Очень люблю праздник Торжество Православия, отмечаемый в первое воскресенье Великого поста. Вместе с хором пою, не имея ни слуха, ни голоса, торжественную песнь «Ты еси Бог творяй чудеса». И в эти моменты улетает в небеса душа с прекрасными словами молитвы и прославлением Господа нашего Иисуса Христа.

То удивительное событие произошло два года назад, но как же много людей оно затронуло! И неизвестно, кому больше всего было необходимо.

Тогда мои дочь Юлия и зять Алексей переехали в маленький город, затерянный в Краснодарском крае. Крупная южно-российская торговая компания, где зять работал одним из директоров, распалась. Лёша говорил, что очень тяжело это перенёс, потому что именно ему пришлось увольнять более сотни сотрудников. Ухудшилось здоровье, испортилось зрение, и без того слабое. Но зять умница, его пригласили на руководящую должность в тот городок.

Лёша в ранней юности стал полным сиротой, воспитывали его старшая сестра и улица. Он совсем не соответствовал моим представлениям, каким должен быть хороший муж и настоящий мужчина. Стоя у икон, я молила Господа и Пресвятую Деву, чтобы они подали мне материнскую любовь к зятю. И эти мольбы были услышаны. Когда, обращаясь к Алексею, говорю, что люблю его, он знает, что это правда.

За ночь до их отъезда пришла на вечерню, подошла к духовному отцу и, заливаясь слезами, сообщила, что остаюсь одна-одинёшенька.

– Как это одна? – ответил батюшка очень строго. – Ты с Богом!

Я сразу перестала плакать и принялась усердно молиться о детях. А они очень успешно трудились на новом предприятии, стали хорошо зарабатывать. Ведь их сын учится в Москве в престижнейшем техническом вузе, а образование нынче обходится недёшево.

После литургии 19 января увидела непринятый звонок от Юли (звук телефона в храме отключаю). Дочь просила срочно приехать – у Лёши резко ухудшилось зрение, потребовались неотложные операции в Москве, а их кошек не с кем оставить. На следующий день дети встретили меня, а ночью вылетели в Москву.

Заметила я в шкафу у них стопочку красивых фирменных коробок, а внутри каждой лежали портмоне. Коробочки были завёрнуты в нарядные упаковки с поздравлениями с Новым 2015 годом. Видно, давно лежали без толку – 2020-й на дворе! Я и «смахнула» три коробочки: две подарила, а одну, самую скромную, оставила себе. И хотя не люблю кошельки, с какой же радостью доставала я новое портмоне из сумки! Открывая, гладила его кожу ладошкой. Не знаю, как этот грех называется, но, думаю, здесь больше сказалась память о детях, чем привязанность к вещи.

Спустя два дня зятю сделали операцию на глазу, а через трое суток понадобилась повторная. Две недели заняла реабилитация, потом снятие швов, затем три дня подготовка к операции на другом глазу, и снова две недели восстановления. И я поняла, что останусь очень долго одна в чужом городе, в чужой квартире с двумя котами.

Встану утром, поплачу перед Господом и Матерью Божией, помолюсь за детей и берусь за домашние дела. И молюсь, молюсь со слезами за зятя, чтобы Господь исцелил его синие красивые глазоньки. СМС в монастырь послала, попросила монашеских молитв за раба Божия Алексея. Ответила монахиня Силуана, сестра моя во Христе:
– Любушка, мы все за Лёшеньку молимся!

Сказала, что и ей на днях предстоит операция на глазу. А я, «умная», отвечаю:
– Мать Силуана, ты же монахиня – примешь что Господь подаст. Тебе уже 82, а Лёше 53. До пенсии ещё двенадцать лет, а ему сына нужно выучить…

Но дочь написала, что у Лёшиного доктора волшебные руки. Приехать в Москву, попасть в лучшую больницу столицы, к такому доктору, – это уже чудо из чудес.

Но детям так и не рассказала историю о кошельке. Как-то забылось, что Бог шельму метит.

Позвонила соседка и сообщила, что на мой адрес пришёл небольшой перевод, возврат денег за некачественный товар, но я должна его получить до 26 февраля. А я к тому времени домой ещё не вернусь. Пошла на почту, решила отправить письмо начальнику нашего почтамта, попросить придержать перевод. Конверт оплатила картой, и почему-то карту и чек положила не в кошелёк, а в сумочку. Подписала конверт за столом, в почтовый ящик бросила.

