– Я родился в городе Борисове Минской области. Мама – преподаватель французского, отец – военнослужащий. Мы часто переезжали, я поменял множество школ. Это стало для меня хорошей закалкой. С одной стороны, меня держали в жёстких рукавицах правильного офицера, а с другой, мама своей любовью всё выравнивала и приводила к балансу. Благодаря чему я соединил в себе твёрдость характера и доброту к людям. Эти качества помогли пройти через самые трудные ситуации.

Воспитывал меня папа довольно строго. Я никогда не был толстым, но в какой-то момент стал полнеть. Как-то раз отец подвёл меня к турнику: «Ну, давай». Я, как сосиска, естественно, ни разу не подтянулся. До сих пор помню его слова: «Ну что, сладкая булочка…» И меня это так задело, что с того момента я всю жизнь чем-нибудь занимался: хоккеем, боксом, плаванием. Сначала – чтобы доказать отцу, что я не «булочка», а потом без этого уже не мог. Мне хотелось быть похожим на папу. Он всегда был стройным, подтянутым, творил чудеса на турнике.

Я не мог быть с отцом до конца откровенным, потому что в хорошем смысле боялся его. Наверное, это чувство можно назвать уважением. А вот с мамой делился всем. И она никогда меня не сдавала. Если звонил поздно из телефонной будки и трубку брал папа, я шёл домой. Но если отвечала мама, говорил: «Буду завтра утром», – и отключался. Обязательно предупреждал.
Но однажды не сообщил, где находился.

Меня искали по всем больницам и моргам. Это единственный раз, когда отец дома меня шлёпнул так, что я отлетел к стене. Он сказал: «Если думаешь, что я тебя ударил за то, что не пришёл домой, то глубоко ошибаешься. Это тебе за мать, которая всю ночь места себе не находила. Если ещё раз повторится, я тебя убью». Этот урок я запомнил на всю жизнь.

Папа высказал пожелание, чтобы я стал военным. Но в пятнадцать я получил серьёзную травму позвоночника, после чего надолго попал в больницу. Тогда впервые понял, что жизнь состоит не только из светлых красок. Такие периоды заставляют серьёзно задуматься, кто ты, зачем и куда идёшь. До этого я был задиристым парнем, чуть что – сразу лез в драку. А после травмы стал великолепным переговорщиком.

Я хотел поступать на актёрский факультет, но папа сказал: «Такой профессии для мужчины не существует». Хотя взял отгул и повёз меня подавать документы именно туда. Для меня это было большим событием. Но моя актёрская карьера так и не сложилась.

Тогда решил пойти в пединститут на филологический факультет. Сто двадцать девчонок и четыре пацана. Параллельно работал пионервожатым. Я понял, как важен проводник между детской и взрослой жизнью. Каждый ребёнок в нём нуждается, потому что родитель часто не может донести до своего чада абсолютно простые вещи. Я стал не только пионервожатым, но и психологом, потому и перевёлся в университет на факультет психологии.

А потом мы вместе с друзьями открыли в Ульяновске шоу-фирму. Привозили московских артистов. Однако я понял, что Ульяновск слишком мал, и уехал в столицу.

Водил знакомство со многими звёздами. Почему-то думал, что они меня ждут и будут рады, когда я приеду в Москву. Но нет: повсюду суета, даже встретиться со мной никто не мог. Я был расстроен.

Приехал как-то раз на стадион «Лужники» на фестиваль «Звуковая дорожка» Артура Гаспаряна. Подходит какой-то парень и спрашивает: «Слушай, ты такой молодой, а с тобой все артисты обнимаются, здороваются. Ты вообще кто?» Я говорю: «Руслан Витрянюк. Концерты в Ульяновске делал, у нас там шоу-фирма». А он: «Я редактор журнала. Пойдёшь к нам? Будешь помогать делать интервью со звёздами». Я согласился. Благодаря этой работе нарастил полезные связи и контакты.

Вскоре мы с партнёрами создали рекламно-информационное агентство. Организовывали концерты многим звёздам не только в Кремле, «Олимпийском» и на Красной площади, но и в Италии, Америке, Франции. Я собрал очень сильную команду, удалось поработать со многими мировыми знаменитостями. Даже осуществил мечту детства.

Моим любимым актёром был Пьер Ришар. И когда-то я уговорил маму написать письмо кумиру. Надиктовал послание, попросил перевести и отправить почтой. Прошёл год, два, а ответа не было… Конечно, письмо никуда не ушло. Со временем мама призналась, что не выполнила мою просьбу, потому что ей она показалась сумасшедшей.

