Тамара Сергеевна всю жизнь прожила в кутерьме – она так говорила. И когда подруги мечтали о семейном очаге – она мечтала об одиночестве, а очаг у неё всегда имелся, и по жизни она числилась счастливой. Ведь у счастливых людей, как правило, мечты сбываются, вот и у Тамары Сергеевны сбылись не рано и не поздно, а своевременно, когда разъехались повзрослевшие дети, ушли на небеса состарившиеся родители, муж побрёл по стопам индийских аскетов, а потом прибился к женскому монастырю в соседней области – мужская сила им требовалась. Правильно Тамара Сергеевна ему говорила, что на одни подаяния в нашей средней полосе не проживёшь, работать надо. Нет у нас такой традиции – незнакомых мужиков на дороге кормить, не в Шри-Ланке живём.

Через пару месяцев муж заскучал и начал Тамару Сергеевну в гости звать на выходные. Говорил, что по выходным в монастыре особенно разнообразная выпечка для паломников, коврижки пекут по рецепту Ивана Грозного. И семейные пары в монастыре приветствуются, главное, чтобы трудились во славу Божию. Но Тамара Сергеевна сказала ему, что она не Софья Андреевна и гоняться за ним по полустанкам не намерена, а в выходные тем более, и что теперь она ни за какие ватрушки не согласится тратить свободное время на родственников.

Да и вообще, бабушкиных пирожков и блинчиков на всю жизнь хватило для борьбы с плотными жировыми отложениями. Вечно ела всё, что дадут. Только летом худела в пионерском лагере. Вот где свобода и независимость были. Поел, не поел, главное – вовремя сел за стол, вовремя встал и отнёс за собой посуду. Ночью можно было не спать, а от этого тоже худеешь. Лежи себе спокойно, обсуждай с соседками по комнате предстоящую половую жизнь, или привидений в старом замке, или просто мечтай о будущей профессии. А когда профессии закончатся, переходи на животный мир. Тамара Сергеевна, например, мечтала стать бабочкой, чтобы жить летом среди цветов. Беспризорные пионеры всегда найдут о чём помечтать.

Курили иногда, а от этого тоже худеешь. Дома попробуй закури. Закурила как-то Тамара Сергеевна при трёхлетней дочке, так та сразу бабушке сдала, говорит – мама курит и жвачку жуёт, а мне не даёт. Да за что ни возьмись – всё запрещено и обо всём думать рано.

В классе была одна девчонка протестная – макияж, причёска, прикид соответствующий, точнее, не соответствующий школьной форме и социализму в целом. У одноклассников она ассоциировалась с героями «Молодой гвардии» – в смысле мужества. Сколько она уроков нам сорвала – вспоминает Тамара Сергеевна, за что ей огромная коллективная благодарность. В неё даже математик влюбился и звал Жанной в честь д’Арк. Она и правда выглядела как д’Арк, когда вскочила на парту и обнажила девичью грудь на контрольной по алгебре. Её потом в медицинском кабинете изолировали. Медсестра говорила, что это всё от безысходности и что ей это очень даже знакомо. Наша классная вообще считала, что Жанну надо изолировать от общества навсегда, переселить подальше от цивилизации к дикарям, потому как перевоспитать её в нормального человека невозможно.

Повезло Жанне, не буду называть её настоящего имени. А нам, нормальным, до выпускного вечера пришлось делать вид, что нет никакой безысходности, в крайнем случае – наша собственная лень и неуважение к старшим. Да и на выпускном нас родители караулили, чтобы мы школу не опозорили напоследок. Придумали мы проект, «Коллективная беременность» назывался. Подушки для животов заранее припрятали в спортзале за матами. Так всё сорвалось, проболтался кто-то. Родительский комитет дежурство организовал – часовых по всем туалетам расставили.

Для нас тогда эта подушка символом свободы была, выходом из крепостного детства на волю вольную. Наивные, не догадывались, что главная тюрьма ещё впереди, что даже если на биофак поступила, ночевать можно только дома и в сессию никаких ночных зубрёжек у подруги. И в парк нельзя – там хулиганы библиотечный учебник отнимут. В университете, конечно, свободы побольше, чем в школе, но там другое. Вот если в школе даже уборщица интересовалась твоим ничтожеством и точно знала, из какого ты проклятого ею класса, то в университете хоть Жанну д’Арк перед преподавателем изобрази – на следующем семинаре отождествить не сможет.

