СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Татьяна Ухарова-Буркова: И тогда Георгий сказал: нет, я без тебя не могу
Татьяна Ухарова-Буркова: И тогда Георгий сказал: нет, я без тебя не могу
13.06.2022 20:48
УхароваАртисты Татьяна Ухарова и Георгий Бурков прожили в браке 25 лет. Вместе шли не только по жизни, но и работали в драматическом театре имени Станиславского. Татьяна Сергеевна признаётся, что, хотя и любит свою профессию, на первом месте у неё всегда была семья. Ради мужа и дочери Маши она отказывалась от ролей в кино, чтобы не разлучаться надолго. Поначалу знакомые, а также родители с той и другой стороны не одобряли этот союз: Тане 18 лет, худющая, как школьница, а Георгию Ивановичу – 32 года, уже взрослый состоявшийся артист. Но вопреки всем разговорам и родительским запретам они поженились. И ни разу не пожалели об этом.

– Татьяна Сергеевна, почему же, например, вашим родителям не понравился Бурков?
– Накануне мой папа в газете прочитал, что в Москве появился некий маньяк из Перми, а Георгий Иванович приехал оттуда. Причём все его приметы по странному стечению обстоятельств совпадали с данными Жоры – и возраст, и внешность. Как говорится, нарочно не придумаешь. «Ты что, с ума сошла?» – в ужасе кричал мне отец. Даже ударил меня скакалкой. Я ушла из дома.

– Случалось ли такое, что вам приходилось выбирать между работой и семьёй?
– Так по жизни и происходило! Когда мы познакомились с Бурковым, я уже была студенткой театрального училища имени Щукина и играла в театре имени Станиславского, у меня был свой репертуар. Помню, девчонкой я стояла у доски расписания спектаклей, и подошёл знакомиться Бурков… Пиджак в крупную фиолетовую клетку дополняли брюки, перешитые из морской робы, каждая штанина – килограммов по пять, не меньше. Наверное, таким образом его мама хотела добавить сыну солидности. В общем, впечатление он производил незабываемое.

По окончании училища передо мной встал выбор: театр имени Вахтангова, театр имени Маяковского, но я выбрала тот, где работал Жора. Так что выбрала я не столько сам этот театр, сколько любовь. Хотя роли мне сразу дали интересные. Я хотела находиться рядом с мужем. Кстати, на один сезон Бурков уходил в «Современник», но потом вернулся в наш театр, сказал: «Нет, я без тебя не могу». А когда Жора ушёл на некоторое время во МХАТ имени Горького, я ушла с ним. Мне говорили: «С ума сошла! Что же ты делаешь?» Но вот опять выбрала мужа.


– И в кино мало снимались из-за семьи?
– Это тоже справедливое замечание. Мы проводили медовый месяц в Баку, и там на местной киностудии меня заприметили, сняли в небольшом эпизоде. А потом пригласили уже на главную роль, но для этого требовалось остаться в Баку. И тут Георгий Иванович так на меня посмотрел, что я поняла: оставаться мне нельзя! В общем, такие моменты случались. Но мы были настолько сильно привязаны друг к другу, что для нас понятия «театр», «съёмки», «карьера» не являлись приоритетными. Важнее всего мы с ним, а потом и наша дочь Маша. Понимаете, семья – это самое главное. Я много видела тех, кто стремился сделать карьеру, и даже что-то получилось, но такие люди не знают того счастья от жизни, какое было у меня. Я довольна, что был муж, есть дочь, внук. Ура семье!

– А были по этому поводу сожаления? Может, карьера ваша иначе бы сложилась?
– Ну а какие могут быть сожаления? Я за эти двадцать пять лет совместной жизни столько от Георгия получила! Это гораздо больше, чем слава, успех, хорошие роли. Но работала я всегда много, интересно. А вообще, считаю, что карьера у человека развивается настолько, насколько ему суждено.

– Ваша дочь училась в Школе-студии МХАТ. Вы с мужем не были против, что она тоже выбрала поначалу актёрскую профессию?
– Если честно, я даже уверена была, что Машу туда обязательно понесёт. А как иначе? Она совсем маленькой постоянно находилась с нами в театре. Сидела в гримёрке за столиком перед зеркалом, уже представляла себя актрисой. Выросла в театре, то есть какой-то зов крови получается. Хотя вслух она не признавалась, что хочет быть актрисой, но иногда шутила на эту тему. Помню, как-то раз после спектакля «Живой труп» подошла к актрисе, которая играла Машу, и заявила: «Я вырасту и тоже буду играть Машу». А потом вдруг призналась: ходила на консультацию в Школу-студию, и ей вроде сказали, что поступать не нужно. Даже нам ничего не сообщила! Позже её прослушал наш друг, один артист, и он высказался так: «Пусть поступает. Она пройдёт». И дочь поступила. Сама. Никто за неё не просил. Кстати, потом она плакала из-за того, что девчонки, которые не поступили, обвиняли её – мол, «ну, конечно, дочку Буркова взяли». Но, клянусь, никакой протекции не было! Отец туда не звонил и не ходил просить за дочь.