Когда я стал заниматься артистами, то решил всё-таки повидаться с Ришаром. Через друзей нашёл выход на актёра, приехал во Францию и встретился с его агентом. Говорю: «Мне нужно увидеть Пьера». Тот отвечает: «Сначала нужно это обсудить». Беседа длилась не один час. В конце концов я убедил агента и всё-таки встретился с великим актёром. Я рассказал Пьеру историю о письме, она его так растрогала, что он даже согласился у нас сниматься. Мы работали над романтической деревенской комедией, там была роль француза – учителя труда, который живёт в глуши. Так Ришар собрался в Россию.

Снимали фильм в селе Тулиновка Тамбовской области. Прицепили спецвагон к поезду, организовали в нём кровать и джакузи для Пьера. В нём он приехал и жил во время съёмок. Даже обалдел, когда это увидел. Повторял: «Я чувствую себя президентом».

Мы много времени проводили вместе, общались с любимым актёром. Потом, кстати, я гостил у него во Франции. Даже попросил Пьера сняться в клипе моего друга Володи Кристовского. В общем, получилась классная история.

А вторая мечта детства – Анни Жирардо. Я продюсировал сериал «Воротилы» и пригласил Анни сниматься. Она тогда уже сильно страдала от болезни Альцгеймера, но согласилась. Признавалась потом, что, когда работала в кадре, болезнь куда-то уходила.

Анни была великолепна. Я в юности был влюблён в неё. Во время съёмок случился юбилей – 75 лет, и мы устроили ей в кинотеатре «Октябрь» прекрасный день рождения. К сожалению, роль в сериале «Воротилы» стала для Анни последней, вскоре она ушла из жизни.

Также мы создали фонд «Звёзды Отечества». Много помогали людям, которые когда-то были известны, но ушли со сцены и экрана, их забыли, и они доживали свой век в нищете. Мы поддерживали их.

В общем, я увлёкся кинематографом. Мне стало интересно, как всё устроено в Голливуде. Решил посмотреть на практике и отправился в Лос-Анджелес. В тот момент моя вторая супруга была беременна. В Америке у нас с Ольгой родились две прекрасные дочки. Я был счастлив. Переезд, учёба, дети, Голливуд… Но тут всё внезапно изменилось.

Шёл 2011 год, я жил на две страны. Причём очень весело проводил дни, не всегда правильно. И как-то раз близкий друг Дима спросил:
– Рус, а ты вообще когда-нибудь на исповеди был?
– Да.
– А сколько длилась твоя исповедь?
– Ну, минут десять.
– Возьми книжечки-то в церкви, почитай про Таинство, – посоветовал Дима. – И исповедуйся по-настоящему. К этому нужно подготовиться.

Я так и сделал. Взял литературу, стал вспоминать грехи, начиная с детства. Как-то раз еду в машине, увидел маленькую церковь. Решил зайти. И думаю: как здесь хорошо, именно этому батюшке я и хочу покаяться. На следующий день снова приехал. Моя исповедь длилась три с половиной часа. Потом причастился. И батюшка сказал: «А теперь подойди к иконам и напрямую, не через меня, попроси у Бога того, чего ты хочешь».

Я обратился ко Всевышнему и сказал, что устал от этой жизни, суеты, пустоты. И попросил указать мне правильный путь.

Ровно через три недели у меня случился инсульт, и я полностью потерял зрение.

Так началась совершенно новая жизнь во всех смыслах. Сначала был очень тяжёлый период. В этом состоянии я переставал видеть смысл существования, хотелось, чтобы всё закончилось. Но какая-то внутренняя сила отводила меня от страшного. Однажды жена спросила:
– Руслан, а что будет дальше?
– Всё будет хорошо.

Хотя, если честно, сильно в этом сомневался.

Только вера помогла мне выжить. Вера в Бога, семью, собственные силы. Она помогла мне остаться человеком и не сломаться. Хочу сказать спасибо Ольге и детям, благодаря которым я начал потихоньку возвращаться к жизни. Жена говорила: «Ну, хорошо, вот ты умрёшь, у тебя трое детей. Кому они нужны, кроме тебя?» Всегда находила какие-то правильные слова.

И я начал работать. В незрячем состоянии с Божьей помощью сумел осуществить очень много интересных вещей.

