Помните анекдот, где алчный дедушка говорит золотой рыбке: «Хочу, чтобы у меня всё было»? «Нет проблем, – отвечает рыбка. – Всё у тебя было, дед, всё у тебя было».

Я категорически не желаю так жить. В свои 56 я на пике новой судьбы и карьеры добился признания, работаю по двадцать часов в сутки, путешествую и выгляжу на пятнадцать лет моложе. У меня молодые талантливые друзья. Я окружён юными подругами, а с недавних пор у меня молодая любящая жена. В общем, в самом разгаре безумный роман с дамой по имени Жизнь. Я люблю и обожаю Жизнь, а Жизнь любит меня.

– Хочешь, сделаю тебя дедушкой? – иронически предлагает сын.
– Попробуй, – отвечаю я. – Попробуй сделать. Чем тебя породил, тем тебя и убью! (Это у нас с сыном шутки такие.)

Я снова в обожаемом мною Крыму. Июль. Адская жара. Распорядок дня такой: подъём в шесть утра и купание у стен древнего Херсонеса. С половины девятого утра до двух часов пополудни – чашка крепкого кофе и работа за компьютером под монотонное жужжание кондиционера. Я неизменно работаю даже в отпусках.

Затем обед в уютном ресторанчике с кем-то из друзей-приятелей, несколько встречек-пересечек, пока спадёт жара, и – дотемна на «дикое, серьёзное море»: под скалы Фиолента или мыса Айя, на грешные пески «дикой» Любимовки, где властвуют нудисты и фотографы.

А вечером лёгкий ужин с морепродуктами и ледяным белым вином.

А ночью, под настроение, – в бушующий страстями и инстинктами южный город. Даже стареющий лев должен время от времени задрать юную лань! Но так, чтоб на сон осталось хотя бы часика три, потому что в шесть утра снова под стены Херсонеса.

И вот под древними стенами я слышу визгливо-отчаянный вопль:
– Дедусь! Дедусь!..

Кричит трёхлетняя мелочь с оранжевыми спасательными манжетами на ручонках, кричит радостно и вслед за тем плюхается пузом со скалы в утреннее море. А рядом «дедусь» – загорелый, могучий, с добродушной усатой улыбкой. Дедусь поучает пузатую мелочь, как надо правильно нырять в воду и выбираться из моря на скалы, и мелочь с каждым утром ныряет всё увереннее.
– Дедусь, дедусь, медуза! – орёт мелочь.

И дедусь обстоятельно учит внука, как обойти медузу в воде, а если надо, так и в руки взять, но при этом не обжечься.

Их уже знают и обожают все утренние завсегдатаи пляжа.
– А где дедусь? Сейчас подойдёт?

И вслед за этим появляются дедусь с внуком.

Очередным утром море прилично штормило. Штормило так, что даже взрослые опасались лезть в воду с прибрежных камней. «Ну, – думаю, – уж сегодня дедусь свою мелочь купать не станет».

Не тут-то было.
– Дедусь! Дедусь!.. – отчаянно орёт внучок в штормовом прибое.

Дедусь тут как тут: учит мальца, как грамотно пронырнуть коварно набегающую волну, чтобы не бросило о прибрежные скалы, не расцарапало о гальку, чтобы море не хлынуло в распахнутый от испуга рот.

Кажется, у парня, получается! И у меня исчезают последние сомнения, лезть или не лезть сегодня в неприветливую штормовую купель.

На берегу мускулистый дедусь усердно растирает внука полотенцем, поучает, что нельзя в непогоду расхаживать после купания в мокрых плавках, поит чаем из огромного термоса.

И вот наступил день, когда дед и внук на пляж поутру не явились.
– И где же наш дедусь? – растерянно спросил кто-то.
– Вчера уехали, – пояснил другой завсегдатай.

Тут же все замолчали, и я почувствовал, что пляж осиротел.

В полдень позвонил сын из Петербурга.
– Ну, сынку, – говорю я ему, – кажется, пришла пора тебе меня осчастливить.
– В смысле чего? – недоумённо переспросил сын. – А-а-а, понял… Батя, ты что, перегрелся, заболел?
– Нет, – отвечаю в трубку. – Кажется, я, наоборот, выздоровел.