Доверчивость была одной из главных черт характера моей мамы. Она не сомневалась в правдивости самой абсурдной информации, исходившей из радиоэфира, с экрана телевизора и просто от любого человека, даже незнакомого. Мне было весело наблюдать за ней во время просмотра передач с судебными разбирательствами. Мать верила всем участникам процесса.

А поссорившиеся соседки шли к ней с жалобами на обидчиков. Она искренне сопереживала, не подвергая сомнению ничего и не пытаясь анализировать ситуацию. Не раздумывая бросалась на защиту любого, кто ей жаловался.

Однажды у неё на работе участились кражи вещей из раздевалки. Молодая девушка, заподозренная в этом, пожаловалась, что её ложно обвинили. Мама клялась окружающим, что такого не может быть, а когда воровку всё же поймали за руку, с досадой говорила мне:
– А ведь она мне сказала, что не делала этого. Я поверила.

Я ехидно ответила:
– Ты как ребёнок веришь всему, что говорят.

Разные ситуации – и безобидные, и не очень – случались с мамой, когда сталкивалась с Мюнхаузенами. Одного она вообще полюбила.

В перестройку, чтобы просто выжить, все ринулись заводить дачные участки, мы с мужем тоже. Землю нашей организации выделили за 50 километров от города, добирались мы туда на электричке. Мама, страстная огородница, с удовольствием ездила с нами на участок, рядом с которым на своём клочке земли трудились Галина и Серёжа. Я хорошо их знала – Сергей работал в нашей организации. К тому же супруги жили в том же общежитии, что и мы.

Это была замечательная семья. Галина – скромная, немногословная, на редкость рачительная хозяйка, уютная, домашняя. Серёжа – полная противоположность жене: излишне эмоциональный, нетерпимый, иногда резкий в суждениях. Галина кротко приглушала эти его качества, Сергей боготворил её. Они казались очень гармоничной семьёй, нам нравилось такое соседство.

Сергей заметил тёплое отношение моей мамы к ним и с первых поездок на дачу в электричке завёл привычку садиться рядом с нами. Иногда первым заскакивал в переполненный вагон и занимал место для мамы – уж она сидела всегда, а мы иногда стояли рядом в проходе.

Сергей сразу же заводил с мамой разговор, легко завладевая её вниманием. И начинались длинные эмоциональные монологи, сопровождаемые активной жестикуляцией. Его любимая тема – срочная служба в армии. Он с необыкновенной страстью рассказывал свою историю, размахивал руками, таращил глаза, вскидывал брови. Казалось, ему было просто необходимо, чтобы собеседники верили его словам.

Мой муж, отвернувшись к окну, скептически улыбался. Иногда бросал на рассказчика насмешливый взгляд. Я, тоже посмеиваясь, смотрела на маму, которая внимала рассказам Сергея с неподдельным интересом. Она верила каждому слову.

Все истории этого Мюнхаузена имели весёлое окончание. Мне было понятно, что в конце каждой из них мама мысленно повышала Сергея в воинском звании. Думаю, она очень быстро произвела его в генералы.

Через 10–15 минут общения раздавался заразительный смех. Пассажиры электрички с интересом прислушивались к разговору. К концу поездки в вагоне было слышно только два голоса – Сергея и мамы, всеобщее внимание было приковано к ним. Мы с мужем уже чувствовали себя неуютно и делали вид, будто не знакомы с этой парочкой. Мама же восторженными глазами смотрела на Сергея, внимая каждому слову. Это распаляло рассказчика ещё больше.

И уж какой он был умный и находчивый в своих историях! Галя, жена фантазёра, старательно рассматривала пейзаж за окном, но иногда смотрела на мужа укоризненно.

К концу лета мы с мужем заметили, что дачники нашего кооператива стараются попасть в тот вагон электрички, где едет эта весёлая парочка. Похоже, представление нравилось всем. Пассажиры внимательно прислушивались к Серёжиным монологам и маминому смеху.

Как-то раз муж, оглядевшись по сторонам, наклонился ко мне и тихо сказал:
– Пора уже продавать билеты на представление.

На вокзале Сергей выходил из вагона беспечный и весёлый, словно не устал на дачном участке. Он даже становился выше ростом.

Дачный сезон заканчивался, и мы с Серёжей пересекались только в коридоре общежития. Он радостно улыбался и задавал всегда один вопрос:
– Ну, как там бабулька? Передавай ей привет.

И по его голосу я понимала, что моя мама была самым любимым слушателем его историй, в которые безоговорочно верила, молчаливо восхищаясь и словно проживая их вместе с рассказчиком.

Серёжино враньё, конечно, поднимало ему настроение и самооценку. Я смотрела на него и думала, что из всех людей на свете мы больше всего ценим благодарных слушателей. Ведь только они дают нам чувство уверенности в нами же и придуманных собственных достоинствах.