Старшего лейтенанта Юру Петрова любили девушки. Роста хоть и средненького, но ладный, стройный, крепкий, глаза голубые, волосы пшеничные волной надо лбом. Улыбчивый, весёлый, язык хорошо подвешен. И холостой, что тоже немаловажно. К тому же лётная форма придавала Юре в глазах девушек дополнительный шарм. О том, что он всего-навсего начальник метеослужбы авиаполка, Петров барышням не докладывал, напускал тумана и намекал на военную тайну.

Юра девушек тоже любил. Скажем прямо, был он вдохновенным бабником, но с принципами – никогда не заводил романов с замужними дамами. Во-первых, мужская солидарность, а во-вторых – зачем? Вон сколько вокруг свободных, красивых.

Через дорогу от КПП авиаполка стоял пятиэтажный дом, обычная панельная «хрущёвка». Первый этаж занимал магазин с незатейливым названием «Гастроном №4». Ненастным сентябрьским вечером Юра зашёл туда, чтобы прикупить нехитрую еду для холостяцкого ужина.

Народу было мало, за кассой скучала очень хорошенькая девушка. Парень привычно включил обаяние, наговорил комплиментов, посверкал улыбкой. Девушка поощрительно строила глазки. Сообщила, что её зовут Наталья, для своих Натусик, и завтра после обеда она совершенно свободна. Юра быстренько пригласил её в кафе, выпить шампанского за знакомство.

В кафе Натусик рассказала, что замужем. Юра поскучнел и расстроился: жаль, уж больно хороша – глазки бойкие, многообещающие, сама вся такая аппетитная. Между тем девушка щебетала, что семейная жизнь тяжела, мужа она любит, но он не сторонник развлечений. А живут они в том же доме, где «Гастроном», снимают квартирку и копят на кооператив, откладывают деньги. Муж говорит, ещё два-три года – и своё жильё. Её расходы урезает, а сам жрёт за троих, потому что здоровый как кабан, занимался борьбой.

– Где же он работает, что так быстро планирует собрать на кооператив? – равнодушно поинтересовался Юра для приличия.

Как ни хороша Натусик, общение нужно сворачивать. Но ответ нанёс сокрушительный удар по основному Юриному принципу.

– Да в ГАИ. Старшина, стоит на дороге. Сам понимаешь.

Юра понимал. И очень не любил дорожных стражей. Была у него, кроме девушек, ещё одна страсть – скорость. Нравилось гонять по трассе на стареньком отцовском «Москвиче». Летишь на пределе возможностей, только деревья мелькают по обочинам… И тут из кустов выскакивает, машет палкой, свистит придорожный соловей-разбойник, требует дань.

Буквально неделю назад очередная десятка перекочевала в карман к одному такому же, как муж Натусика, а может, это он и был – здоровый лось, мордатый и пузатый. «Хоть так отомщу этим властелинам полосатых жезлов, одному из них организую ветвистые рога»,– злорадно подумал Юра. Месть обещала быть приятной.

Через пару дней он сводил Натусика в кино, погулял с ней в осеннем парке. Пора приступать к решительным действиям. На безлюдной аллее, среди багровых и золотых клёнов, он прижал девушку к себе и качественно, умело поцеловал. Натусик не сопротивлялась, обмякла в его руках, щёки заалели. Когда Юра намекнул, что неплохо бы начать более тесное общение, сказала:
– В пятницу у меня выходной, а моего не будет дома с утра и до обеда. К ним прилетают какие-то шишки милицейские. Приходи в полдесятого, он к восьми уйдёт на службу. Второй подъезд, третий этаж, квартира 25.

По тому, как просто и деловито она это предложила, стало понятно – девушка бывалая, умеет скрашивать скучную семейную жизнь.

Пятничное утро оказалось сырым, туманным и промозглым. Моросил мелкий дождь. Юра, артистично скривив лицо и держась за щёку, пошёл к начальнику штаба – отпроситься на пару часов по причине невыносимой зубной боли.

– Иди лечись, только быстренько. До четырнадцати успеешь? Сегодня общее собрание части, подведение итогов, присутствие обязательно, – строго сказал начальник штаба.
– Успею. Там дел-то на час-полтора, – честно ответил Юра.

Оглядываясь, нащипал на клумбе возле офицерской столовой несколько поздних астр и почти бегом помчался к Натусику – мстить.

В два часа дня в ленинской комнате началось собрание. Начальник штаба огласил повестку дня и доложил командиру об отсутствующих. Упомянул Юру – мол, старший лейтенант Петров с утра ушёл к зубному, к назначенному времени не явился. Командир, благодушно настроенный после обеда, сказал:
– Может, возникли осложнения. Явится – объяснит.

Начальник штаба начал читать доклад, упоминая модные в то время перестройку, гласность и новое мышление. Собрание обещало быть долгим и нудным.

Все оживились, когда вошёл дежурный со срочным сообщением.

– Разрешите доложить, товарищ полковник. Позвонили из госпиталя. К ним на скорой привезли старшего лейтенанта Петрова.
– Ну вот, я же говорил – зубы дело опасное, – огорчился командир.
– Никак нет, там другое, – дежурный замялся. – Лоб у него разбит и ещё отшиб… это самое. Сказали, ушиб мягких тканей половых органов, вот. Алкоголя в крови не обнаружено.

Командир нахмурился.

