– Чем я могу вам помочь?
– Здравствуйте. Мне нужен талончик в этот… ну… в Пенсионный.

И эта сияющая юностью розовощёкая девица с распущенными волосами не только не изумилась – мол, что такой совсем не старой интересной женщине делать в этом скорбном учреждении, – но ещё и издевательски поинтересовалась:
– Назначение или переоформление?

Маргарита Юрьевна едва сдержала негодующий вопль и после красноречивой паузы процедила:
– По всей видимости, назначение. Я в первый раз.

Получив от юной администраторши талончик и инструкции насчёт топографии учреждения, Рита Кромницкая отправилась в направлении нужного кабинета. Все простенки здесь были отделаны узкими зеркальными панелями. «Хорошая идея, – отметила мысленно посетительница. – Прежде чем зайти в кабинет – свой или чужой, – можно поправить причёску или одежду и появиться перед людьми в приличном виде. Надо будет сказать шефу, чтобы и у нас в конторе так сделал». И тут же обречённо понурилась. Её карьера не просто клонится к закату, а уже почти завершена. Осталось только оформить пенсию – фу, слово какое ужасное – скользкое, тусклое, холодное, – устроить прощальный обед и отправиться на заслуженный отдых.

Михаил Минаков уже не стесняясь заходит в её кабинет и вроде бы полушутя, но совершенно конкретно планирует:
– Так, стол передвинуть, шкаф на свалку, а сейф нужно купить. Мне не откажут.

Мишка с шефом давно вась-вась. То они на рыбалку вместе едут, то на футбол, то в теннис играют. А однажды Рита задержалась на целых два часа на работе, готовясь к аудиту. Вышла в девятом часу, заперла дверь и вдруг увидела в конце слабо освещённого коридора Минакова с двумя девицами в мини-юбках. Подчинённый, по-хозяйски обнимая девиц за талии, конвоировал их в направлении кабинета шефа. Кромницкая, хоть её и передёрнуло от отвращения, никому ни слова не сказала, но все её робкие надежды на то, что ей разрешат поработать ещё хоть пару-тройку лет, разлетелись в прах. Если уж дошло до того, что Михаил начальству прямо на работу путан привозит, то её песенка спета.

Рита затормозила, пытаясь сообразить, куда сворачивать. В очередной зеркальной панели отразилась её чуть полноватая, но подтянутая фигура. Тонкое пальто песочного цвета, укороченные брючки в мелкую клеточку, шарфик в тон, элегантная сумочка, туфли на высоком каблуке. Разве похожа эта дама на, господи прости, пенсионерку? Да ей никто больше сорока пяти, ну, сорока восьми, никогда не даёт!

«Но молодись не молодись, а паспорт с бескомпромиссной цифрой – годом рождения – вот он, в папке с документами», – вздохнула про себя Маргарита Юрьевна и свернула направо.

В аккуратном закуточке перед нужным кабинетом стояли журнальный столик, заваленный тематическими журналами и брошюрами, диванчик и два мягких кресла. В одном из них вольготно расположилась расплывшаяся тетёха. Плоское раскрасневшееся лицо без грамма косметики, жиденькие вспотевшие перья на голове, бесформенная куртка фиолетового цвета, актуальная году примерно в девяносто восьмом, растянутый грязно-жёлтый свитер. Образ дополняла изрядно потрёпанная сумка.

«Что она-то здесь делает? – внутренне удивилась Рита. – Тут только будущих пенсионеров принимают. А эта тётка выглядит лет на шестьдесят. Стоп! Так ведь и мне вот-вот шестьдесят. Неужели это моя ровесница?»

Вслух же холодно спросила:
– Вы в двести девятый? А какой у вас талончик? Двадцать один? Я за вами.

Опустилась на диванчик – подальше от растрёпы. И едва потянулась к журналам, как в закуточке появилась ещё одна посетительница. Умело подкрашенное лицо, модный спортивный костюм-«тройка» цвета какао с молоком, яркие кроссовки на толстой подошве, дорогой ежедневник в руках и ключи от машины.

«Неужто ей шестьдесят? – изумилась Кромницкая. – Она же выглядит не старше меня. Да что же это такое! Всё забываю, сколько мне лет!»

Новенькая тоже поинтересовалась номерами талончиков и устроилась рядом с Ритой, обдав её лёгким запахом модного парфюма.

