Костик женился рано, зато у него появилось собственное жильё – досталась двухкомнатная бабушкина квартира. Правда, бабушка тоже досталась, но это была бабушка жены, проводившая полгода на даче. А когда у Костика появилась дочка Маня, названная так в честь всё той же бабушки, Марии Львовны, и жены Маши, квартира оказалась в полном его распоряжении – все три Марии летом перебрались на дачу. С Костика они взяли честное слово, что он станет приезжать к ним каждые выходные и дома вести себя будет прилично, а не так, как ведут себя мужья в пустой квартире.

В качестве мужа Костик ещё ни разу не оставался один дома. Если бы дамы не акцентировали внимание на пустоте, он бы так и прожил всё лето, ничего не замечая, ходил бы на работу, а вечером играл за компьютером, как обычно. Мария Львовна за месяц до отъезда вздыхать начала, а за ней Маша, и даже Маня изображала нечто вроде вздоха, надувая свои детские щёчки. Но Мария Львовна, обогащённая опытом семейной жизни, вздыхала так выразительно и звучно, как будто чихала. Когда Маша интересовалась – что ещё стряслось, бабуля, она загадочно отвечала – пока ничего, пока все дома. Вздыхала она исключительно в присутствии Костика, а если он сидел за компьютером, подкрадывалась со спины и вздыхала ему в затылок, обдавая кисло-хлебным жарким запахом.

Погружённый в компьютерную игру Костик, привыкший к виртуальным неожиданностям, инстинктивно пригибался к монитору, где угрюмые монстры атаковали живописную горную местность. Один останешься, думаешь, тебе легче станет? – вопрошала Мария Львовна, на что Костик уверенно отвечал, что один не останется, потому как амазонки уже на подходе. Мария Львовна из истории точно знала, что амазонки – это развратные полуголые женщины на конях, которые при желании легко могут перескочить из прошлых веков в жизнь современного молодого человека, тем более летом, когда жена на даче. А благодаря передаче о девушках-эскортницах Мария Львовна утвердилась во мнении: летом разврат неизбежен. И муж её, Гриша, занимался тем же, когда она уехала отдыхать в Лазаревское.

Гришу даже на чистую воду не понадобилось выводить с помощью показаний доброжелательных соседей, он сам честно во всём признался и раскаялся на страницах своего дневника. Мария Львовна обнаружила рукопись на второй день после возвращения из Лазаревского – знала координаты Гришиного тайника. Он деньги на подарки ей копил между «Бесами» Достоевского и «Будденброками» Томаса Манна, туда и блокнот сунул, нет бы куда повыше заложил, на новое место, – неисправимый консерватор. Всё у него по кубикам, по квадратикам, гвоздики-винтики, всё по баночкам, даже в спичечные коробки умудрялся что-нибудь закладывать, в пузырьках от лекарств хранил какие-то микроскопические разноцветные шарики и металлические точки. У него даже противогаз имелся точно по его шестьдесят второму размеру головы, поскольку иметь в квартире противогаз меньшего размера он считал бесполезным.

Вот и отпуск Марии Львовны он провёл с пользой, посвежел, в весе прибавил. Мария Львовна даже не сразу опознала его на перроне – усы отрастил, гладкий, румяный, пузцо наметилось, а взгляд спокойный, как у Вячеслава Тихонова, – есть что скрывать от жены. Мария Львовна сразу заподозрила чужеродное женское влияние, но решила улик подсобрать. А их и собирать не пришлось, только в прихожую вошла, улики сами к её ногам прыгнули – тапочки чужие, да не какие попало, а с помпонами. У Марии Львовны такое лицо сделалось, будто она дохлую крысу увидела. А Гриша говорит – тебе купил, но если не нравятся, для гостей сойдёт. Мария Львовна, конечно, сразу поняла, о каких это он гостях, но решила из принципа носить тапочки, чтоб помпоны товарный вид потеряли.

Пару шагов сделала и поскользнулась – до блеска чистый пол. Мария Львовна аж ногу отдёрнула, как от холодной воды в водоёме. А Гриша говорит, что это ему посоветовали специальное средство для дезинфекции поверхностей, в операционных используют. Добралась она кое-как до кухни, заглянула по инерции в холодильник, думала там в лучшем случае десяток яиц встретить. Гриша в области кулинарии способностей не проявлял, Мария Львовна сама справлялась – без изысков, в традициях полноценного советского питания. Открыла она холодильник, а там утятница, супница, две салатницы сверху тарелками прикрыты, ещё какая-то бесполезная посуда от сервиза, типа соусников, которые Мария Львовна игнорировала даже в праздничные дни. Здравствуйте, приехали – поздоровалась она с посудой, – вас мне только тут не хватало для полного счастья.