Ухарова– Потом же, окончив Школу, Маша рассталась с профессией. Почему?
– Это так сложно объяснить. Понимаете, Георгий Иванович хотел взять её в свой театральный центр, чтобы играть вместе. А потом Жоры не стало… Машу приняли в театр имени Станиславского. Но она так и не встретила своего режиссёра, а сама не рвалась, не пробивалась – по характеру Маша очень беззащитная. Когда ушёл из жизни отец, у дочери будто опустились руки. Из театра её уволил очередной художественный руководитель, потому что ему понадобилось освободить места для своих актёров. Кто-то стал просить, доказывать, чтобы их оставили в театре, а Машка просто фыркнула, развернулась и ушла. И потом даже не пыталась куда-нибудь проситься. Стала заниматься наследием отца. Хотя всё ещё мечтает об актёрстве. Надеюсь, мы сделаем с ней спектакль на двоих, во всяком случае, пытаюсь пробить эту идею.

– А дочь советовалась с родителями по поводу своей личной жизни? Маша ведь в первый раз вышла замуж довольно рано.
– Да, сразу по окончании Школы-студии. Она вышла замуж за Серёжу Вельяминова (сын известного артиста Петра Вельяминова. – Ред.). Не знаю, что она в нём нашла. Наверное, увлеклась, потому что он был соседом по дому. Георгий Иванович тоже оказался категорически против, но не мог сказать дочери нет. Лишь пожимал плечами: «Маш, ну… как знаешь!» Помню, меня спрашивал: «Ты можешь их развести? Он ведь будет ей мешать во всём». Ну а я как могу? Они родили сына Жору и разошлись.

– Машу можно назвать «папиной дочкой»?
– Конечно, она его обожала. В детстве говорила, что выйдет замуж за папу. Но и ко мне относилась хорошо, всё время меня копировала: как я одеваюсь, как говорю. От Георгия Ивановича, бесспорно, дочь переняла некоторые качества. Во-первых, она тоже не глупая, у неё аналитический, мужской ум. Во-вторых, очень совестливая, в ней нет лицемерия, как и у отца. Но у неё нет отцовского напора. Бурков ведь пять раз упрямо поступал в театральное училище. И за мной ухаживал с напором. А в Маше этого, к сожалению, нет.

– Сына Маши назвали Жорой в честь деда. Насколько они похожи?
– Кое-что, безусловно, в нём узнаю. Например, у него такой же внутренний стержень. У маленького Жоры не бывает середины – только так или только этак. Так же живёт без всякой пустой суеты, несмотря на свою молодость. Спокойный, вдумчивый, мало говорит, не балагур какой-нибудь. Такие же энциклопедические познания. Как-то раз я дала внуку книгу Бунина и попросила мне почитать. Он подумал, проанализировал написанное и так гениально, прямо с листа, прочитал! Я была поражена. Но артистом Жора-младший ни за что не хотел становиться. Хотя мне кажется, у него бы получилось. Он занимался монтажом кино, а сейчас мы вместе пытаемся создать центр имени Георгия Буркова. К сожалению, пока плохо получается.

– Вы упомянули особый ум Георгия Ивановича. Но зритель его помнит чаще по ролям простоватых мужчин. Это потом, когда читаешь его дневники, понимаешь, какой глубокий внутренний мир был у Буркова.
– Так в этом-то и есть гениальность артиста. В том, что он хорошо понимал своего героя. У Буркова особая школа. Что значит – играть простака или пьяницу? Ведь артистов, играющих подобных персонажей, много. Но секрет Георгия Ивановича состоял в том, что он был человеком глубоким, умным, но умеющим так сыграть, чтобы все поверили.

– Какая ваша любимая роль у Буркова?
– Их много, особенно в театре. Например, он гениально сыграл Протасова в «Живом трупе». Или блестяще исполнил Задорожного в спектакле Романа Виктюка «Украденное счастье». Обидно, что не снимали эти постановки, записей нет. Ведь театральная аудитория не такая большая, как в кино, и Буркова мало знают по сценическим работам. Однако существует фильм «Человек, которому везло». Он не стал таким популярным, как, допустим, «Ирония судьбы…». Там Жора сыграл геолога, прекрасная была роль. Ещё мне нравятся «Печки-лавочки», «Из жизни отдыхающих» и «Они сражались за Родину»… Выделить что-нибудь одно сложно.

