– Татьяна, вы хорошо помните свои первые выступления? Например, первые аплодисменты.
– Каждое лето мы с родителями ездили на дачу в деревню Чёрная Речка на Ладожском озере. И там мы, дети, устраивали концерты. Даже сохранились фотографии тех времён. В памяти осталось ощущение невероятного блаженства от этих выступлений, удовольствия от общения с публикой. Мы звали всех жителей деревни. Хотя всё это не совсем по-настоящему, поскольку пели мы под пластинки. Кто-то просто открывал рот, но некоторые пели. Лично я – пела.

– Ваши родители – ленинградцы?
– Мама в девять лет пережила блокаду Ленинграда. И 27 января, день снятия блокады, для меня очень важная дата, настоящий праздник. Пока мама была жива, всегда поздравляла её с этим днём. Он совпал с её именинами, маму звали Нина. Она иногда рассказывала о том страшном, жутком времени, и у меня складывалось ощущение, будто сама блокаду пережила.

– Говорят, блокада сформировала характер людей, например, их особое отношение к еде.
– Мама всегда стремилась, чтобы все были сыты, накормлены. Первое, второе, третье – всё должно стоять на столе. В нашей семье не было автомобиля, мы не знали особых удобств, тех благ цивилизации, которые сегодня кажутся обычными. Но у нас всегда было первое, второе, третье! Лишь только начинается весна – уже появляются огурцы, помидоры. Зимой обязательно мандарины, апельсины. Летом – ягоды, особенно черешня. Мама очень трепетно относилась к еде.

– Нина Павловна была творческим человеком, играла на гитаре, пела. Вы не включили в свой репертуар военные песни, которые она любила?
– У меня не так уж много военных песен, всего три-четыре. Но от мамы осталась любовь к нашим старым советским фильмам, советским актёрам и родным песням. И вообще, я стала певицей благодаря ей. Мама меня приучала к советской эстраде с очень раннего детства.

– Она – супруга военнослужащего. Ваш папа – капитан первого ранга, служил минёром-торпедистом на Севере, был одним из первых командиров ракетной боевой части.
– Но всё это происходило до моего рождения. Я не ездила по гарнизонам, это застал только мой старший брат Валентин. Вот он действительно в детстве повидал Севастополь, Мурманск, Владивосток, Камчатку – это всё места службы папы. А впоследствии брат сам стал подводником. Но я родилась, когда папа поступил в Ленинградскую военно-морскую академию. Позднее он стал преподавателем, а затем – заместителем начальника факультета вооружения. И вот когда отец стал слушателем академии, родители решили, что могут себе позволить второго ребёнка.



– Военный дух в семье присутствовал? Выправка, дисциплина?
– На мне это не отразилось.

– У вас с братом очень тёплые отношения. Он поддерживал вас в трудные минуты, и вы ему помогаете. Это родители в вас воспитали?
– Наверное. Родители дали нам очень правильное воспитание. Мама вообще умела растить мальчиков, это она воспитала моего старшего сына Александра, а потом до десяти лет воспитывала младшего сына Никиту. Мне очень повезло с мамой. Она занималась моими детьми, ведь я в то время была добытчицей. Работала, постоянно ездила на гастроли, дома появлялась редко. Не знаю, как поднимала бы детей без неё.

– Вот теперь понятно, кому посвящались слова вашей знаменитой колыбельной: «Спи, мой мальчик маленький, спи, мой сын. Я уже не плачу – прошло. Спи, цветочек аленький, я с тобой. Будет всё у нас хорошо». Вы исполняли её со слезами на глазах, и я тоже всегда плачу, когда это слышу.
– Да, всё так и было, в то время я тосковала по старшему сыну. Но сейчас у меня уже взрослые дети. Младшему пятнадцать, старшему двадцать девять. Они самостоятельные ребята. Но в девяностые я вообще дома не бывала, сплошные гастроли. Помню, мы целый месяц провели в Германии. Я звонила маме, позвала к телефону Сашу, а он не шёл – обижался на меня, переживал, что долго не видит родителей.

– Сыновья вырастают. Не боитесь синдрома опустевшего гнезда?
– Надо просто радоваться за сыновей. Они находят свои половинки и счастливы теперь уже не с нами, а с ними. Мы для этого их и рожаем. Чтобы выпустить в жизнь, чтобы они обрели свою семью, своих детей, своё счастье.

– Ребята выросли самостоятельными. Старший Александр ведь работал бариста?
– Да, работал, но в пандемию всё закончилось. Сейчас занимается подготовкой к новой работе – это серьёзная должность. Но я пока не буду об этом говорить.

– Он по профессии повар-технолог? Дома готовит?
– Саша живёт со своей девушкой и, полагаю, готовит ей. Но когда был маленький, тоже любил готовить. Помню, испёк мне лазанью. А в те годы это считалось чем-то невероятным. Название слышала, а что это такое – не понимала. Но приготовил вкусно.

