумала. Я уверена.

Пожилая медсестра едва заметно улыбнулась одобрительно. Хотя, может, мне это почудилось.

На следующий день нас выписывали. С самого утра Белла была спокойна, умиротворена и даже как будто счастлива. Не жалела о своём поступке, не высказала сомнений. За мной родные приехали раньше, и я так и не узнала, как восприняли новость Беллины братья, которые должны были забрать её из больницы. Смогла ли она их убедить? Или получила от них нагоняй и осталась в отделении ещё на один день, чтобы всё-таки сделать то, зачем её привезли сюда?

Я оставила Белле свой адрес, но она мне так и не написала. И всё же я хочу верить, что где-то далеко, в одной из северокавказских республик, её девочка уже ходит в школу и радует успехами свою маму. Да и не только маму – всю свою многочисленную родню.