Сначала она подумала, что Гриша буфет с холодильником перепутал, но для чего ему вообще понадобилось в сервиз лезть? Мария Львовна приподняла крышку утятницы – плотными рядками лежали маленькие аккуратные свёрточки. Она подцепила один и вытащила. Долма – отрекомендовал Гриша, – в виноградном листе, а то голубцы надоели. Мария Львовна молча проглотила Гришины слова вместе с долмой – всё и так ясно. Следующим блюдом было лобио, вкусив которое Мария Львовна прошептала – ну и сволочь. А когда Гриша переспросил, она заменила на «сочное», ещё и приписав ему тугоухость.

Из чего был приготовлен салат, Мария Львовна так и не поняла, поскольку Гриша порекомендовал жевать салат с закрытыми глазами, чтобы на вкус различить все двенадцать ингредиентов. Марии Львовне было вкусно и досадно – столько лет прожила с извращенцем, где он только всей этой экзотики набрался, макароны с сосисками трескал, ни на что не жаловался, стоило одного оставить, как с цепи сорвался, так и до десерта докатится. Только она про десерт подумала, как Гриша распахнул морозилку, а там терем с куполами разноцветными, как на храме Василия Блаженного. Из домашнего мороженого построил собственными руками – похвастался Гриша, вращая кистями собственных рук. Архимандрит хренов – подумала Мария Львовна, но вслух сказала – такой храм и до Пасхи простоит. На Пасху я сливочный сделаю, а этот летний, фруктовый, – вдохновенно произнёс Гриша.

Доживи ещё до Пасхи в этой квартире – подумала Мария Львовна и решительно двинулась принимать душ, но Гриша ворвался в ванную и буквально вытолкнул её со словами – подожди, сейчас всё будет. Через пять минут Марии Львовне пришлось вместо привычного душа погрузиться в пену с запахом полей, лесов и рек. На травах средней полосы, для акклиматизации – объяснил Гриша. В спальне тоже стоял специфический запах – пахло чистотой со вкусом цитрусовых. Следы заметает – решила Мария Львовна, но всё же согласилась выполнить супружеский долг, чтобы нейтрализовать бдительность коварного Гриши.

Утром Мария Львовна проснулась не от будильника, а от звона колоколов, как ей показалось спросонья, поскольку снился ей храм Василия Блаженного, но это оказался всего лишь Гриша с маленьким колокольчиком в руке. Валдайский колокольчик для мягкого пробуждения – объяснил он. В другой руке он держал поднос, как держат подносы ловкие официанты. Завтрак, провозгласил Гриша.

Совсем стыд потерял, подумала Мария Львовна, подливая в кофе молоко из сервизного молочника, который использовала первый раз в жизни. Она ещё подумала желание загадать по такому случаю. Желание у неё было одно, ещё со вчерашнего дня, – собрать все улики против Гриши, а он ей сам всё тащит на подносе – французский бутерброд приготовил без зазрения совести, и сыр у него не вытек, а расплавился, как надо. Вот что делает свобода с человеком, неудивительно, если он и галстук научился завязывать.

Только Мария Львовна подумала про галстук, как вбежал Гриша, благоухая приятным мужским ароматом, в свежей рубашке и с галстуком в руках. Ты отдыхай, а я полетел, планёрку на полчаса раньше передвинули – сообщил Гриша, ловко завязывая галстук перед зеркалом. На прощание он чмокнул Марию Львовну, но лучше бы не приближался, поскольку вблизи от него пахло ещё приятней.

По хлопку двери Мария Львовна вскочила и бросилась к «Бесам» проверять Гришину заначку. Вместо денег она обнаружила блокнот с названием «Блокнот». В качестве эпиграфа значилось: «Маша уехала. Пусто и голодно». Но уже на второй странице пустоту заполнял рецепт борща «Катерина», записанный аккуратным женским почерком. Дальше шла «Солянка Н.И.» – печатными буквами с наклоном, за ней картофельная запеканка «Мила», округлым почерком, следом – рёбрышки «Люба» с вензелями заглавных букв, дальше следовала фаршированная рыба «Неля Марковна», зашифрованная неразборчивой тайной письменностью. Уже известная долма именовалась Тамарой Г., а лобио – Тамарой П.

