Хороший, плохой, злой

Плохие парни проигрывают в любом фильме. Любой постановке требуется характерный персонаж. Романтический герой или трагик только кажутся главными, потому что занимают много места, а на самом деле они – декорация, на фоне которой фонтанирует и упивается ролью характерный актёр. Его персонаж – как изюм в булке. Булка без него превращается просто в кусок теста, а он без булки всё равно остаётся изюминкой.

Жириновский такой изюминкой и был. Карикатурный, излишне сварливый и вспыльчивый, он притягивал внимание. За ним интересно было наблюдать. Иногда он казался болтуном, вчерашние утверждения которого противоречили сегодняшним, но это не так. Владимир Вольфович на самом деле был очень последователен и, несмотря на карикатурность своего образа, в общем, говорил дело. А что он шесть раз проиграл президентские и один раз губернаторские выборы – ну такой образ ему навязали. «Плохие парни» не побеждают, но их жесты, афоризмы и музыкальные номера зритель выучивает и повторяет охотно. И любит не потому, что положено любить, а потому что они притягательны и не лицемерны.

Телевизор его искажал. Первые выступления на съезде депутатов СССР вызывали смех и возмущение. Публика, в том числе сидевшая в депутатском зале, не могла понять, что это за неоднозначное существо. Вроде против коммунистов, как все тогдашние «прогрессивно мыслящие», но – одновременно он против этих самых прогрессивно мыслящих.

Сказал с трибуны, что нынешние борцы с коммунизмом – это или перекрасившиеся недавние коммунисты, или профессиональные диссиденты, которых советская власть сажала. Утверждал, что диссидентов к власти допускать нельзя, поскольку они озлоблены и будут отыгрываться, мстить, вроде большевиков, прошедших через царскую каторгу. А вообще, некоторые профессиональные борцы-антисоветчики – психически больные люди. И даже с официальными диагнозами.

Эти слова взорвали зал заседаний. На защиту диссидентов, считавшихся на излёте советской власти чуть ли не святыми, выстроилась очередь ораторов. Было произнесено много высокопарных речей. Некоторые требовали у парламентского спикера заткнуть рот еретику, забыв, что сами недавно боролись за свободу слова и политический плюрализм – и вот наконец получили. Один из выступавших с дрожью в голосе перечислил имена сидевших, ткнул Жириновского тем, что эти борцы с тоталитаризмом бились и за его права, в то время как он сам – что сделал для достижения этих свобод?

– Я, – спокойно и ехидно ответил Жириновский, – в семьдесят седьмом году написал дипломную работу о правах человека в мире. Меня отговаривали, объясняли, что это буржуазная тема. Но я эту идею всё-таки продвинул. А о ком в семьдесят седьмом году писало большинство нынешних борцов? О Карле Марксе?

Неоднозначности ему не простили. Тогдашнее общество раскололось пополам, без особых оттенков, причём трещина прошла довольно нелепо. Люди, настроенные против социалистической экономики, вместе с ней отрицали и интересы государства, а защитники падающего государственного здания упорно цеплялись за изживший себя социализм. А вот Жириновский отстаивал здравый смысл – отказ от социалистических фантазий, но не ценой сепаратизма, не за счёт развала армии и отрицания своих международных интересов.

Тогдашнее телевидение, твёрдо ставшее на одну из сторон, мстило трезвомыслящему политику, показывая его своеобразную внешность и манеру говорить под увеличительным стеклом, превращая его в клоуна. Иногда нарочно ставя в неловкие ситуации. Так, в одном из предвыборных эфиров на Жириновского направляли софиты больше, чем на других кандидатов, заставляя его постоянно вытирать пот с лица. А через некоторое время КВН показал пародию, в которой изображающий «Жирика» актёр визжал и промокал лицо огромным комом бумаги.

Случались и нарезки выступлений Жириновского, сопровождением к которым шли марши Третьего рейха. Трезвомыслящего политика, резкость которого объяснялась катастрофой, в которую летела страна, телевидение превратило в злого безумного шута, российского «фашиста», тем более неадекватного, что он не был истинным арийцем. Издёвки над «юридическим» происхождением Владимира Вольфовича стали общим местом.

Папа юрист

Подлая и хитрая уловка. Жириновского подловили на классическом ложном противопоставлении, когда нельзя на вопрос ответить однозначно – да или нет. Карлсон так смутил фрёкен Бок вопросом «Ты перестала пить коньяк по утрам?».