Иду домой, размышляю: до пенсии неделя, на карте 900 рублей, в кошельке – 300. Должно хватить. Решила по пути зайти в магазин, побаловать себя чем-нибудь. Взяла один гранат, подошла к кассе. А меня все норовят пропустить вперёд с этим гранатом. Открываю сумочку, а кошелька-то и нет! Отложила гранат, на почту побежала. Но кошелька нигде не было.

Знаю: если что-нибудь теряешь или украли вещь, то это тайная жертва кому-то Христа ради. Иду домой, молча слезами заливаюсь: «Господи, прими эту жертву за зятя Алексея! А у Юли ножки отекли от постоянной ходьбы в больницу туда и обратно, два раза по три часа. Прими эту жертву, исцели её ножки! Помоги внуку – он последний экзамен не сдал из-за поездок к отцу по два раза в день. Может, эти триста рублей кому-нибудь пользу принесут?» Кошелёк было немного жалко. Зато появился повод признаться детям в воровстве.

Пришла домой, начала сумку перебирать, а очков в ярком футляре тоже нет. А я ведь в них конверт за столом подписывала. Очки изготовлены на заказ, глаза у меня не одинаково на мир Божий смотрят. Но не стала детям сообщать о потерях, не захотела их расстраивать. На другое утро звонит радостная дочь, сообщает, что доктор осматривал Лёшу, очень доволен результатом операции. Тут уж я не выдержала и призналась во всём, что случилось. Рассказала, как кошелёк стал дорогим в память о них.

Тут соседка звонит:
– Хочу твой голос услышать! Как тебе после потери кошелька живётся?

Я в недоумении: откуда она знает? Оказалось, дочь дала объявление в интернете, просила вернуть маме кошелёк без денег, поскольку он ей очень дорог. Пришлось мне и соседке рассказать обо всём. Подивилась она моему бодрому голосу да посоветовала прогуляться до почты: вдруг кто-нибудь откликнулся на объявление. Погода стояла хорошая. Почему бы и не прогуляться?

На почте с удивлением увидела, что прилавок и столы из светлого дерева, а мне казалось, что они вчера были чёрного цвета. На объявление никто не откликнулся, очки никто не возвращал. Пришлось идти обратно ни с чем. Зато погуляла на свежем воздухе. Дома коты меня встретили радостно, уже привыкли. Только разделась, и вдруг звонит телефон.

– Это Любовь Никандровна? – услышала я женский голос. – Вы кошелёк не теряли? Там триста рублей, несколько скидочных карт, клочок бумаги с номером счёта телекомпании «Союз». Хочу вернуть. Вчера вечером обнаружила его у себя в сумке. А как он попал туда, не знаю. Соседка говорит, что это мне Бог послал. Как вас найти?
– Вы объявление прочитали? – спрашиваю незнакомку.
– Какое объявление? – не поняла женщина.

Сказала, что зовут её Алла и она будет ждать меня у автовокзала. Иду на встречу, ничего не понимаю, хоть догадалась шоколадку прихватить.
Алла рассказала, что была очень удивлена, обнаружив кошелёк в сумке. Но вскоре поняла, что принадлежит такой хороший кошелёк человеку небогатому, верующему, который посещает простые магазины. И отправилась Алла по этим магазинам, стала просить кассиров по бонусным картам узнать номер телефона хозяйки. Из двух торговых точек её выпроводили, а в третьей помогли, сообщили имя и номер моего телефона.

Вдвоём мы начали размышлять, как же могло всё это произойти. Выяснилось, что Алла тоже в тот момент была на почте, оплачивала услуги ЖКХ, у неё кошелёк такого же чёрного цвета. Видимо, она и прихватила мой по ошибке, решив, что свой забыла на столе. Алла тоже вдова, её муж умер от рака, ей, как и мне, тоже довелось похоронить ребёнка – дочь также умерла от рака.

Еле заставила Аллу взять шоколадку, пообещала молиться ежедневно о её здравии, ведь я читаю Псалтирь.