– А как Георгий Иванович готовился к роли? Есть артисты, которые мучительно репетируют, работают над образом, а есть такие, кто легко входит в роль.
– Он был такой хитрый в этом плане! Не показывал на людях, что репетирует. Но я-то чувствовала, что он постоянно в поиске. Например, слышала, как в ванной репетировал текст. Он внутри себя умел войти в роль, а потом жил ею.

– Татьяна Сергеевна, из-за чего вы могли поссориться с мужем?
– Ох, да мы с ним и не ссорились. Ну, по молодости что-нибудь подобное могло произойти. Всё из-за того, что для нас тогда существовало такое слово – «моё»! Мы были этакие собственники. «Что значит – ты задержался? А почему?» Такая глупость, связанная с молодостью. Ну, я царапнула его один раз, это заметно в фильме «Печки-лавочки». А так… Могли иногда не сойтись в некоторых вопросах, после этого воцарялось молчание минут на десять, а потом всё налаживалось.


– А ревность?
– Это такое противное слово! Чтобы у него были какие-то сумасшедшие поклонницы, чтобы женщины простирались перед ним – нет, Бурков ведь не романтический герой. Хотя многие девочки-зрительницы преклонялись перед его талантом. И сейчас мне некоторые пишут, восторгаясь актёром Георгием Бурковым. Кстати, о ревности. При его жизни я этого не замечала. А потом нашла запись в дневниках, где он признаётся, что ревнует меня. Я так плакала! Ведь и представить себе такое не могла. Он вида не показывал, что ревновал.

– Было ли у вас предчувствие ухода Георгия Ивановича?
– Знаете, когда он в последние годы занимался созданием центра имени Василия Шукшина, здоровье стало подводить. Жора ходил по кабинетам чиновников, выбивал, доказывал. На это столько сил уходило! Стала замечать, что он чаще ложился отдыхать на диване, погрустнел. В 1988 году на репетиции спектакля ему стало плохо с сердцем. Инфаркт. После этого он очень изменился, часто раздражался и повторял: «Я не успею!» Конечно, нас это волновало. Как-то раз сказал нам с Машей: «Ой, девчонки, ну что же с вами сделают, когда меня не станет!» Тогда я не придала большого значения этим словам, а потом так и получилось.

Жора в тот день находился дома один. Чтобы достать книжку, которая стояла на верхней полке, забрался на журнальный столик на колесиках. Тот поехал, и Жора упал – очень неудачно, бедром попал на старинный медный набалдашник в виде льва. Кость раздробило, получился осколочный перелом. До сих пор себя виню, что в тот момент не была рядом! Из-за перелома у Жоры оторвался тромб, который закупорил лёгочную артерию… В больнице, куда его привезли после падения, мы ждали кардиолога восемь часов, а ведь для перехода из одного корпуса в другой нужно всего несколько минут. Пока там сидела, я постарела от переживаний на несколько лет. В результате было потеряно драгоценное время. Хотя, как мне потом сказали, даже если бы врачи вовремя обнаружили этот тромб, аппаратуры, позволяющей его «поймать», в те годы не существовало. Получается, что Жора был обречён!

Ухарова– А муж вам снится?
– Это случилось только один раз. Наверное, через сорок дней после его ухода из жизни. Такой сон: большое поле, мы с Машей находимся на одном краю, а Жора – на другом сидит в кресле. И рядом с ним написано: «Театр имени Станиславского». А в центре поля взрываются какие-то бомбы. Мы с дочкой причитаем: что же нам делать? И Жора вдруг кричит: «Ползите в обход». Машка поползла, а я сижу. Он: «Иди за ней, за ней!» И весёлый такой. Проснулась, пересказала сон дочке. А через несколько дней позвонили из театра и пригласили Машу в труппу. Через полгода и меня снова приняли в родной театр.

Знаете, это мистика: стоит мне включить телевизор, и я вижу его в каком-нибудь фильме – это может быть и «Жестокий романс», и «О бедном гусаре замолвите слово», и даже мультфильм «Жил-был пёс», в котором он озвучивал обаятельного пса. Жора на экране оборачивается и произносит какую-нибудь фразу, как будто адресованную именно мне. И всегда по существу. Во всяком случае, его слова подсказывают, как мне поступить.

Расспрашивал
Олег ПЕРАНОВ
Фото из личного архива

Опубликовано в №22, июнь 2022 года