Враги противопоставили еврейское происхождение Жириновского русскому патриотизму. Или туда, или сюда. Одно с другим будто бы несовместимо. За русских – значит «бей жидов, спасай Россию». Еврей – значит «за демократию и общечеловеческие ценности». Притом что израильтяне, например, никаких общечеловеческих ценностей не исповедуют, а борются прежде всего за свои национальные.

Жириновский никогда не рассуждал о превосходстве одной расы над другой, ни разу не заявлял, что евреи – враги русских. Он всего лишь следовал политике советского государства, которое поддерживало арабов в пику Израилю. Не потому, что было настроено против евреев, а из-за того, что евреи приняли сторону нашего геополитического противника, Америки. Просто карта так легла, бизнес, и ничего личного.

Но в политическом шоу роли и образы распределены заранее. На одной карте нарисован еврей в лапсердаке с пейсами, на другой – бородатый черносотенец в смазных сапогах с топором. Лапсердак и топор, пейсы и русая борода там несовместимы. Но ведь в реальной жизни возможны тысячи комбинаций. Вот Жириновского по тупым законам телешоу загоняли в противоречие. «Вы уже перестали пить кровь христианских младенцев?» «За что вы ненавидите евреев?»

Дополнительным козырем противников стала комбинация вопросов на встрече Жириновского, баллотировавшегося в президенты, с избирателями. В одной записке его спросили, кто по национальности его мама, а в следующей – кто по профессии его отец.

Жириновский ответил на первый вопрос – «русская», на второй – «юрист», но путём подрезки и монтажа профессия отца превратилась в синоним национальности и стала предметом насмешек.

Советский цирк выходит на манеж

Парадокс и беда Жириновского заключались в том, что он действительно был комичен. Всегда немного перегибал. Говорил чуть быстрее и эмоциональнее большинства соотечественников, имел рыжую курчавую шевелюру, похожую на клоунский парик. Наконец, резкая насмешливость давала положительную реакцию публики, но одновременно выщёлкивала его из ряда серьёзных политиков в шоумены. Тот же косноязычный Черномырдин воспринимался как солидный дядька, а вот остроты и обличения Вольфовича – как петросяновщина или КВН.

При всех его талантах и прозорливости представить этого человека президентом Российской Федерации невозможно. Лидером Израиля, Италии, Армении – сколько угодно. России – нет. Мы – холодная северная страна, скорее чёрно-белая, нежели цветастая. Это никому не в укор, но так исторически сложилось.

Больше скажу: в нашей стране политическая активность вообще воспринимается негативно. «Ты что, самый умный? Тебе больше всех надо?» Лидера, который приходит откуда-то сверху, спускается, как бог с неба, народ воспринимает нормально. А вот активист из низов вызывает раздражение.

А «Жирик» был из низов. В 1991 году, во время своего первого штурма президентского поста, он говорил: «Я такой же, как вы, простой человек из среднего класса, живущий на двухсотрублёвую зарплату».

Не сработало. Народ проголосовал за Ельцина, который тоже говорил, будто живёт на 200 рублей в месяц и ездит на работу на троллейбусе, но не потому, что он такой же, как мы, а потому что отказался от привилегий. То есть нашим нравятся боги, спустившиеся до их уровня, но не смертные, желающие взять власть, то есть подняться до уровня богов. Последние только смешат и раздражают.

В 1967 году студент Жириновский направил письмо в ЦК КПСС на имя Леонида Брежнева о необходимости проведения реформ в сфере образования, сельского хозяйства и общественного транспорта. Письменного ответа не последовало, но молодого человека пригласили в КГБ и объяснили, что время таких изменений ещё не пришло.

Воюя с коммунистами, Жириновский упирал на то, что в советское время «не был в партии ни одного дня, ни одного часа». Так и есть. Но не потому, что не хотел, а из-за того, что его в КПСС не приняли. А не приняли, потому что репутация оказалось подпорченной.

Проходивший после института стажировку в Турции Владимир подарил тамошнему рабочему значок «50 лет советскому цирку». Рабочий донёс кому следует, и Жириновского арестовали за «коммунистическую пропаганду». Схваченному грозил пятнадцатилетний срок, но юрист по образованию выкрутился, объяснил турецкому суду, что словосочетание «советский цирк» является насмешкой над коммунистическим режимом и таким образом пропагандой не считается.

