Учителя Тане делали поблажки, натягивали оценки – понимали, что, оценив её по совести, рискуют оставить девочку на второй год. Класс наш был сильным, несколько человек шли на медали, откровенных троечников не наблюдалось. Лишь хорошисты порой бузили и пропускали один-два трояка. На фоне успешного класса Татьяна выглядела словно заноза. Слабая – не обидишь, доверчивая – не оскорбишь.

– Вы видели, как плачет сильный мужчина, полковник? – спросил нас директор школы, к которому мы, бывало, вваливались по-свойски поговорить о жизни.

Полковником был отец Татьяны, он появился в школе по вызову директора. Завидев стаю отчаянных первоклассников, нёсшихся в столовую, он обильно вспотел лысиной и боязливо прижался к стене.

Полковник просил за дочь. Она была его единственным ребёнком. Вернее, единственным выжившим после череды выкидышей и мертворождённых детей.

Представив плачущего мужчину, мы дрогнули, и Татьяну в классе третировать совсем перестали.

Позже выяснилось, что её мама готовит превосходный украинский борщ с пампушками, папа отменно поёт «Очи чёрные» под Танькин аккомпанемент, а попугай, летавший на вольном выпасе, умеет смешно ругаться: «Ох ты, бисов сын!» – и забавно топает по полированному столу под любой марш.

– Ему бы китель и фуражку – не отличишь от Николая! – ворчала Танькина мама, и мы, покатываясь со смеху, кивали: точно, Кеша был феноменально похож на Танькиного папу. Только лысиной не потел, а нос тот же самый – с горбинкой, и так же выпячивал грудь в своём сине-белом перьевом мундирчике.

С Таней мы подружились крепко. Давали ей списывать математику, строили коварные планы по охмурению Олега, которого уже давно прибрала к рукам шустрая и женственная Светка, обладательница низкого чарующего смеха, знавшая толк в перламутровой маминой французской помаде. На её фоне мы, голенастые курицы со скромными косицами, казались недотёпами.

После школы Таня, день и ночь тренировавшаяся на подушках ставить инъекции и делавшая коту повязку-шапочку, поступила в медицинское училище. Светка женила на себе Олега, и мы, сколько могли, скрывали от Тани это известие. А потом Таня с мамой и отцом уехали на Украину – родина звала.

Обустраивались там тяжело. Отец, будучи пенсионером, прав на жильё не имел, они сдавали в Астрахани квартиру, чтобы оплачивать съёмный маленький домик под Полтавой. Раз в год мама Тани приезжала в наш город, чтобы проведать квартиру, снять с карточки деньги, накормить нас борщом, поплакать и уехать туда, где сердце. Таня много работала и как-то между делом вышла замуж, родила одного за другим двух деток, быстро развелась.

Мы переписывались и молчали о том, что Таньку интересовало больше наших успехов и неудач. Она не спрашивала об Олеге, а мы не говорили ей о том, что он счастлив, носит Светку на руках и на встречах выпускников сияет словно начищенный самовар.

А спустя несколько лет Светка запила. Так бывает: первая красавица класса перестала быть таковой. Тогдашние дурнушки вдруг расцвели, кто-то сделал карьеру, кто-то преуспел – и Светка, сиднем сидевшая дома, поняла, что хвалиться ей остаётся лишь счастьем с Олегом. Но для многих это счастье было привычным и удивления не вызывало. Светка стала ходить по кабакам, сначала с Олегом, позже – с подругами. Он уходил и возвращался, ругался, пытался её лечить, а после стал пить сам.

Два года назад Таня приехала в Астрахань – впервые после отъезда на Украину. Побыла здесь с месяц и уехала, но не одна, а с Олегом. А недавно у неё родился сын. И Олег вот уже два года не пьёт. Это ли не счастье?

Думаю, всё в жизни взаимосвязано. И первая красавица Светка просто обязана была прибрать к рукам Олега, ведь успешный и красивый парень никогда бы не обратил внимания на заморыша-Таньку, пока не стал пьяницей. И Танька приехала в Астрахань не зря.

А если Татьяна ещё заведёт себе попугая и назовёт его Кешей, то жизнь сделает новый виток в этом чудном мире, который так щедр на подарки.