В студенческие годы, в начале 2000-х, нас с подругой-однокурсницей занесло на летнюю практику в Уфу. Туда нас забросили на машине её родители, а обратно до родного Екатеринбурга мы должны были добираться на автобусе.

Однокурсница моя уехала, не дождавшись окончания практики, – ей срочно требовалось утешить подругу, только что расставшуюся с парнем. Я проводила её на автовокзал, отметив, что автобус приличный – в таком трястись 13 часов вполне комфортно.

Когда же пришёл мой черёд ехать домой, я ужаснулась – передо мной стоял старый, потрёпанный жизнью, разбитый «Икарус». В голове сразу мелькнуло: ничего хорошего не жди. И точно! Не успели мы выехать из города, как автобус сломался. Водитель, крепкий светловолосый парень, и его сменщик, мужичок лет сорока, несколько часов возились с этой колымагой. В конце концов автобус соизволил завестись, и мы продолжили путь.

За рулём почти всё время сидел молодой водитель. Как только взрослый дядька брался за баранку, «Икарус» капризничал и ломался. В итоге парню приходилось возвращаться на водительское сиденье.

Ближе к ночи, когда мы были уже почти у цели, на остановке вышло много людей, и в салоне освободились места. Я сидела впереди, но всё время интуитивно хотелось пересесть назад. Как только появилась такая возможность, подхватила сумки с пожитками и перебралась подальше. Устроилась на двух свободных сиденьях и начала задрёмывать. Но заснуть почему-то боялась, постоянно одёргивала себя.

В итоге сон меня всё-таки сморил.

Сильный удар в висок – и я открыла глаза. В окне передо мной – мокрая трава. Первые секунды я ничего не понимала. Вокруг темнота. В салоне заплакали дети, заохали женщины. Одна пассажирка закричала, потребовала включить свет. Когда тусклый свет озарил салон, стало понятно, что автобус стоит в кювете, накренившись на левый бок. Тут я сообразила, что ударилась виском о ручку переднего сиденья. Мельком взглянула на часы – около двух часов ночи.

Водитель открыл дверь, и народ кое-как выбрался на улицу. Вышла и я. Сначала думала, что на мокрой дороге нас просто занесло в кювет, но на деле всё оказалось куда трагичнее. Из-под автобуса торчала искорёженная «девятка». Машина – всмятку.

Вокруг крутились мужики, курили, переговаривались. Я отошла в сторону. Меня трясло. Проезжавшие мимо машины останавливались, водители предлагали помощь. Один дядька быстро собрал свои вещи и уехал на попутке.

Тогда мобильные телефоны были ещё не в ходу, народ только-только стал обзаводиться пейджерами. Поэтому мы никому не могли сообщить о случившемся. Стояли посреди полей – в ночи, под проливным дождём.

Я вернулась в автобус. На заднем сиденье сидел, обхватив голову руками, наш водитель, светловолосый паренёк. Сначала хотела подойти к нему, а потом подумала: а что я ему скажу? Чтобы не переживал? Что всё будет хорошо? Ну и чем это ему поможет?

И плюхнулась на своё место.

В Екатеринбурге на автовокзале меня должны были встречать родители. Представила, как они переживают, места себя не находят – ведь автобус до сих пор не прибыл.

За окном появилась синяя «мигалка», я снова вышла на улицу. Подъехала скорая, видимо, вызвал кто-нибудь из проезжающих. Немолодая женщина-врач в очках посветила фонариком в салон «девятки» и произнесла:
– Этим уже не помочь. В автобусе кто-нибудь пострадал? Нет? Ну, тогда мы поехали.

И машина скрылась в темноте.

Глядя ей вслед, я вдруг поняла, что помощи ждать неоткуда. Вернулась в салон и начала судорожно соображать. Денег у меня не осталось, потратила всё до копейки. Сколько ждать, когда за нами приедут, неизвестно. И, прежде чем отпустить, наверняка станут допрашивать, расспрашивать, понадобится что-нибудь подписывать. Не факт, что сразу повезут в Екатеринбург, скорее всего, в какой-нибудь ближайший городок.

Живо представив всё это, я поняла, что выбираться придётся самой. Схватила сумку и рванула на трассу. Тётушки всполошились:
– Куда ты собралась? Подожди. Нас же скоро заберут.

Я не ответила. Перебежала на другую сторону дороги и начала голосовать. Вскоре рядом остановилась машина. Вышли мужчины, спросили, что случилось и куда надо ехать. Я всё рассказала.

Мужики-азербайджанцы предупредили, что сам Екатеринбург им не по пути, но предложили высадить где-нибудь на окраине. Я сразу призналась, что денег у меня нет, заплатить не смогу. Договорились, можно ехать.

Я забралась на заднее сиденье. По дороге мои спасители остановились у придорожного кафе и угостили меня горячим кофе.

На рассвете на горизонте показался родной город. Мне стало так хорошо и спокойно… Я понимала, что даже если сейчас меня высадят у поста ГАИ на въезде, легко доберусь до дома. Но компания проехала чуть дальше. Мы душевно попрощались, я ещё раз извинилась, что не могу расплатиться. Они замахали руками – мол, и слышать ничего не хотим. И я побрела искать телефон-автомат.

К домашнему телефону никто не подошёл, значит, мама с папой всё ещё на автовокзале. Я связалась с оператором пейджинговой компании, надиктовала сообщение, попросила родителей забрать меня и назвала адрес, где стояла.

Через 15 минут возле меня остановилось такси, из которого выскочила перепуганная мама…

Дома она предложила мне после всего пережитого выпить коньячку. Но я уже была спокойна как танк. Всё позади, я радовалась, что выбралась и доехала целой и невредимой.

На следующий день в местных новостях рассказали об аварии. Оказалось, что наш водитель, 23-летний паренёк, уснул за рулём. Теперь он задержан органами. В Уфе у него жена и маленькая дочка.

А моих азербайджанских спасителей до сих пор вспоминаю добрым словом.