– А чё эт вы, бабоньки, так вырядились? – вдруг спросила насмешливо тетёха. – Глянет на вас Нина Саркисовна, решит, что у таких дамочек и так всё в порядке, да и назначит минималку.
– Что за ерунду вы говорите? – нервно спросила спортивная дама. – Есть документы, есть специальные формулы расчёта. При чём здесь внешний вид?
– Кстати, в словах… гм… коллеги есть сермяжная правда, – задумчиво сказала Кромницкая. – Я где-то читала, что существует множество, чуть ли не сорок способов расчёта пенсии. Какой из них выбрать, решает специалист Пенсионного фонда. Так что человеческий фактор не стоит сбрасывать со счетов.
– Над рядовыми специалистами имеется начальство, – упрямо вздёрнула подбородок «спортивная», явно раздражённая тем, что элегантная Маргарита поддержала неряшливую тётку, а не её. – Будут своевольничать, можно и выше пойти. Но как бы там ни было, мимикрировать под чучело ради пенсии я не собираюсь.
– Дело ваше, – пожала толстыми плечами тётка. – А я баба не гордая. Спецом похуже одёжку натянула, чтоб видно было – женщина нуждается, надо поддержать, лишнюю копеечку добавить.
– А вы не в первый раз? – спросила Рита.
– Не, в первый. Но у меня кума три месяца назад оформлялась. Так она спецом все секонды облазила, в такой рванине к Нине Саркисовне приходила, глянешь – заплачешь.
– Помогло?
– Не очень, – нехотя созналась тётка. – У ней официальная зарплата копеечная. Торговля такое дело. Хозяева если и соглашаются продавцов оформить, то на минималку, а остальное живыми бабками платят. Начнёшь права качать, мигом с работы выпрут. Вот и решай: или о будущей пенсии мозги сушить, или сейчас зубы на полку положить.
– А вы знаете, сколько за официально трудоустроенного сотрудника нужно платить отчислений? – зашипела моложавая автомобилистка. – Никакой прибыли не хватит!

«Ага, дамочка, похоже, с другой стороны баррикады», – проницательно отметила Кромницкая.

Поняла это и толстая тётка и решила в обиду себя не давать.

– Конечно, некоторым хотелось бы всё себе захапать, а людям, что на них трудятся, дулю с маком.
– Ой, трудятся! Некоторые особо одарённые даже минимальную зарплату отработать не в состоянии. Зато как зарплату выбивать, так они первые. Даже удивительно, – повернулась она к Маргарите Юрьевне, – элементарно обслужить клиента не умеют, а вот познания в трудовом законодательстве прямо-таки фундаментальные.
– Конечно, кое-кому хотелось бы, чтоб трудовой человек совсем тёмным был, прав своих не знал, – повысила голос толстая тетёха. – Думают, суну подачку, а они нехай мне ботинки за это лижут. Только…

Но пререкания прервала ещё одна посетительница – худенькая девушка в чёрных джинсиках, чёрной курточке и со скромной «гулькой» на гладко зачёсанной голове.

– У меня талончик номер двадцать четыре. За кем я буду?
– За мной, – подняла руку «спортсменка».
– Тю, а ты чё сюда пришла? – удивилась неопрятная тётка. – Тут пенсию назначают.
– Я тоже за пенсией, – закусила губу большеглазая девушка.
– По инвалидности, что ли? – недоумённо уставилась на неё тетёха.
– Нет. У меня балетная.
– Чё, и такое бывает? И во сколько ж её назначают?
– Солистам – когда есть пятнадцать лет стажа, кордебалету – двадцать, – тихо объяснила балерина.
– Это чё, нам, значит, тридцать лет корячиться, а вам пятнадцать лет ногами подрыгал и садись на шею государству?
– Да как у вас язык поворачивается? Кто дал вам право? Они репетируют по десять часов в день. А травмы у них знаете какие? Это только из зрительного зала выглядит легко и красиво. Порхают девочки в балетных пачках. А это адский труд! – бросились на защиту балерины Рита и «спортсменка».

Но тут выглянула из двери строгая брюнетка в белой блузке.

– Кто следующий? Заходите.

Грузная тётка в три приёма выбралась из глубокого кресла и покосолапила в кабинет. А будущие пенсионерки – две по возрасту, одна балетная – прекрасно провели время, болтая о театральных премьерах, гастролях, странах, где побывали, и делясь планами.

– Меня преподавать зовут, но я бы ещё потанцевала, – рассказывала балерина. – И в ансамбле хореографическом место для меня есть, и на подтанцовку к одной эстрадной певице пробы прошла. Пока ещё не решила.
– А я в бизнесе. Муж у меня творческая личность, его к делам подпускать на пушечный выстрел нельзя, – говорила спортивная дама. – Дети тоже в него. Поют, играют, рисуют. А мамочка, то есть я, всех кормит. Так что и после пенсии уйти от дел не смогу.

И только Рите сказать было нечего. Не жаловаться же на пролазу Минакова, который только и ждёт, когда сможет занять её место, а ей придётся превратиться в классическую пенсионерку с рассадой на всех подоконниках и расписанием сериалов.

Нина Саркисовна оказалась весьма знающим специалистом. За лишними бумагами не гоняла, объясняла всё терпеливо и доступно. Собственно, и объяснять много не пришлось. Кромницкая – женщина дотошная, аккуратная, всегда следила за тем, чтобы не только рабочие, но и личные документы были в порядке. Потому и начисление пенсии прошло без задержек. Оставался последний этап – достойно уволиться с работы.