– Лучше помолитесь о моём больном сыне, – попросила Алла. – Его зовут Сергей, ему 46 лет, у него опухоль в голове. Молюсь, чтобы Бог послал ему хорошего врача, но пока хорошие не попадались.

Подсказала ей, что нужно просить у Господа, пообещала молиться о них всегда. Вернулась домой с кошельком, деньгами и картами.

Утром читаю Псалтирь, прошу Господа помочь вдовице Алле и сыну её Сергию. Набираю номер Аллы, она меня сразу узнала.

– Алла, у меня есть Псалтирь Божией Матери, набран крупным шрифтом, – говорю ей. – Когда его читаю, чувствую, что Матерь Божия рядом, слезами умываюсь. Если ты начинаешь его читать, оторваться не сможешь. Сейчас не могу без него остаться, но перед отъездом домой подарю тебе. В своём городе я смогу такой найти. А ещё в нём есть «закладка» – иконка Матери Божией, расстрелянная большевиками. Шесть пуль попало в икону. Одна пуля во лбу Богородицы, другая пробила Ей плечо, третья на шейке у Младенца. Остальные пули легли рядом. Открываю Псалтирь, беру иконку в руки, а у Матери Божией видна ножка из-под ризы. Целую её со слезами, начинаю с Богородицей разговаривать. Иконка мне очень дорога, но чем дороже для сердца вещь, тем ценнее подарок. Я тебе её подарю! И знаешь, Алла, мне неведомо, для кого из нас важнее была потеря этого кошелька. То ли меня Господь проверял на смирение, то ли тебе милость подал, то ли соседку мою «просветил», то ли детей моих к Себе ещё на шаг приблизил. Ведь они тоже поняли, что это Чудо от Господа. Они, конечно, молятся потихоньку, но пока не в церкви…

Много лет назад настоятель нашего собора отец Георгий произнёс короткую проповедь:
– Есть матери, которые, рыдая, молятся о своих детях. Так вот, я хочу сказать, что у Господа ни одна слеза матери даром не пройдёт. Возможно, мать при жизни не дождётся результатов своей молитвы, но они будут. Обязательно будут!

И я согласна до смерти молиться со слезами о детях и молю Господа, чтобы были они, эти результаты.

– Любонька, да ты давно уже выплакала у Господа детей, – сказала однажды мне старая монахиня Силуана. – Просто им нужно самим пройти очень трудный путь к Богу.

Не понимаю этих слов, но как же хочу, чтобы они оказались истиной!

В церковной лавке маленького больничного храма в честь иконы Матери Божией «Целительница» не оказалось Псалтири Пресвятой Богородице. Зато батюшка сразу заметил новую прихожанку. Понял, что это не очередная «забежанка», у которой кто-нибудь тяжко заболел и нужно срочно заказать сорокоуст о здравии. В расписании служб у протоиерея Василия на исповедь был выделен всего час, но, поскольку желающих исповедаться оказались считаные единицы, этот час мы провели с батюшкой в беседах. Священник подарил мне иконку Матери Божией «Целительница» и маслице в красивом флакончике от Святителя Луки, чтобы зять Алексей закапывал им глаза. А при расставании попросил молитв о себе. И я никогда не забываю молиться о протоиерее Василии.

Псалтирь Пресвятой Богородице я подарила новой знакомой, а вот расстаться с «расстрелянной» иконкой Матери Божией не хватило сил. Вложила в книгу иконку «Целительница», пусть исцеляет Аллу и её сына.

Вернувшись в родной город, тут же купила новую Псалтирь. Открывая её каждое утро, целую ножку Богородицы, целую пули, попавшие в Господа и в Его Пресвятую Мать, с печалью подумав о человеке, решившемся на такое злое дело. Затем начинаю с Ними свой разговор, меняя мокрые от слёз носовые платки.

А красивый кожаный итальянский кошелёк, который я стащила у своих детей, вскоре благополучно потеряла в своём городе. И вот парадокс: опять у меня оказались на руках банковская карта и недавно снятые деньги, а в кошельке остались скидочные карты и несколько мелких купюр. Но, видно, в нашем городе никто не догадался ходить по магазинам, где могли бы дать номер телефона хозяйки. Это я уже весело смеюсь над собой.