СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Мелочи жизни Драгоценные дары земли российской
Драгоценные дары земли российской
19.03.2022 00:00
Огромное скопление великолепных женщин

Драгоценные дарыГарнизонный офицерский клуб готовился к профессиональному празднику. Плотник Фролыч со слесарем Палычем прилаживали над сценой красный транспарант «Слава Советским вооружённым силам!» и в который раз спрашивали начальника клуба:
– Фарид Курбанович, но сейчас-то хоть ровно?
– Ещё чуть правее, и будет хорошо, – руководил процессом майор.
– Вот так нормально?
– А теперь левее, – поправлял подчинённых неугомонный начальник клуба.
– Говорите быстрее, как надо, руки затекли, мочи нет! – взмолились рабочие.

Я стала невольной слушательницей этого диалога, когда с чёрным тяжёлым пылесосом проходила по рядам в зрительном зале. Вот уже четыре месяца как устроилась уборщицей в гарнизонный клуб, потому что ничего другого в маленьком военном городке не было. Юридический институт, где училась на заочном, строго требовал справку с любого места работы.

Сначала пошла по детским садам, пытаясь устроиться по первому воспитательскому диплому, а заодно и пристроить в ясли двухлетнего сыночка Андрюшку, но тщетно.

Гуляя с ребёнком, зашла в офицерский клуб – взяли лишь уборщицей. Вдобавок пообещали устроить сына в ясли, но только когда освободится место. Так что временно, с разрешения начальства, пришлось ходить на работу вместе с малышом.

Фарид Курбанович на пятиминутке дал задание, чтобы к 23 Февраля зрительный зал сиял чистотой. Вот и старалась: пылесосила красные ковровые дорожки, чистила щётками кресла, влажными тряпками протирала деревянные полы, а мой маленький сын играл рядом – катал машинки.

Закончив убирать зал, критическим взглядом окинула место моей трудовой доблести. Убедившись, что всё чисто, подхватила сына и пошла в бухгалтерию попить чаю. Бухгалтер Татьяна и кладовщица Любовь весело щебетали, попивая чай. К ним присоединились и мы с Андрюшкой. Я развернула упакованные в бумагу бутерброды с колбасой и сыром, малыш с аппетитом уплетал принесённую еду.

Закончив чаепитие, поблагодарила Татьяну за гостеприимство. Та неожиданно спросила:
– Ты видела новый фильм «Жестокий романс»?

Да, я видела новую картину Эльдара Рязанова прямо из будки киномеханика, когда мыла там. Фильм понравился, но не успела я рассказать о своих впечатлениях, как бухгалтер запела:
– А напоследок я скажу-у-у…

Пела очень даже неплохо, мешал лишь речевой недостаток: Таня пела, как и говорила, с сильным «французским» прононсом. Я попыталась ей подпеть, но она резко замолчала и возмутилась моим «неправильным пением». Пришлось попридержать вокальный порыв и терпеливо дослушать душещипательный романс в бухгалтерском исполнении.

Едва устроившись уборщицей, я с первых дней почувствовала нездоровое, предвзятое отношение Татьяны ко мне. Нет, что касалось моей работы – наведения чистоты, – придраться было не к чему. А вот к мелочам – да: не то сказала, не так оделась… Это потом обсуждали и высмеивали всей бухгалтерией. Поэтому визиты туда я сократила до минимума, заходила лишь, когда нужно было покормить ребёнка да забрать зарплату.

Нам с Андрюшей пора было идти домой на дневной сон. Уложив сына, занялась приготовлением ужина, а сама прокручивала разговор в бухгалтерии. Я – офицерская жена, студентка престижного вуза, посмела пойти работать уборщицей, «мусоросборником», и все кому не лень хотят пнуть меня посильнее.

Таня – местная жительница, из многодетной семьи, в 16 лет родила ребёнка, но сумела окончить бухгалтерские курсы и с подачи влиятельной свекрови устроилась на хлебное место в гарнизонный клуб. Раз в полгода ездила на зону к мужу, в третий раз угодившему в места не столь отдалённые. И тут я – готовая груша для битья, ну как не воспользоваться моментом, чтобы ударить побольнее. Да ладно бухгалтер – даже офицерские жёны, в доску свои, пытались ущипнуть меня словно гадкого утёнка.

Как-то раз, гуляя с сыном у подъезда, встретила рыженькую Маринку, жену старлея Жени Скокова. Она так зашипела на меня, что раскалились веснушки на хорошеньком носу.

– Правда, что ты моешь полы в клубе?
– Да, мою, – спокойно ответила я.
– Только ты, Машкова, можешь этим заниматься! – презрительно фыркнула Маринка и, гордо отвернувшись, скрылась за углом дома.