А вот мороженщицей оказался С.П. Золотарёв, воспользовавшийся почерком Гриши. Мария Львовна сразу почувствовала подвох, точнее подлог. Наверняка под мужским именем скрывается кто-нибудь из общих знакомых или близких подруг.

Пока Мария Львовна выбирала из своих подруг самую красивую, зазвонил телефон. Это была Верочка, Гришина секретарша, которая хотела на всякий случай напомнить о планёрке, а ещё спросила насчёт тапочек – ну как, подошли? Оказывается, пока Верочка за ними в очереди стояла, её размер закончился, но она всё равно схватила на два размера меньше, уж очень симпатичные, вот и предложила Григорию Александровичу для жены. Она ведь в рабочее время в магазин бегала. Ещё Верочка сказала, что Григорий Александрович с первого урока научился завязывать галстук, вот что значит талантливый руководитель. Какого руководителя она имела в виду, Мария Львовна тут же представила. А потом Верочка сообщила по большому секрету, что они всем женским коллективом, когда узнали, что Мария Львовна уехала в отпуск, решили подкармливать Григория Александровича, но он сказал, что будет готовить сам по надёжным проверенным рецептам, и пустил блокнот по отделу.

Мария Львовна всю эту информацию восприняла как коллективный заговор. Почерк разный, но суть одна – подумала Мария Львовна. Допустим, Верочка говорит правду, но откуда взялось хирургическое средство для дезинфекции – без медсестры тут точно не обошлось, а медсёстры на всё способны, и обручальное кольцо на чужом безымянном пальце их не остановит, лишь бы оказать незаконную первую помощь. Плюс Золотарёв с валдайским колокольчиком на травах средней полосы.

Поэтому, спустя много лет после всех этих тапочек с помпонами, Мария Львовна точно знала, на что способен Костик. Так что решила не рисковать и взять его досуг под свой контроль.

В одном из агентств организации досуга ей подобрали надёжную скромную девушку с кулинарными способностями. Стоило это недёшево, но кое-какие сбережения Мария Львовна имела. Договорились на два дня в неделю – вторник-четверг по вечерам.

В первый же вторник раздался звонок в дверь, Костик никого не ждал, но на пороге стояла девушка, которая обратилась к Костику по имени и, сославшись на Марию Львовну, решительно вошла в прихожую с увесистой сумкой и проследовала на кухню. Костику она объяснила, что это услуга для Марии Львовны по линии собеса, и даже в её отсутствие девушка обязана выполнить обязательства, потому как существует договор, в котором указаны конкретные сроки. А ещё она сказала, что все зовут её Белкой, хотя настоящее имя Настя, но ей Белка больше нравится.

Хотя Белка и старалась держаться скромнее, чем обычно, Костику с трудом верилось, что такие девушки работают в собесе. Но он вспомнил свою двоюродную сестру Наташу, которая училась в педагогическом, а подрабатывала в районной библиотеке. Как только она устроилась туда, от пенсионеров отбоя не стало, у входа караулят, читательская активность в разы повысилась. Наташей Ростовой прозвали, ручки ей целуют, конфетами шоколадными кормят, лишь бы пообщаться с красивой девушкой.

Когда Костик спросил Белку, где она учится, ответ у неё был готов заранее – в театральном. Тогда Костик вообще расслабился и побрёл к своим виртуальным монстрам. А Белка, приготовив вкусный и обильный ужин, попрощалась до четверга. В Японии тоже пожилым людям полноценное питание на дом приносят для увеличения продолжительности жизни – вспомнил Костик. Вот и наше государство сообразило пенсионерами поддерживать численность населения.

В выходные Костик сообщил Марии Львовне, что к ней приходили из собеса, и что всё было очень вкусно, и что в следующий четверг обещали выпечку, которую он обязательно привезёт на дачу, а то как-то даже неудобно получается – одному трескать. А ты, Костик, трескай, не стесняйся, такого алиби тебе до конца лета хватит – сказала Мария Львовна.

Костик решил, что бабушка перепутала «алиби» с «обедом». А потом она про какого-то Золотарёва вспомнила, который к концу лета вместо подруги Вали оказался заказчиком из региона, и валдайский колокольчик он привёз к тому же. А насчёт специального средства для дезинфекции история пока умалчивает, так что алиби честному человеку рано или поздно, но понадобится.