Не надо меня спасать
24.01.2023 16:12
Вы слышите этот скрежет?

Не надоОтплыв от берега метров тридцать, Профессор перевернулся на спину и блаженно завис в штилевой октябрьской неге.

Шёл второй день Всероссийского медицинского конгресса, где он являлся почётным сопредседателем. Объятия именитых единомышленников, восторженные рукоплескания коллег, интервью центральному телеканалу, кофе-брейки и деловые ужины, многочисленные записки из зала, круглые столы, решение нескольких судеб на бегу от барной стойки до председательского стола, а то и в комфортабельном номере… И, наконец, шикарный финальный банкет! Всё это было привычно, но приятно подогревало остывающее самолюбие.

А ещё – прекрасная возможность расслабиться в осеннем море. Пасмурно, полный штиль, воздух плюс 19, вода плюс 17… Бархатный сезон на излёте, зато море бодрит и напоминает, что есть ещё и тот самый порох в пороховницах, и ягоды в этих самых… И жизнь всё ещё доставляет удовольствие…

На берегу шумной компанией расположились молодые кандидаты наук и доктора – верная команда, свита короля. В воду, однако, не лезут, вкушают абхазское вино с адыгейским сыром, счастливо галдят, не забывая поглядывать в море – как там их обожаемый экселенц?

А впрочем, хрен с ними. Профессор отвлёкся от мирской суеты, задумался о вечном, и…

В это самое время над его головой в небе недвусмысленно завис огромный баклан.

Конечно, можно было бы не замечать небесного визитёра или даже полюбоваться поэтическими контурами прекрасной морской птицы, но Профессору вдруг показалось, что баклан завис над ним не случайно – прицеливается, гад. Отбомбится сейчас прямо на лицо всероссийской знаменитости, и уж тогда позора не оберёшься.

– Кыш! – отчётливо прошипел Профессор. – Кыш отсюда!

Кажется, баклан услышал, шевельнув крыльями, сдал на пару метров в сторону и вперёд, но потом вернулся и снова завис.

Не на шутку осерчав, Профессор провернул в мозгу десяток вариантов решения проблемы и выбрал лучший – выделив достаточное количество слюны, максимально напряг лицевые мышцы и произвёл вертикальный зенитный плевок в наглую птицу.
Плевок получился драматичным – вместе со слюной изо рта Профессора катапультировалась его вставная челюсть и, описав полукруг, шмякнулась в море метрах в трёх.

Перевернувшись на живот, Профессор в несколько гребков покрыл необходимое расстояние и опустил лицо в воду. Ритмично раскачиваясь в прозрачной воде, челюсть медленно уходила на дно.

Оценив предположительную глубину, Профессор предпринял отчаянную попытку нырнуть, но погрузился лишь на полметра, тут же всплыл и призывно закричал.

Спустя полминуты свита оказалась рядом.

– Не надо меня спасать! – возмущённо кричал Учитель. – Протез! Мой протез! Он где-то там.

Ученики и преемники, старательно взбрыкивая нетренированными филейными частями, попытались нырнуть в указанном направлении, однако достичь дна никто из них не смог.

– Миша! – отчаянно заорал кто-то из свиты. – Вон там Миша на берегу, он разрядник по плаванию. Миша, плыви к нам!

Молодой аспирант из Крыма в несколько гребков оказался рядом.

– Вон там! – кричали ему коллеги. – Это где-то там! Миша, ныряй! Ныряй!

Миша набрал в лёгкие побольше воздуха и дельфином ушёл на глубину. Один раз, второй, третий…

Посиневшего от холода Профессора тем временем отбуксировали к берегу и укутали в полотенце.

С девятого или десятого раза Миша вынырнул на поверхность с каким-то предметом в руке.

– Нашёл! – закричал молодой человек, энергичным брассом подплыл к берегу, выбежал из воды на гальку, извлёк находку из плавок и протянул Профессору: – Вы это имели в виду?

В руке у аспиранта был огромный женский янтарного цвета пружинный зажим для волос, напоминающий сжатые челюсти.

