Тучи обложили небо, но солнце просвечивало сквозь них. Вовсю чирикали воробьи, каркали вороны, ворковали голуби. Анна Николаевна отвела взгляд от окна и снова принялась читать: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы».

Нагорная проповедь… Анна Николаевна вздохнула и заговорила сама с собой:
– Нет, Господи, вот тут я с Тобой не согласна. Вспомни, как я работала по молодости. Получала зарплату, и вся она сразу уходила – то одежду надо купить, то обувь, хотелось получше поесть, сходить в кино, кого-нибудь порадовать подарком. Так деньги и уходили, ничего не копилось. А потом заболела, потеряла работу. И пока нашла новую, пришлось побегать по соседям-знакомым, позанимать, чтобы прокормиться.

Тут-то я и поумнела, начала копить денежку. Миллионов мне не надо, но какая-нибудь заначка должна быть. Ведь стыдно ходить и побираться, ища, где занять, а потом ещё и долги отдавать – и снова ничего не остаётся.

Звякнул дверной звонок. Анна Николаевна отложила книгу и, встав с кровати, пошла к дверям.
– Николаевна, это я, – раздался голос соседки.
– Сейчас, Зоя, открою. Проходи.
– Николаевна, одолжи хоть пятьсот рублей, а если можешь, то тысячу. У сына семья, им самим не хватает.
– Погоди Зоя, сейчас дам.

Анна Николаевна ушла в комнату, вернулась с денежкой.
– Спасибо, Николаевна, выручила, – чуть не поклонилась Зоя. – С пенсии отдам.
– Ладно, ладно, с кем не бывает.
– Я тебя не разбудила? Хочу сегодня на кладбище съездить, вон какой день чудесный, а денег-то и нету.
– К родителям?
– И к родителям, и к мужу. Да у нас там все похоронены, всех и навещу.
– Может, чаю попьём?
– Ну, давай, до автобуса ещё есть время.

Они прошли в кухню, и Анна Николаевна собрала на стол.
– Возьми вот пшена птичкам, покормишь. Да и яиц я тебе отварю, посидишь там, поешь. И бутербродов сделаю.

Закипел чайник. Зоя вдруг сказала:
– Дура я. Пока муж работал, надо было хотя бы копейку, да оставлять. А теперь что с пенсии накопишь? Ведь мы с тобой вместе работали, Николаевна, но ты вот мне и хлебушка с маслом даёшь, а я концы с концами свести не могу.
– Да ладно, Зоя, о чём разговор. Что мне, еды жалко?
– И на похороны денег нет, – покачала головой Зоя. – Умру, на что они будут меня хоронить? Двое детишек, самим не хватает.

Анна Николаевна на секунду задумалась и вдруг сказала:
– Знаешь, Зоя, я вот что подумала. У меня есть деньги, накопила. Хотела отнести их в приют для животных, а отдам тебе.

Зоя даже подпрыгнула на табурете и всплеснула руками.
– Да ты что, Николаевна, они ведь тебе нужны!
– Не сегодня завтра я умру. Никому не говорила о болезни, но итог ясен.
– Нет, это твои деньги, мне чужого не надо. И вдруг твоя болезнь – ошибка, а я их потрачу.
– Успокойся, мне осталось недолго. Зоя, мне были нужны деньги, пока хватало здоровья. Не для богатства их копила, а чтобы, не в укор тебе будет сказано, не просить в долг у людей. Было и у меня когда-то такое.

Анна Николаевна вновь ушла в комнату.
– Вот, на днях сняла в банке. Тут пятьсот тысяч – и на похороны сто. Я думала попросить тебя позже, но прошу сейчас: ты уж меня тогда, будь добра, похорони как положено.

Зоя отвела глаза; ситуация показалась ей какой-то ненормальной. Но ответила:
– Не сомневайся, Аннушка, всё будет честь по чести.
– Знаешь, Зоя, и квартиру тебе отпишу. Приглашу нотариуса, оформлю.
– Да что ты говоришь такое! – повысила голос Зоя.
– Теперь иди, – тихо сказала Анна Николаевна. – Мне читать надо.

«Ну и дела, ведь в жизни так не бывает», – уходя, думала Зоя, крепко сжимая в руке деньги.

Прошла ночь. Утром пришла Зоя.
– Николаевна, надо что-нибудь купить?
– Спасибо, я сама.
– Ты уже лучше себя чувствуешь?
– Пока могу, хожу.
– Нотариуса рано вызывать? – осторожно спросила она.
– Пока рано.

А сама Анна Николаевна втайне уже вызвала его и оформила квартиру на соседку.

Снова прошла ночь, настал день. Пришла Зоя.
– Николаевна, ну как ты?
– Вроде нормально.
– Нотариуса не надо вызывать?
– Рано пока.

«Господи, – вздыхала Анна Николаевна, – болит всё внутри, тяжело. Если возможно, быстрее к Тебе бы уйти, да и Зоя мается. А так всё же квартира достанется её детям».

Однажды Анна Николаевна не открыла соседке. Обеспокоенная Зоя вызвала полицию, вскрыли дверь. Покойная лежала в кровати, а рядом на тумбочке – документы и завещание…

Летним днём, сидя у свежего могильного холмика, Зоя говорила:
– Николаевна, честь по чести я тебя похоронила. И священник, и поминки и девять дней, и сорок. Так что у тебя не должно быть на меня обиды. Квартиру ещё не наследовала, сказали, через шесть месяцев. Тебе, Николаевна, и за деньги, и за квартиру большое спасибо. Сын с невесткой теперь в мою переедут, им в двух комнатах будет хорошо, а я – в твою. А то им сколько надо было платить за съём.

Она перекрестилась и деловито отправилась к выходу с кладбища.