– Всё равно не понимаю. Как он умудрился получить эти травмы у зубного? Подрались с врачом, что ли?
– Да из-за бабы какой-нибудь, поди, – сердито сказал начальник тыла. – Он ведь известный ходок, ни одну юбку не пропустит.
– Никак нет. Травмы получены при падении с высоты третьего этажа. Утверждает, что упал сам, случайно.
– Чудеса. Он что, в шпагате оттуда сиганул? В общем так, – обратился командир к начальнику штаба. – Как появится этот прыгун-верхолаз, объяснительную с него, служебное расследование.

Подробно о своих приключениях Юра рассказал сам через несколько дней, придя в штаб походкой усталого ковбоя.

Итак, прибежав к Натусе, он быстренько вручил ей букет. Оба понимали, время ограничено, и быстро перешли от разговоров к делу. Цветастый халатик упал на пол. Но прелюдию прервал громкий стук в дверь.

– Натаха, ты спишь, что ли? Ключ в замке зачем оставила?

Юра с ужасом понял: муж. Как пить дать убьёт. Или изуродует.

Натусик бойко заметалась по комнате. В долю секунды набросила халатик, сгребла Юрины вещи и сунула ему в руки вместе с букетом. Открыла балкон, вытолкала туда несостоявшегося любовника и прошипела:
– Сиди здесь и не шевелись. Он сразу пойдёт на кухню, пока ест, я тебя тихонько выведу.

Закрыла балкон, но через форточку было слышно, как она напевно говорит:
– Ой, а я прилегла, заснула. Без тебя скучно. А что случилось? Пошли на кухню, я тебе котлеток положу, пока тёплые.

Голос у неё был совершенно спокойный и слегка игривый. «Ну змея, – изумился Юра. – И не заподозришь, что минуту назад кувыркалась с другим». Он быстро натянул брюки и рубашку, надел лётную кожанку, фуражку, обулся.

– Не прилетело начальство, погода в Москве нелётная. Завтра опять с утра переться их встречать. Собирайся, поедем к матери, там надо сделать уборку, помочь по хозяйству, – густым басом ответил невидимый Юре муж.

Натусик пыталась отказаться, но гаишник был непреклонен:
– Без разговоров. Одевайся и поехали, вернёмся семичасовым автобусом.

Юра, прижавшийся к стене в углу балкона, загрустил. Посмотрел вниз – высоко. Из подъезда вышла Натусик со здоровым мужиком в милицейской форме. Проводив их взглядом, лётчик с досадой выкинул вниз ненужный букет. Огляделся.

Нижний балкон внушил Юре слабую надежду на спасение. С двух сторон к его перилам были намертво примотаны две железные трубы, между ними – пара провисших верёвок. Так, с этой трубы можно осторожно перебраться на сам балкон второго этажа, а оттуда без особого риска прыгнуть в мусорный контейнер у магазина, там всякие картонки, бумага, не расшибёшься.

Решительно перемахнул через перила, ухватился за прутья балконного ограждения и, перебирая руками, подобрался поближе к трубе. Она оказалась очень тонкой, мокрой и скользкой. Нога соскользнула, и Юра с размаху, с высоты своего роста сел на трубу. Ноги в стороны, руками вцепился в эту несчастную железяку, аж пальцы хрустнули. От боли потемнело в глазах.

Внезапно балконная дверь на втором этаже с треском распахнулась, из неё вывалился тощий небритый мужичонка с мятой папироской во рту. Густо пахнуло третьим днём запоя. Увидев «гостя» на трубе, он почти не удивился. Юра проникновенно и жалобно попросил:
– Слушай, можно я к тебе на балкон залезу, а ты меня на улицу выпустишь? На пузырь дам.

Мужичок хитро прищурился:
– Не врёшь? Деньги вперёд, и иди куда хочешь. Оплати проход, так сказать.

Юра вздохнул и полез во внутренний карман кожанки. Потерял равновесие, перевернулся и полетел вниз головой прямо в мусорный контейнер. Немного не вписался, звонко приложился лбом к краю и приземлился на мягко спружинивший картон. Болело всё, кровь заливала лицо, сил пошевелиться не было.

Через пять минут его обнаружил грузчик, вынесший из магазина ворох упаковок. Увидел торчавшие из контейнера ноги, заглянул, охнул и побежал вызывать скорую.

В госпитале Юру долго осматривали, сделали рентген, зашили рассечённый лоб. Самое пострадавшее при падении место придирчиво ощупали два специалиста, хирург и уролог, капитан и майор медицинской службы. Хирург изрёк:
– Думаю, надо резать. Необходима полная ампутация.

И сочувственно взглянул на пациента. Уролог печально кивнул:
– Согласен с вами, коллега.

Юра взвыл:
– Не имеете права, лечите давайте! Вам лишь бы резать. Отрежете – застрелюсь.

Доктора дружно заржали. Хирург подмигнул:
– Не страдай, лётчик. Это юмор у нас такой, военно-медицинский. Подлечим, мази там, компрессы, заживёт как на собаке. Будет функционировать ещё лучше, чем раньше. Ишь какой нервный, сразу стреляться.

Уролог авторитетно заявил:
– Мне кажется, пациенту пора дать пять капель успокоительного.

Через пару минут они втроём пили разведённый спирт из пластмассовых мензурок. Закусывали оранжевыми шариками аскорбинки.