– Александр не пошёл в артисты, а у Никиты есть актёрское дарование?
– У всех нас это есть. Но у Никиты пока чисто детское проявление. Он серьёзно занимается боксом. Кем в итоге станет, не знаю.

– Вы ведь тоже увлекались боксом.
– Да нет! У меня была буквально пара тренировок. Я вообще спортом не занимаюсь.

– Но характер боксёрский.
– Это у каждого артиста должно быть. И у каждого, кто хочет чего-нибудь добиться в жизни. Если у вас характера не хватает, то, даже если вы гений, вам сложно будет чего-либо добиться.

– Вы двадцать лет не едите после шести вечера. Это уж точно сила характера!
– Не ем. И мне это нетрудно. Вообще, все настройки находятся у нас в голове. Если вы себя настроите, что есть не хочется, то и не захотите. Я поела днём, запрограммировала себя, что до утра ничего не ем, и мне действительно не хочется. Хотя в последнее время мне эта диета не помогает. Видимо, в силу возраста обмен веществ замедлился, и требуется нечто большее. Наверное, придётся ограничить углеводы.

– А у вас вообще есть слабости?
– Есть, конечно, но о них я говорить не стану. Чтобы потом враги не воспользовались. (Смеётся.) А зачем говорить о слабостях? Они у каждого человека есть, но ныть об этом – неинтересно. Наоборот, надо постоянно говорить: у меня всё супер! У меня всё хорошо! И тогда у вас действительно всё будет замечательно.

– В детстве вы мечтали стать похожей на Алису Фрейндлих, а сейчас она является вашей поклонницей. Вы с ней знакомы?
– Вряд ли она является поклонницей, но мы встречались. Алиса Бруновна очень приятная женщина, и это удивительный момент – когда ты не разочаровываешься в своём кумире. Она и в жизни оказалась искромётным, остроумным человеком с огромным чувством юмора. Она классная!

– Так вы похожи на неё?
– Я похожа на себя.

– Ещё один кумир вашего детства – Жанна Бичевская. Вы с ней встречались?
– С Жанной Владимировной мы тоже знакомы. В 2014 году я участвовала в программе «Точь-в-точь» на Первом канале и исполняла песню в её образе. Спустя некоторое время мы случайно встретились на телевидении, и она призналась, что видела моё выступление. Она всегда считала, что её образ сложно воплотить. «А у Тани получилось, и даже с какими-то новыми красками». В общем, оценила положительно, и мне это очень приятно.



– Ваш путь на сцену лежал через библиотеку Военно-морской академии, где вы работали после окончания школы. Много книг прочитали?
– Работая в библиотеке, я столько книг прочитала, сколько не прочла за всю жизнь. Там у меня появился доступ к замечательным произведениям, которые в советское время было сложно найти. Повезло! Помню, впечатление произвели «Декамерон» Боккаччо, «Сага о Форсайтах» Голсуорси. Много читала периодику. Тогда запрещённую литературу начали печатать толстые журналы – «Новый мир», «Звезда», «Нева». Именно в то время я очень полюбила Булгакова.

– Вы родились, выросли и по-прежнему живёте в Петербурге. Вы в него очень вписываетесь, правда?
– Абсолютная правда. Я обожаю этот город. И благодарна судьбе за то, что здесь родилась, здесь живу. А вот мой молодой человек очень любит Москву, он провёл в ней большую часть жизни. Правда, он пока молодой. Всё время хочет вернуться в Москву, зовёт меня, но я к этому не готова. Петербург – самый любимый, родной город. Тут могилы моих родителей. Тут мои друзья, близкие люди. И знаете, когда люди из Москвы переезжают в Петербург, мне приятно, я прямо горжусь в этот момент. Потому что они выбирают наш город сердцем. Не ради заработка, не ради славы – в Петербург едут только по любви.

– Вы родились на Охте, а сегодня это самый быстро меняющийся район города.
– Не только Петербург, но и многие города нашей России быстро меняются. Обновляется инфраструктура. Вообще, сейчас во многом проще жить. Мне нравятся перемены, это свидетельствует, что наш город живой. Некоторые ругают небоскрёб «Лахта-центр», а мне нравится, что создаются новые достопримечательности Петербурга. Город развивается!

– Какие места в Питере у вас самые любимые?
– Все набережные! Я родилась на Свердловской набережной на Охте. А сейчас живу на Васильевском острове, так что гуляю там. С Невой у меня связано очень многое. И вообще, моя мечта – жить в доме с видом на воду, честно вам скажу.

– Логично будет задать следующий вопрос. Ваша группа называется «Летний сад». Это тоже связано с Петербургом?
– Конечно! Хотя я даже не помню, почему возникло такое название. Выбирали, не вкладывая особого смысла.

