Крошка дикобраз
09.04.2022 00:00
Так сказал великий Будда

Крошка дикобразС моим цейлонским приятелем Джаникой мы на автомобиле возвращались из Канди. Солнце припекало нещадно, впрочем, как всегда.

А тут ещё кондиционер сломался. Он барахлил изначально, но улыбчивый владелец фирмы по аренде автомобилей нас убедил, что это обычное дело, когда «кондишн» работает шумно. Естественно, в дороге устройство вышло из строя, в салоне теперь стояла невыносимая духота. Не спасали и открытые окна: горячий воздух проникал внутрь и обжигал лёгкие, через минуту нам казалось, что мы находимся в раскалённой металлической бочке. Если на пути встречались водонапорные колонки или горные речки, мы останавливались и обливались с головы до ног ледяной водой. Пробовали набирать с собой воду в канистру, но она скоро нагревалась и становилась тёплой, как парное молоко.

Извилистая горная дорога была заполнена грузовыми машинами, автобусами, моторикшами, велосипедистами и даже двухколёсными скрипучими арбами, груженными кокосами и бананами. Их толкали утомлённые жарой темнокожие сингальцы, бессовестно занимая всю ширину и без того узкой дороги.

Слева шоссе для безопасности было огорожено бетонными столбами с натянутым металлическим тросом. Сразу за ними дорога круто обрывалась, и далеко внизу, насколько хватало глаз, зелёным сочным массивом раскинулись джунгли. Справа, закрывая полнеба, возвышалась гора. На её склоне среди зарослей диких трав и кустарников росли пальмы с обвитыми толстыми лианами шершавыми стволами.

– Вода! – неожиданно завопил Джаника, словно томимый жаждой путник в пустыне.

Я резко затормозил и съехал вправо, к подножию горы. Среди мокрых, осклизлых от цветных лишайников камней журчал родник. Прозрачная и даже на вид ледяная вода через несколько шагов вновь уходила под землю, точнее, в бетонную трубу, вкопанную под шоссе.

Неподалёку курился сизый дымок. У костерка на корточках сидел темнокожий худой сингалец в грязном саронге и что-то себе варил в консервной банке. При этом он жевал бетель, и рот его был алым, как у вампира.

– Нелепо думать, что кто-нибудь другой может сделать тебя счастливым или несчастным. Так сказал великий Будда, – бормотал Джаника, выбираясь из машины.

В отличие от меня, одетого лишь в лёгкие шорты, он всё время ходил в белой рубашке с короткими рукавами, тёмных брюках и чёрных туфлях на босу ногу. Видно, привык у себя в офисе к живительной прохладе кондиционера.

При виде нас сингалец быстро поднялся на ноги и принялся бурно размахивать руками у меня перед лицом.

– Сэр, сэр, – быстро-быстро говорил он, пятясь к роднику, – иттава, иттава.

Я оглянулся и увидел маленького дикобраза. Тот сидел под обглоданным красным кустом, в ямке среди сухих комочков глины. У него были грустные глаза, похожие на две тёмные изюминки.

– Он предлагает сфотографироваться с дикобразом, – перевёл с сингальского Джаника. – За три рупии.

Я никогда не был любителем фотографироваться, и уж тем более с нечастными животными, которых специально держат, чтобы развлекать туристов. Зарабатывать на диких зверях, находящихся в неволе, я всегда считал безнравственным.

Помню, в третьем классе нам вручили членские билеты и крупные значки с надписью «Всероссийское общество охраны природы». Я этим очень гордился и с той поры постоянно кого-нибудь лечил, подбирал, выкармливал. Но мои дикие питомцы обычно были больные, не способные самостоятельно выжить на свободе. А вот здоровые птицы и зверьки просто обязаны жить среди дикой природы.

Я протянул руку. Дикобраз мгновенно вскочил и стал по-взрослому топать ногами и громко фыркать. Потом угрожающе расправил свои длинные иголки. Это он так меня пугал. Я осторожно коснулся пальцем кончика иглы и сразу почувствовал маленький крючочек. В битве с неприятелем игла опасно вонзается в тело, нанося глубокие незаживающие раны. Этому способствует и грязь, скапливающаяся на его поверхности.

– Сердитый какой! – сказал я.

Сингалец услужливо подал мне вялую дольку тыквы. Я поднёс её к носу дикобраза. Тот чихнул и быстро дольку съел, громко хрюкая от удовольствия. Я дал ему ещё ломтик, он и его тотчас слопал. Потом внимательно поглядел на меня и принялся раздражённо царапать сухую глину острыми когтями. Должно быть, злился, что мало угостили.

– Неблагодарный, – сказал я и осёкся, разглядев прикреплённую к задней лапке маленького дикобраза металлическую цепь длиной метра два. Другой конец цепи был придавлен к земле тяжёлым камнем. Коричневый подшёрсток на ноге за долгое время пленения вытерся до окровавленного мяса, что, очевидно, причиняло зверьку невыносимую боль.
– Мали, – рассердился я, – неужели тебе не жалко малыша? Я покупаю его.

Не раздумывая сунул оторопевшему сингальцу в руку купюру достоинством в тысячу рупий, затем ещё одну, чтобы не вздумал вызвать полицию – мало ли, какие у них тут правила насчёт дикобразов. Из машины принёс свою рубашку, осторожно закутал в неё брезгливо фыркавшего зверя, а Джаника помог снять цепь с его ноги. Рискуя попасть под машину, я перебежал дорогу, перелез через ограждение, спустился вниз по траве метров на десять и выпустил дикобраза. Тот взглянул на меня ошалелыми глазами, громко хрюкнул, должно быть от радости, и, переваливаясь с боку на бок, побежал под уклон, в джунгли.

– Счастливого пути! – крикнул я вслед, но он даже не оглянулся. Видно, впервые слышал русскую речь.

Михаил ГРИШИН,
г. Тамбов
Фото: Марина ЯВОРСКАЯ

Опубликовано в №14, апрель 2022 года