Мы пошли с малышом на детскую площадку – там под деревянным мухомором пекли песочные куличики Андрюшкины приятели, а их мамы, две знакомые офицерские жены, сидели на скамейке. Поздоровалась, присела рядом. И началось.

– Как ни посмотрю, вы всё гуляете и гуляете, туда-сюда, туда-сюда. А с домашними-то делами когда управляешься? – с пристрастием пытала меня высокая полная Наташа, такая же, как и я, офицерская жена.
– Всё делаю ночью, – честно ответила я.
– Ночью надо други-и-и-им за-ни-ма-ться! – ехидно, словно ждали такого ответа, пропели подружки-веселушки, и их крупные телеса заколыхались от смеха.

Лишь однажды нашла поддержку. В госпитале в отделении физиотерапии, где лечила заболевшее горло, работала, как мне тогда казалось, пожилая медсестра со следами былой красоты, жена начальника госпиталя. С ней я и разоткровенничалась, поделилась, как тяжело учиться и совмещать работу уборщицей с маленьким ребёнком, как трудно жить с вечно откомандированным мужем. Поплакалась, как маме.

Добрая мудрая женщина посоветовала:
– Не бросай институт, девочка. Всё пройдёт, забудется, жизнь – она не такая уж и короткая. А вдруг пригодится?
Как в воду глядела.

Отогнав воспоминания, посмотрела на часы: пора будить ребёнка. Уже в коридоре, доставая Андрюшкину куртку из шкафа, заметила своё грустно висящее «парадно-выкобеничное» новенькое красно-прекрасное платье и подумала: в нём только на сцене выступать. Мечтать не вредно, но надо и честь знать. Завтра суббота, значит, будут танцы, а ещё невымытым оставался танцзал размером с небольшое футбольное поле. На вечер отдыха придёт огромная толпа народа – старшеклассники, юноши, девушки, молодые офицеры, их подруги, так что должно быть чисто и уютно.

Сначала, побрызгав водой грязные полы, подмела метёлкой, собрала два мешка мусора, затем быстренько перемыла весь гектар. Не успели с сыном выйти в фойе клуба, навстречу нам Люба-кладовщица.

– Ирина, звонил Фарид Курбанович, просил убрать на сцене, сейчас придут музыканты, ансамбль, будет репетиция к 23 Февраля.
– Я уже убрала зрительный зал.
– Зайди, посмотри.

Делать нечего. Взяла метёлку, малыш – совок, и прямиком в зрительный зал. На сцене, под прибитым транспарантом, ровными бугорками лежали опилки – следы трудовой деятельности Фролыча и Палыча. И уже полным ходом шла подготовка к репетиции солдатского ансамбля: молодые парни доставали инструменты, расставляли аппаратуру, устанавливали микрофоны.

Я поздоровалась и попросила минутку перерыва, чтобы подмести опилки, пока их не растащили по всему залу. Высокий младший сержант, носивший очки, дал команду, солдаты спустились в зрительный зал, сели в кресла, к ним присоединился и мой Андрюшка.

Я тихонько подметала мусор, а ребята обсуждали возникшие в музыкальном коллективе проблемы. Начал сержант:
– Всё не так плохо. Но хотелось бы разбавить выступления женским вокалом.
– Да где же за три дня до концерта найдёшь солистку?
– Мечтать не вредно, вредно – не мечтать, – гудели музыканты.

И тут я такая вся со сцены с метлой:
– Я могла бы вам помочь.

Солдаты дружно загоготали.

– А вы когда-нибудь пели с ансамблем? И вообще, поёте? – поправив очки, строго спросил младший сержант.
– С ансамблем не пела, но я постараюсь, – не прекращая махать метлой, нахально заверила клубная уборщица.
– Вы серьёзно? Ну ладно, – грустно вздохнул сержант. – Заканчивайте, пойдём прослушиваться.

Солдаты поднялись на сцену вместе с Андрюшей и принялись с интересом разглядывать самозванку, я же смотрела на них, как на детей, – разница в пять лет казалась тогда колоссальной.

И зазвучала музыка. Ансамбль играл почти профессионально. Тот, что в очках, руководитель, младший сержант Саша, до армии окончил известное музыкальное училище, умел играть практически на всех инструментах, да и пел здорово. Так совпало, что ребята исполняли песни из репертуара «Машины времени», а музыка действует на меня завораживающе.

Вот и сейчас, лишь только раздались первые аккорды, побежали мурашки по спине, внутри всё сначала сжалось, а потом ка-а-ак развернулось: «Ты помнишь, как всё начиналось, всё было впервые и вновь…» Да это же «За тех, кто в море»! И я запела в микрофон в терцию с Сашей: «Как строили лодки, и лодки звались «Вера», «Надежда», «Любовь»…

У музыкантов глаза полезли на лоб. Этого они точно не ожидали, чтобы с метлой – и так петь! А мой маленький сын лихо приплясывал на сцене под музыку.