– Эта группа стала одним из символов девяностых. А в каком времени вам живётся лучше?
– Я комфортно чувствую себя в настоящем. Хотя, конечно, в девяностые я была молодая, ещё всё было впереди… Но и сейчас мне не хочется говорить, что всё позади. Жизнь не прожита, есть потенциал.

– У вас нет ощущения, что ваше творчество прорабатывает женские трагедии, женские травмы?
– Я ничего не прорабатываю. Пою как пою. И если песни совпадают с женским настроением, то и отлично. Наверное, моя особенность в том, что у меня всё искренне и естественно. Мы не создаём схемы по принципу «сначала звучит весёлая песня, потом грустная». Нет, всё появляется спонтанно и абсолютно естественно.

– А как вы оказались в сериале «Улицы разбитых фонарей»?
– У меня есть замечательный друг, композитор Андрей Иванов. Он работал с Димой Рубиным, они вместе сочинили сценарий нескольких серий. Вдобавок Андрей писал музыку для титров. Как-то раз звонит мне: «Тань, можешь быстро подъехать, записать песню?» Приезжаю к нему домой, там стоит пульт с микрофоном. И делаем всё буквально за пятнадцать минут! Я быстренько выучила мелодию, текст у меня был, и мы быстро записали песню «Теплоход». Она оказалась настолько удачной, что позднее в студии я спела уже полную версию. Так благодаря Андрею случилось моё первое появление в «Улицах разбитых фонарей». А потом мне уже предложили сняться в эпизоде в роли себя.

– А ведь вы ещё и в «Папиных дочках» играли себя.
– Это совсем другое. «Папины дочки» – это же ситком с закадровым смехом. Но вот недавно состоялась премьера фильма режиссёра Татьяны Колгановой «Синдром отложенного счастья», там я сыграла эпизодическую роль. Работала с большим интересом, хотя кино – сложная работа.

– Почему сложная?
– Чисто физически сложно. Знаете, как всё обстоит в моей профессии? Ты приезжаешь на съёмочную площадку к половине девятого и после грима сразу начинаешь работать. А в кино у тебя явка в два часа дня. И не факт, что ты в семь войдёшь в кадр со своей репликой «кушать подано». Сидишь, ждёшь. Я смотрела, как другие эпизоды снимали. Это постоянное ожидание, что для меня психологически тяжело. Но оно стоит того.

– Телеканал «Россия 1» показал телесериал «Никогда не говори «никогда», в котором вы являетесь прототипом главной героини. Как вам такое?
– Интересно. Здорово. Хотя это не совсем про меня, но мои жизненные истории и судьба героини во многом пересекаются. Правильнее сказать – этот сериал снят по моим песням. У меня нет старшей сестры, зато есть песня «Старшая сестра». И ещё есть композиция «Измена». Они и послужили основой. И хотя я редко смотрю сериалы, тут мне «по долгу службы» пришлось, потому что журналисты всё время требовали комментариев. С удовольствием посмотрела, под конец втянулась и не могла оторваться. Слышала, что хотят снимать продолжение. Это было бы здорово, ведь у меня за эти годы столько интересных событий произошло.

– Вам легче дружить с женщинами или с мужчинами?
– Среди друзей у меня всё-таки больше женщин. Я не верю в бескорыстную дружбу мужчины и женщины, дружбу без последствий. Невозможно сказать мужчине: «Привет, у меня сегодня голова болит», или «Я сегодня грустная, плакать хочется», или «Мне хреново, меня мужик бросил». Всё-таки с такими вещами ты звонишь подруге. А мужчине – нет. В общем, я делюсь, советуюсь и плачусь с подругами-женщинами. И они не из шоу-бизнеса.

– У вас нет ощущения сегодняшнего гигантского раскола в мире шоу-бизнеса?
– Экстраординарные события по-особому проявляют людей. Сейчас нельзя занимать нейтральную позицию. Но в моём понимании искусство вне политики. Для артистов моего жанра делать политические заявления – это неправильно.

– Говорят, вы большая кошатница.
– Да, у меня вислоухий британец. Нашему Масику уже семнадцать лет, мы его любим и постоянно тискаем.

– Вы упомянули о своём молодом человеке. Это значит, у вас налажена и устроена личная жизнь?
– Я старомодный человек и считаю, что личная жизнь устроена, когда мужчина и женщина поженились. А пока этого не произошло – непонятная история. Наверное, для меня примером являются родители, которые прожили всю жизнь в браке. Да, я любима, и я люблю. Но я не замужем, и пока рано говорить о счастье. Надо научиться жить одним днём, но ведь женщины всегда думают о будущем.

– Однако у вас уже было два брака.
– Настоящий брак – венчанный. А то, что мы жили со штампом в паспорте, – всего лишь акт гражданского состояния. Так что, получается, у меня ни одного настоящего брака. Надеюсь, всё впереди.