Университетский преподаватель на своих знаниях сосредоточен, которыми вынужден делиться со студенческой массой. Тем более что для некоторых биологов микроорганизм важнее крупного человека. Одна преподавательница вообще нами брезговала, ближе чем на три метра к себе не подпускала. Говорила, что чувствует работу наших несовершенных пищеварительных систем.

Думаю, она просто от той самой Жанниной безысходности защищалась, ведь у всех по-разному проявляется. Одна наша однокурсница, например, чуть что – вспархивала и улетала. Не улетала, конечно, убегала, но так легко и трогательно, как птичка, без веской причины, на всякий случай.

На экзамене схватит билет – ах! И выпорхнет из аудитории. Преподаватель и не поймёт, что это такое было. Мы её потом по коридорам ловим, успокаиваем – хоть в клетку сажай. Она себя и в личной жизни так вела, в самый пикантный момент улетала. А что, я ей даже завидовала. Не каждая способна на романтический и одновременно решительный поступок. Большинство из нас специализировалось на романтических поступках – главное, чтобы человек хороший был. Мы тогда не догадывались, что каждый человек может быть одновременно и хорошим и плохим. Не понимали, что главное – это везение. С везучим и на краю земли будешь жить, как в центре столицы, то есть рано или поздно туда переедешь.

Вот мы думали – замуж выйдем, начнётся свободная жизнь. Какое там, сначала родители пасли, теперь муж караулит и свекровь присматривает. Была у нас одна замужняя студентка, регулярно уходила за пятнадцать минут до конца последней пары. Мы сначала думали, что её муж встречает, который превыше всякого учебного расписания. Потом думали, что любовник, который превыше мужа с расписанием.

Во втором семестре она призналась, что уходит побыть наедине с собой, что в эти пятнадцать минут никто не знает, где она находится, и она испытывает от этого наивысшее блаженство. Она объясняла так вдохновенно, что мы прониклись блаженством и гнали её с последней пары, не дожидаясь несчастных пятнадцати минут.

Такого коллективного участия в своём одиночестве она не выдержала, забеременела и ушла в академ. Зря она нам проболталась, по неопытности, не знала, что одинокий человек, пребывающий в блаженстве пятнадцать минут, опасен для общества хотя бы своим отсутствием в данном обществе.

Вот когда я потом отпрашивалась с работы на полчаса раньше, то всегда придумывала банальную причину. Общество такие причины называет уважительными. Чем сильнее человек намерен страдать, тем уважительнее причина его страдания для окружающих. Если вы идёте в ближайший парк посидеть у искусственного пруда, глядя на своё унылое отражение, лучше скажите всем, что идёте к стоматологу, и не просто пломба выпала, а канал, с удалением нерва.

Общество болезни уважает, но сильно не увлекайтесь, а то спишут в утиль. Выгодней демонстрировать свою неудавшуюся личную жизнь, которая всё равно никого не коснётся. Несуществующий муж-тиран, несуществующая свекровь с психосоматикой ещё никому карьеры не испортили. Зато никаких сверхурочных и дежурств в выходные. И дети должны быть проблемные, долой отличников, пусть лучше отстают от программы, чтобы бежать скорее делать с ними уроки, не задерживаясь на работе.

На последнем звонке у дочки я даже расплакалась от радости, что весь этот кошмар с уроками закончился. На ЕГЭ от меня уже ничего не зависело, на ЕГЭ за всё Бог отвечает. Раньше по пятибалльной системе легче было с Богом договориться, четвёрку вымолить. Теперь по стобалльной – сложнее, наглеть стыдно и продешевить боишься. Дочке тогда Бог даже лишних баллов подкинул, намекнул – мол, получай высшее образование.

Но моя дочка – это не её мама, она с детства правильно поступает, не слушает ни Бога, ни родителей. Сказала, что ей профессия нужна, а не лишние баллы для лишнего образования. Даже в колледж поступать не стала, в интернете всему обучилась – макияж, маникюр, массаж освоила. Постоянными клиентами обзавелась, машину в кредит купила. Вот я думаю, зачем я с ней всю жизнь возилась, когда она сама на всё способна.