– Ну вот, Кирилл Анатольевич, теперь я окончательная и бесповоротная пенсионерка, – сказала она, положив на стол шефа новенькое удостоверение. – Можете поздравить.
– Поздравляю, – буркнул тот, рассматривая документ.
– Банкет из-за коронавируса закатывать не буду. Но, если позволите, небольшой праздничный ужин для своего отдела устрою.
– Позволю, – кивнул шеф. – Если меня тоже пригласите.
– Конечно-конечно! Вас в первую очередь.
– Ну а какие вообще планы? – спросил Кирилл Анатольевич, отодвинув бумаги и сложив вместе кончики пальцев. Этот жест означал, что разговор будет непростой.
– Планы? – слегка растерялась Рита. Она-то ожидала, что шеф запоёт песню о заслуженном отдыхе. А тут вдруг планами интересуется. – Конечно, силы ещё есть, здоровье пока не подводит. Можно потрудиться на благо родной компании. Но я ведь всё понимаю. Нужно давать дорогу молодым, – закончила она упавшим голосом.
– Оно-то да, – протянул задумчиво директор. – А что вы думаете о Холоденко?

«Ну, конечно, Холоденко! Кто же ещё. Папа – бизнесмен, мама – в горисполкоме, и сама красотка. Мужики шеи набок сворачивают, когда Златочка появляется, – ядовито прокомментировала про себя Кромницкая. – Впрочем, при всех своих ослепительных внешних данных совсем не пустышка».

Вслух же сказала:
– Холоденко? Толковая девочка.
– Именно что девочка, – кивнул, соглашаясь, Кирилл Анатольевич, – только со студенческой скамьи. – У Выхиной трое карапузов, с бюллетеней не вылезает, а там, глядишь, опять в декрет уйдёт. Моргулин – сутяга. Мне только с подчинённым судиться не хватало. Перов…
– Вот Перов, по моему мнению… – начала Рита.
– Да мы ещё за прошлый его косяк с заказчиком не рассчитались, – поморщился директор.
– Просто не повезло парню.
– Неудачника я на отдел не поставлю! – категорически хлопнул по столу шеф.

Так по одному перебрали всех сотрудников. «Неужели варяга придётся звать? – даже слегка расстроилась новоявленная пенсионерка. – Как-то неудобно выходит. Работала-работала, а смену себе не воспитала».

– Ну что ж, сами видите, никто из ваших подчинённых возглавить отдел не готов, – с лёгкой укоризной сообщил директор.

Кромницкая удручённо вздохнула и слегка развела руками.

– Выходит, заменить вас, дорогая Риточка Юрьевна, некем, – подвёл итог директор. – Вы хоть и старой школы, как говорится… Мне вот доносили, что даже после программы «Эксель» пересчитываете.
– Да это когда было! – рассмеялась Рита. – Теперь-то уже доверяю.
– Ну вот. А я доверяю вам, – внушительно заявил Кирилл Анатольевич. – В общем, вы там себе как хотите, а я вас не отпускаю.
– То есть… Это что?.. Я и дальше могу работать? – пролепетала Кромницкая.
– Не можете, а должны.
– Подождите, а как же Минаков? Он так ждёт… Уже даже решил, как перепланирует кабинет.
– К чёрту Минакова. Чересчур без мыла кое-куда лезет. Я вообще его в филиал хочу сбагрить. А вы начинайте присматриваться к молодняку. Нужно потихоньку готовить себе замену. Лет пять у вас на это есть. Быстрее не справитесь. А там посмотрим. Может, ещё уговорю вас остаться.

Ошарашенная Рита вышла из кабинета и растерянно уставилась на пушистую ёлочку, украшенную чёрно-золотыми шарами и гирляндами, – отдел массовых коммуникаций всегда покупал игрушки в соответствии с символом наступающего года.

«Мне это снится, что ли? – бестолково метались в голове спутанные мысли. – Да нет же, шеф однозначно сказал: раньше, чем за пять лет, замену себе не подготовлю. Это что, зря, выходит, я сайты «Сад-огород» изучала? С работы меня не отпускают? Стоп! А новогодняя вечеринка? Я же так была уверена, что меня спровадят на пенсию, что подготовку даже не начинала! Сценарий не написан, сувениры не куплены… Караул!»

Кромницкая заполошно взмахнула руками и помчалась к заместителю директора, с которым всегда утрясала праздничные мероприятия. «Взять в кадрах список сотрудников, рождённых в год Тигра, выбить для них премию, договориться с кафе насчёт фуршета, объявить конкурс на самое оригинальное украшение кабинета, – мысленно составляла она план первоочередных действий. – Интересно, на какой бюджет расщедрится руководство?»

Маргарита Юрьевна специально дала волю этой чуть наигранной озабоченности, лишь бы не заорать во весь голос:
– Значит, ещё ничего не кончилось? Значит, ещё нужна, ещё не списали в тираж!

И чтобы не захлопать от счастья в ладоши и не запрыгать, что для дамы с пенсионным удостоверением в кармане, согласитесь, было бы уж совсем непозволительно.