Саша потом всё спрашивал:
– Нет, ну правда, неужели никогда не пели с ансамблем?
– Пела в педучилище в хоре.
– Как будто всю жизнь в группе выступали, – не переставал удивляться он.

А просто мне в наследство от бабушки достались сильный голос и весёлый нрав.

После «Машины времени», узнав мои вокальные возможности, Саша предложил исполнить ещё пару песен. Для концерта с моим участием он отобрал нескольких песен «Машины» – я должна была подпевать. А ещё «Синий-синий иней» – это уже моё сольное исполнение.

Три вечера мы вдвоём с Андрюшей ходили на репетицию, муж обещал появиться ко Дню Советской армии. Ждала. Но лишь только маленький сын засыпал под «Спокойной ночи, малыши!», я надевала новое «выступательное» красное платье, вставала на высоченные шпильки и с упорством маньяка дефилировала по квартире. Старательно держа спину ровной, иногда с книжкой на голове, вышагивала отвыкшими от каблуков ногами, ведь на сцене придётся не только петь, но и красиво двигаться. За три поздних вечера прошла, наверное, километры, не боясь стучать каблучками – могла себе позволить, жила на первом этаже.

Утром 23 февраля наконец-то приехал муж. Моей радости не было предела, ведь именно для него я так старалась, готовила сюрприз к празднику.

Вечером в гарнизонный клуб пошли пораньше. Заранее сделала себе модную причёску, современный макияж и нарядилась. Муж во все глаза смотрел на меня.

– Так надо, сегодня же твой праздник! – пояснила я.

Гарнизонный клуб манил огнями. К нему со всех сторон непрекращающимся потоком спешили жители городка и, конечно же, офицеры под руку с красавицами жёнами. Больше никогда в жизни я не видела такого огромного скопления великолепных женщин разного возраста!

Белолицые синеглазые блондинки, смуглые черноокие брюнетки, празднично и со вкусом одетые, даже у меня, молодой женщины, вызывали восторг. Казалось, со всех уголков нашей необъятной Родины курсанты и молодые офицеры увезли драгоценные дары земли российской – самых-самых прекрасных девушек, своих будущих жён. И собрали здесь.

В фойе гостей встречал духовой оркестр, создавая праздничное настроение.

В груди от волнения сердце застучало так сильно, что его, наверное, слышал муж, державший под руку и не сводивший с меня глаз.

Ещё несколько минут назад пустой зрительный зал теперь шумел десятками голосов, офицеры поудобнее усаживали своих прекрасных дам, в воздухе витали ароматы женских духов. С мужем и сыном вошли в уже битком набитый зал, сели на свободные места, Андрюша устроился на коленях отца. Я знала, что наше выступление с солдатским ансамблем будет почти в самом конце концерта, поэтому не спешила.

Наконец алый бархатный занавес открылся, и на сцену вышел постоянный ведущий всех мероприятий подполковник Петров. Поставленным голосом бодро поздравил присутствующих с Днём Советской армии и Военно-морского флота и объявил о начале концерта.

Тут же выбежали участники детского хора школы искусств и, выстроившись ступенями, спели несколько патриотических песен. Хор сменили чтецы, потом танцоры, за ними фокусники.

Выступали детские коллективы, дочери и сыновья офицерского состава, военнослужащих, жителей посёлка. Было слышно, как, не сдерживая эмоций, боевые офицеры громко говорили жёнам: «Смотри, а наш-то, наш!»

Маленький сын не сводил со сцены глаз, радостно хлопал в ладоши вместе со всеми.

Скоро мой выход. Прошептала мужу, что нужно выйти ненадолго. Он кивнул, и я упорхнула.

За кулисами участники ансамбля то и дело выходили покурить, сбросить напряжение. Я чувствовала, как волнение коллектива передаётся и мне, но не курила, поэтому держалась. Знала: стоит мне выйти на сцену и взять в руки микрофон, как всё пройдёт.

Объявили наш выход. Выдохнула, взяла микрофон и с прямой спиной вышла под аплодисменты…

Концерт прошёл на ура, зал долго не отпускал музыкантов, кричали «браво», пришлось по нескольку раз повторять песни. Аплодировали так сильно, что боялась, как бы не испугался сын.

А когда после выступления возвращались домой, услышали, как кто-то за моей спиной сказал:
– И где только таких замечательных артистов нашли.

Честно скажу, мне было приятно, сюрприз удался.

Минуло столько лет, что в произошедшее верится с трудом. Но об этом не даёт забыть запись в выцветшей от времени трудовой книжке: «За добросовестный труд – благодарность. Гарнизонный офицерский клуб».

Ирина МАШКОВА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №11, март 2022 года