Один из клиентов оценил её по высшему разряду – замуж взял и открытие салона красоты спонсировал. Мужчины в современном мире тоже хотят быть ухоженными, не то что её отец – подстричься не заставишь. Хотела ему дочка ногти в порядок привести, уговаривали-уговаривали, я ему валерьянки в кофе накапала, чтобы сидел смирно. Всё равно дёргался, как будто мы его током пытали, совершенно не приспособлен к индустрии красоты. Я его всю жизнь к цивилизации приучала, блюдами японской кухни кормила для долголетия, на УЗИ, на МРТ водила, а он в женском монастыре обосновался.

Маму бы свою устроил туда, а то теперь я для неё самым близким человеком оказалась, видите ли. Живёт на другом конце города, а внимания к себе требует как королева Великобритании. Заедешь в пятницу вечером на полчасика проведать, так она тебя своими церемониями до субботнего ужина продержит. Вот не могу я встать и уйти, учусь, но не получается. Если бы она просто говорила, я бы как-нибудь улизнула, так она ещё меня за руку держит – не вырвешься, пока не уснёт, а раньше полуночи не убаюкается – режим. Куда я на ночь глядя – вот и остаюсь. В шесть утра проснётся и меня будит, дальше завтрак, после завтрака она опять засыпает. Тут-то можно и бежать, но я тоже засыпаю вместе с ней, и после обеда в сон клонит.

Нет, хватит с меня, чтобы я ещё на родственников выходные тратила – ни за что. Я, между прочим, мечтаю «Войну и мир» дочитать – всю жизнь некогда. Достоевский, опять же, в очереди стоит, ждёт, когда я его заново для себя открою, должна же я всё переосмыслить наконец. Марсель Пруст в ожидании – немой укор моему утраченному времени. А ведь пора уже навёрстывать упущенное. Помню, только за Джойса взялась, так дочка зачем-то двойню родила. Наверно, чтобы я о смысле жизни поменьше задумывалась. Какой уж тут смысл искать, жизни не видно – втроём с няней еле справлялись.

Хорошие мальчишки подросли, на восточные единоборства с пяти лет ходят. Вот что значит родная кровь, я ведь тоже записалась на восточные, только танцы. У нас даже расписание совпало. Сначала на карате их отвожу, потом на танцы бегу, покручусь немного – забирать пора. Основные движения освоила, но на празднике выступать мне запретили как отстающей от группы. Зато я некоторые приёмы знаю, мальчишки научили. В сочетании с танцевальными движениями очень даже неплохая композиция получается. Преподавательница наша сказала, что она меня солисткой выпустит на День защитников Отечества.

Так что некоторые достижения имеются. Санскритом второй год занимаюсь, пока только на стадии алфавита. Мне невролог посоветовал, сказал, что к будущей деменции надо заранее готовиться, чтобы встретить её достойно, и что древние языки этому способствуют. И, конечно, обстановку надо чаще менять, но мне пока и дома хорошо. Человек и в одиночестве найдёт с кем поговорить. На одной ладони сколько живых микроорганизмов – страшно делается.

Вы думаете, Тамара Сергеевна сама с собой разговаривает, а вот и нет. Есть у неё собеседник и покрупнее микроорганизмов – моль залетела. Голодная, видно, жрать-то теперь нечего, натуральную шерсть не в каждой квартире обнаружишь, да и меха не популярны стали. А у меня носки шерстяные остались – отличное угощение.

Моль, ты, главное, не улетай, посиди со мной. Кушай носок, мама вязала, а я тебе ещё что-нибудь расскажу. В воскресенье к мужу поедем в монастырь. Зять нас всех на машине повезёт, и мальчишки поедут, и свекровь захватим. Сейчас котлет нажарю – с собой возьмём, подкормлю своего Льва Николаевича, а то жуёт там одни коврижки как аскет. Для себя я бы вообще не готовила, питалась бы одной клубникой, как гусеница, и даже в бабочку не мечтала бы превратиться – к чему эти лишние хлопоты. А тут опять – стой у плиты, «Войну и мир» дочитать некогда.