Пожалуй, самый человечный и настоящий проект, который был сделан за тот период, – фильм «Со дна вершины» о судьбе горнолыжника, лишившегося ног. Я благодарен Тамаре Цоцория, Косте Кутуеву и Яночке Поляруш – эти люди помогли мне поверить в себя. И рад, что участвовал в этом проекте. Картина будет жить очень долго, её хочется пересматривать снова и снова.

На премьере я сказал: «Вот вы сегодня пришли в зал. И у каждого есть свои проблемы. Но я знаю одно: когда вы посмотрите фильм, то поймёте, что в вашей жизни вообще нет проблем».

Однажды известный голливудский актёр Рутгер Хауэр пригласил меня покататься на яхте его друга.

– Хочешь порулить? – вдруг предложил Рутгер.

А я растерялся. Он подозвал капитана, и мне объяснили, что нужно делать.

– Почувствуй волну, – посоветовал Хауэр. – Просто иди ровно, прямо.

Это были нереальные ощущения. Рутгер потом рассказывал, что, когда играл в фильме «Слепая ярость» незрячего человека, целый месяц прожил со слепым. Хотел понять, что и как тот чувствует. Я безумно благодарен актёру за этот незабываемый день моей жизни.

Ещё одна история. Однажды мой помощник Серёжа предложил: «Руслан Владимирович, а давайте съездим на Венский бал». Но я-то незрячий, передвигаюсь на коляске. Наотрез отказался. Серёжа стал уговаривать: «Давайте просто музыку послушаем, вы энергетику почувствуете». В общем, убедил. Одеваемся красиво: фраки, галстуки-бабочки. Приехали, слушаем. И вдруг начинается кадриль. Серёга схватил меня и покатил прямо в гущу танцевавших! Это было невероятное счастье!

Но самым большим событием вечера стал вальс. Помощник договорился с девушкой. Она была в белом, я – в чёрном. И представляете, мы закружились в настоящем вальсе! Пусть я передвигался на коляске, но чувствовал ритм, энергию, лёгкость. Это невозможно передать словами. Уехал с бала безумно счастливым человеком, с ощущением абсолютной благодарности Богу и Серёже. Воспоминания о том вечере останутся со мной навсегда.

Потом случился второй удар: не стало моего любимого младшего брата. Серёжа находился в коме, за него молились в разных храмах, даже на Афоне. Там служит отец Василий, но сейчас он ушёл в затвор. Так вот, батюшка рассказал: когда монахи молились, фотография моего брата Серёжи светилась. В час ночи она начала темнеть и окончательно почернела. Как раз в это время брата не стало. Отец Василий тогда сказал: «Всё, Серёжа ушёл».

Господь мог оставить брата жить, но ведь он был бы инвалидом – без движения и речи. Хотя для меня брат никуда не ушёл. Ощущение такое, что он просто уехал в другой город и скоро мы снова встретимся.

Серёжа был очень сильным, добрым и достойным человеком. Он возглавлял ассоциацию родителей детей с аутизмом, поскольку его сын Глебушка родился с этим заболеванием. Брат сумел открыть более пятидесяти ресурсных классов в России. И я постараюсь каким-то образом продолжить то, что делал Сергей. Хочу создать фонд в память о нём.

Я считаю, что у меня пятеро детей. Трое своих и двое – покойного брата. Единственное, чего хочу, – быть им другом. Мы с Серёжей постоянно на связи, только теперь уже на другом уровне – духовном. Мы были абсолютно разными, но любили, любим и будем любить друг друга. Нет больше физического тела, но он рядом. Мне даже кажется, что сейчас мы гораздо ближе, чем раньше. Когда-то нас разделяли расстояния, а сегодня их нет.

Если вы меня спросите, жалею ли я о чём-нибудь, то отвечу однозначно: нет. Прошло более десяти лет с того момента, как я перестал видеть. Сегодня благодаря китайским врачам наступили изменения в лучшую сторону. Но впереди ещё много операций. Я верю в победу.

За эти годы я стал намного ближе к Богу, переосмыслил свою жизнь и понял, где заблуждался, в чём был не прав. Сейчас уже хожу своими ногами – и это чудо! Значит, Боженька слышит мои молитвы. Просто ждёт, чтобы я осознал ещё кое-какие вещи. Это ни с чем не сравнимые ощущения, когда несколько лет проводишь в инвалидном кресле, и вдруг у тебя начинают двигаться пальцы – сначала рук, потом ног. И когда делаешь первые шаги, просто рождаешься заново.

Твёрдо верю, что однажды утром проснусь, открою глаза и увижу этот мир снова.