– Кукурузники не падают. Они, если что, спланируют. Манёвренные! Зря сняли с производства, – сказала бригадирша Петровна и отпустила Лару с обеда. – Лети к мужу, голубка, раз зовёт – лети. Пока молодые, радуйтесь жизни.

Павел с однокурсниками летом работал под Браславом и уже несколько раз звонил жене:
– Скучаю! Прилетай на выходные. Озёра сказочной красоты, рыбы тьма!

Пока он учился, семья жила на Ларину зарплату, вот студент и рванул на заработки.

Лара прильнула к иллюминатору. Крыло самолёта, а внизу огромное озеро. Она летела впервые. «Почему вода в озере синяя? Неужели небо отражается?» Приземлились на маленьком лётном поле, Павел чмокнул её в щёку, и она оказалась в кузове грузовика среди загорелых ребят.

Ветерок трепал волосы, чумазые до чёртиков парни улыбались. Миновали лесок, подкатили к деревенской школе. Жили шабашники в спортзале – там стояли кровати в ряд и два старых канцелярских стола. Перетащили в угол две кровати и повесили занавеску – получилась комната молодожёнов.

Утром ребята ушли на работу. Лара, стараясь быть примерной хозяйкой, постирала их рубахи, полотенца, помыла полы и поставила букетик ромашек на столик. Покрутилась у зеркала, поправила волосы.

В два часа они обедали в столовой.
– Щи да каша – пища наша, – изрёк балагур Витя, пододвигая Ларе стул. – Эх, завидую тебе, Павлик!

Витя сел рядом и стал травить анекдоты, а Павел почему-то помалкивал и из столовой вышел одним из последних. В столовой обедали ещё и другие девчонки – студентки техникума, приехавшие на практику.

Вечером Павел с Ларисой снова прогуливались по берегу. Павел больше молчал – устал. Сердце у Лары сжалось от жалости – бедняга, старается для семьи.

Утром поехали на рыбалку, потом сварили уху. А на следующий день Лару уже отправляли на аэродром в том же разбитом грузовике. Ребята наперебой приглашали приезжать ещё. Машина тронулась, у Ларисы защипало в глазах. Вдруг у обочины она увидела двух девушек. Изучающий и пронизывающий взгляд одной из них заставил вздрогнуть.

В самолёте Лариса вспомнила этот взгляд. Странное предчувствие беды легло на сердце.

Самолёт приземлился на грунтовку. Нижняя ступенька трапа оказалась высоко над землёй. Спрыгивая, Лариса схватилась за дверцу, почувствовала резкую боль, и обручальное кольцо, зацепившись за заусенец обшивки, сорвалось, чуть ли не вместе с пальцем. Несколько пассажиров вместе с Ларисой сантиметр за сантиметром обследовали траву у трапа. В итоге нашли.
– Кольцо терять – плохая примета, – охала Петровна, поглядывая на забинтованный палец Лары.

Через месяц Лариса поняла, что ждёт ребёнка. Паша теперь звонил редко. Она догадывалась – устаёт. Хотелось поделиться с ним радостью, но не по телефону же сообщать такие новости.

Рассказала золовке Жене.
– Поздравляю! – обрадовалась та. – Павел придёт в восторг, он детей любит. С моей Аллочкой всегда играет. Представляешь, Аллочка в пять лет заявила, что дядя Паша будет хорошим папой.

В конце августа Павел вернулся. Приехал к вечеру, вошёл гоголем, покосился:
– Что-то ты зелёная, болеешь, что ли? Собирайся, едем к Диме, отметим мой приезд.

Не поцеловал, не спросил, как дела.

Дима – муж Жени, брат Паши. Лара собиралась, ёжась под оценивающим взглядом мужа.

К Диме вошли громко.
– Здорово, братан! – Паша поставил на стол коньяк. – Приехал с деньгами. И скоро обратно.

Лара побледнела: она ещё не сообщила о беременности, а теперь вроде и неловко. Женя тихо спросила:
– Не сказала ещё?
– Нет. Он какой-то злой приехал, – ответила растерянно.
– Ладно, потом скажешь, – посоветовала Женя. – Мужики шалеют, когда у них деньги появляются.

Лара никогда раньше не видела Павла таким. Как странно и страшно… Это был не тот мужчина, который когда-то клялся ей в любви. Всё изменилось – манера говорить, выражение лица и то, как он смотрел на неё. Она почему-то подумала о девушке, стоявшей у дороги, и интуитивно почувствовала – происходящее связано с ней.

Павел пил коньяк, бахвалился деньгами, хвастал своей востребованностью:
– Возвращаюсь обратно! Меня там ждут. Разбогатею.
– Тебе ведь учёбу нужно закончить, – тихо сказала Лариса.

И тут произошло то, чего никто не ожидал.
– Закрой рот! – остатки коньяка из рюмки Павел выплеснул ей в лицо. – Я с тобой развожусь, меня ждут. А тебе – вот! За то, что год жил за твой счёт!

Мелкие купюры веером полетели в Ларису. У всех перехватило дыхание. Женщина застыла в ужасе. Подруга бросилась поддержать её:
– Павел, ты что!

Дима схватил брата за грудки.
– Что творишь?
– Пусть едет, – остановила его Лариса с ледяным спокойствием. – Пусть едет. А деньги я возьму, мне они сейчас нужны.

Что творилось в её душе, когда поднимала эти проклятые бумажки? Но она подобрала всё и спокойно сложила в стопочку.
– Ты со мной в расчёте.
Сухо попрощалась с хозяевами и ушла.

– Ужас, ужас, я их взяла, – шептала она, шагая по засыпающему городу.

Но ведь впереди декрет. Показать гордость и отказаться от денег? Было бы красиво! А чем она заплатит за съёмное жильё, на что станет кормить малыша?

Сказать о ребёнке? Она вспомнила его фразу: «Дети нужны мужчине, лишь пока нужна жена». Да пошёл он.

Она брела по безлюдному городу, последний трамвай ушёл в парк. Где-то во дворе слышались пьяные голоса. Вдалеке проехала машина. Люди думают, что могут понять всё – главное, чтобы доступно объяснили. Но отчаяние брошенной женщины может понять только брошенная женщина.

Теперь Лариса была уверена – Павел возвращается к той, которая стояла на обочине и всматривалась в её лицо. Но в том, что он полюбил другую, вины Ларисы нет.

Павел пришёл утром.
– Прости.

Она сбросила его руку со своего плеча.
– Прости, – повторил он, – я вчера того… Давай поговорим.

Наверное, Женя сказала о ребёнке – догадалась Лариса.
– Возвращайся туда, откуда приехал, не хочу тебя видеть, – она отвернулась.

Простить? Это уже невозможно. Да и не будет между ними ничего хорошего после вчерашнего.