Меня всегда интересовала тема непредсказуемости судьбы. Наверное, все со мной согласятся: когда мы учились в школе, то не могли представить, что впоследствии станем настолько разными, пойдём слишком заковыристыми путями-дорожками. Поначалу в это было сложно поверить.

Да, кто-то учился лучше, кто-то хуже, красивые и некрасивые, умные и средние, хулиганистые и спокойные, но при этом все находились в общей обойме. А встретятся лет через двадцать-тридцать после выпуска – мама не горюй! Ощущение такое, будто давным-давно из мешка с семенами сотен разных растений кто-то не глядя зачерпнул пригоршню и бросил в одну грядку. И не всегда на жизненный путь человека влияют благосостояние родителей, воспитание, успешность в учёбе. Разброс получается очень сильный, как в одну, так и в другую сторону.

Я учился в деревенской школе. В нашем классе из 28 учеников было лишь семеро мальчишек. Смотрю часто на чёрно-белую фотографию: вот девчонки, а мы, мелкие ребята, как и положено, устроились у их ног. Сидим на корточках рядком. 2-й класс. Все семеро на одно лицо: стриженные под «канадку», одинаковые маленькие чубчики, доверчивый открытый детский взгляд, устремлённый на фотографа, за спиной которого стоит классная руководительница. Очень добрая, любящая, но строгая женщина, пользовавшаяся у нас абсолютным авторитетом.

Семь деревенских пацанов и босоногое детство. Один стал нейрохирургом, второй – фермером, у него своя техника и поля. Третий, лучший спортсмен школы, – просто хороший семьянин, самодостаточный человек. Четвёртый – подполковник. Вернувшись из Афганистана, возглавил организацию воинов-афганцев Казахстана, известнейший человек в республике. Пятого одноклассника, всегда мечтавшего попасть в таинственный мир шпионов и спецслужб, мы много лет не могли найти ни в каких соцсетях. Лишь сейчас, когда он, наверное, уже вышел на пенсию, объявился. Видимо, закончились все ограничивавшие его подписки, и человек получил долгожданную возможность выйти из тени. Шестой – лётчик гражданской авиации. Ну и я, пишущий эти строки.

Ничего нового я не открыл. В любой школе такие же одноклассники расскажут тысячи подобных историй. Но, оказывается, интересные судьбы бывают не только у людей и животных, но и у неодушевлённых предметов.

В девяностые я уволился из музыкальной школы, где получал копейки, и открыл небольшое частное предприятие по деревообработке. Ремонтировал мебель, оказывал прочие услуги населению. Работал на доморощенных кустарных станках, в которых были установлены двигатели от стиральных машин. Использовал инструменты, купленные у старых столяров на рынке, и прочие самодельные приспособления – вот и весь мой ассортимент. Это сейчас можно найти станки и столярные железяки на любой вкус, а тогда с этим делом было ох как не просто! Но поскольку руки у меня росли из нужного места, то процесс пошёл.

Жили мы в частном секторе. Вокруг меня обитало множество одиноких бабушек. Эти пожилые женщины часто ютились в стареньких домах, требовавших постоянного ремонта. Редко кому не требовалось перестелить полы, поправить ворота или калитку, крышу перебрать или покрасить окна и двери. Рамы и двери, кстати, я уже изготовлял сам, как и всю прочую деревянную продукцию – табуретки, столы, шкафы.

После крещения всю свою сознательную жизнь стремился к церкви, но воцерковлённым человеком, к сожалению, так и не стал. При этом пел в церковных хорах почти всех храмов города. Лично был знаком со многими священниками.

Один знакомый батюшка, наверное, самый удивительный из всех, кого я встречал, узнав, что я ещё и столярничаю, время от времени стал просить меня об услуге. То требовалось изготовить скамьи для храма, то сделать восьмиконечный багет для храмовой иконы под куполом, то ещё что-нибудь по мелочи. Просил не безвозмездно, даже помогал с материалом. А вот с материалом как раз часто возникали проблемы. То попадётся некачественная древесина, то сырая, то с синевой.
И вот однажды от священника поступил очередной заказ. Ни много ни мало аналой.


Аналой похож на пюпитр для нот, только на него кладут во время служб Евангелие. Об интернете в те времена ещё не слышали, информацию о том, как соблюсти все пропорции золотого сечения, не выходя за рамки канонических нюансов, узнать было негде. Насобирав кое-как с миру по нитке основные сведения, я всё-таки набросал эскиз будущего изделия. Но снова всё упёрлось в прежнюю проблему – никак не мог отыскать подходящую древесину. А для аналоя требовалась качественная мебельная берёза. Всё, дело встало!

В конце нашей улицы располагался пункт приёма цветных металлов. Однажды его владелица пригласила меня сделать у неё дома ремонт. Иногда, окончив дневную работу, я устраивался с бутылочкой пива в сторонке под большим навесом и отдыхал в прохладе, рассеянно поглядывая на улицу. Наблюдал, как время от времени появлялся очередной бездомный бродяга, тащивший к пункту экспроприированные у населения медь или алюминий, старые металлические фляги, санки и прочее барахло. Вечером приезжали крутые ребята на иномарках за «данью», потом милиция, тоже за своей долей. Ну а затем объявлялся цвет воровского мира.

Это были утомлённые многими отсидками сухощавые люди. Все в наколках, с пронзительным взглядом и растраченным на зоне здоровьем. Они пили под шатром, покуривали травку, делились друг с другом «трудовыми успехами» и планировали дальнейшие тёмные делишки. Меня не трогали, но и не церемонились. Да и на кой им сдался какой-то неудачник, работяга-фраер, пашущий за копейки, когда тут собрались серьёзные фартовые пацаны, ворочающие делами, в которых востребованы совсем иные таланты.

Однажды вечером я заметил необычного клиента. Еле передвигавший ноги мужичок, весь в страшных лохмотьях, грязный, заросший и пропитой, волок по пыльной дороге не привычную железяку, а тяжёлый поддон. Хозяйка вышла, чтобы прогнать его, но мужик взмолился:
– Мать, возьми хотя бы на дрова! Ничего больше не нашёл. А если сейчас не выпью хотя бы глоток, сдохну прямо здесь!
– Ладно, – брезгливо смягчилась женщина. – Брось вон там под забором, к строительному мусору. Таскают тут всякий хлам!

Когда я пригляделся к предмету разговора, то, честно скажу, у меня задрожали руки. Такой идеальной, фантастически красивой деревянной текстуры я ещё никогда не встречал!

Я подошёл к хозяйке.

– Танюш, а продай мне этот поддон.
– Да забирай. Купи только вон этому товарищу чекушку самогонки в окошке дома напротив. Он нам нужен живой.

Дома, налюбовавшись на обретённое сокровище и ещё не веря в своё счастье, я сразу же принялся за дело. Распустил поддон, затем заново склеил, выточил, собрал, покрыл морилкой и лаком. Всё получилось очень красиво. Батюшке новый аналой понравился.

Вспоминаю эту историю и всегда призадумываюсь над тем, куда может завести нас судьба. Вот, допустим, выросла берёзка. Стояла чистая, невинная, и не одна, а с подружками. Спилили их всех, сделали поддон. А что такое поддон? Это то, что грязно, что ниже всякого дна. Незавидная участь, да и потом не лучше: вонючие бомжи, притоны, помойки… А тут вдруг такой нежданный поворот!

Евангелие, слово Бога живого, теперь лежит на твоих деревянных ладонях. Храм, чистота, благодать и любящий Господь, который всегда рядом и с которым совсем ничего не страшно. Ведь всё страшное уже осталось позади.