Хитреца освободили, но Родина не простила насмешку над социалистическими святынями. Не дали сделать карьеру, не приняли в партию.

Я «Жирика» видел

Я общался с ним лет двадцать назад. Глава ЛДПР прилетел в мой город на небольшом частном самолёте. Несмотря на рост метр восемьдесят семь, он казался небольшим, в чёрном пальто и чёрном картузе на седой голове. Подойдя к ждавшим его на аэродроме микрофонам, застыл в ожидании вопросов. Вопросы были вымученными, дежурными. Владимир Вольфович ответил на них обстоятельно, разумеется, в своей экспрессивной манере. Бросалось в глаза несоответствие между горячими агрессивными монологами и холодными голубыми глазами, выглядывавшими из-под седых бровей. Похоже, что он разговаривал автоматически, одновременно думая о чём-то своём.

На конференции ЛДПР в местном ДК пришедшим раздавали брошюрки партийного лидера и кассеты с песнями в его исполнении. Книжечки оказались нахальными и остроумными, направленными против масонов и сионистов. Среди песен были как откровенно смешные, с матерком в адрес «ковбоя Буша», но присутствовали и трогательные – про корнета Оболенского и поручика Голицына. «Не падайте духом», – утешал Жириновский белых офицеров. «Надеть ордена!» – командовал он им грозно.

Конечно, оппоненты не преминули бы поддеть Владимира Вольфовича, в тысячный раз напомнить ему про папу-юриста, демонстративно удивиться, как может человек юридического происхождения ругать евреев, и ошиблись бы. По отцу-то еврейство не засчитывается. Так, наверное, и рекрутируются вожди противоположных лагерей. В патриотический вступают те, кто по отцовской линии имеет иудейские корни, в либеральный – те, кто по материнской.

Никаким пророком Жириновский не был. Сегодня все удивлены точностью, с которой он предсказал начало украинской спецоперации. Но ведь до этого он тоже давал прогнозы, и несбывшихся среди них – примерно столько же, сколько сбывшихся. Вспомните, например, его послание президенту Бушу накануне вторжения американской армии в Ирак: «Джордж, твоих солдат здесь порвут на части. 250 тысяч отборных солдат Ирака! Они всё разнесут. Они всю пустыню пройдут за один час».

В реальности же американцы дошли до Багдада примерно за неделю, а отборные солдаты разбежались по пустыне.

…Атмосфера на конференции ЛДПР была праздничной и даже религиозной. Верящие в Жириновского люди собрались в зале, не очень красивые, не слишком молодые, но искренне убеждённые в правоте своего дела. Одна женщина рассказывала о своей любви к вождю, демонстрировала сына лет четырнадцати, обращая внимание присутствующих на сходство с Владимиром Вольфовичем. Сходства, по-моему, не было, но огорчать добрую женщину не хотелось. Пришлось поддакнуть.

Вождь, вскочив за трибуну, начал в убыстрённом темпе давать собравшимся инструкции насчёт предвыборных действий. Учил их маленьким агитационным хитростям, как в день выборов громко разговаривать о своей политической позиции, привлекая внимание прохожих, как дарить соседям зажигалки с партийной символикой или заказывать на местном радио песни в честь партийного юбилея.

– Люди как дети, – говорил Жириновский, – они любят становиться в очередь и повторять то, что делают другие.

Партийцы записывали советы в книжечки, кивали и перешёптывались, польщённые такой откровенностью.

После завершения официальной части изголодавшийся по ласке народ полез на трибуну за автографами и словами сочувствия. Многие обращались с жалобами к своему защитнику.

«Меня избил американский миссионер», – хныкал какой-то чудаковатый мужчина в лыжной шапочке. Одна старушка сетовала на сына-пьяницу, другая – на несправедливое решение суда. Поклонники и просители, окружившие Жириновского, походили на детдомовских сироток, видящих отца в каждом посетителе, или на сказочных зверушек, льнущих к Айболиту. Жизнь этих людей действительно нелегка, они слабы и несчастны. Вряд ли возможно решить их проблемы, но хорошо дать беднягам надежду, пожалеть их.

В общем, председатель ЛДПР этим и занимался, печально повторяя с плакатов: «Мы за бедных, мы за русских». Доктором он, в сущности, был. Психотерапевтом. Ну, может, немного экстремальным.