В толпе собравшихся вспыхнул ехидный смешок и тут же погас.

– Не-е-ет! – истошно заорал Профессор. – Не это! У меня был протез. Долбо…, вашу мать!
– А что, Алексеич, – хохотнул подошедший доцент из Новосибирска, – ты вставь пока это. На банкете вполне сойдёт, а в Питере закажешь новый.

Профессор выругался и нервно засеменил в отель в полотенце и шлёпках. Прихватив одежду мэтра, свита двинулась следом.

На пляж неумолимо опускались ранние осенние сумерки.

Ночью разразился шторм, и вызванные спасатели беспомощно развели руками: искать кусок пластмассы среди придонных валунов при волнении в шесть баллов – гиблое дело.

– Когда вы уезжаете? – спросил вызванный организаторами конгресса стоматолог-ортопед. – Послезавтра? Ну, как вам сказать… Теоретически, если будем трудиться двадцать четыре часа в сутки, нечто подобное сообразить можно. Только за качество не ручаюсь.

После ухода стоматолога Профессор поглядел на себя в зеркало. Куда подевался бравый вид – да, седовласого, но вполне мужественного «огурца»? Пространство между носом и нижней губой выразительно провалилось. Из зеркала на мэтра глядел персонаж, напоминающий Гобсека или Иудушку Головлёва с иллюстраций из советской школьной хрестоматии.

– Ну, здравствуй, Иудушка! – язвительно пробормотал мэтр, выпил полстакана виски и лёг в постель. Однако вскоре за ним прислали.

Отказавшись от обеда, Профессор отсидел в президиуме, подпирая обе щеки ладонями. В прениях не выступал – собственный голос казался ему гнусно-шепелявым.

На ужин ему подали персональную гречневую кашу со сливками.

Наутро море разволновалось ещё больше. Позавтракав овсянкой, Профессор угрюмо прогулялся по пляжу и снова сидел в президиуме, закрывая руками щёки.

В обед он довольствовался сырным крем-супчиком. А вечером, на банкете, угрюмо давил обезоруженной челюстью тарталетки с икрой, сырным салатом и оливье, запивая трапезу большими глотками виски.

– Слышь, Алексеич, – потрепал его по плечу московский коллега. – Тут с тобой добивается встречи девушка из Томска, кандидат наук, симпатичная и с активной жизненной позицией. Очень хочет перевестись в Петербург, в твою клинику. Эй, ты чего тормозишь? Говорю же, она хорошенькая и с очень активной жизненной позицией. Достаточно хотя бы пообещать. Обещать – вовсе не значит жениться, ха-ха-ха!
– Пошли вы все! – неожиданно взорвался мэтр.

Сунув недопитый стакан официанту, Профессор, не прощаясь, поднялся в номер, лёг в постель прямо в одежде и укрылся одеялом с головой.

В дверь неоднократно стучали, сначала вкрадчиво – может, это и была та самая девушка? – затем настойчиво. Даже требовательно. Профессор не отозвался.

Поутру в день отъезда он спустился на пляж, чтобы попрощаться с морем. Шторм утихал, хотя прибой всё ещё докатывался до ног, угрожая промочить ботинки.

Подошёл местный спасатель, в очередной раз выразил сожаление по поводу протеза.

– Бесполезно! – бубнил спасатель. – Тем более сейчас – бесполезно. Море, оно… Вы слышите? Слышите?
– Слышу что? – рассеянно переспросил мэтр.
– Ну, скрежет, что ли… Глухой такой скрежет. Прислушайтесь!

Алексеич прислушался. Действительно, из глубины взъерошенного моря доносился глухой противный скрежет, очень напоминающий зубовный.

– Это камни! – подсказал спасатель. – Море в глубине ворочает прибрежные валуны, перекатывает их друг по дружке, шлифует, точит. Я же вам и говорю, соваться туда во всех отношениях бесполезно.

Не отвечая спасателю, не попрощавшись, профессор повернулся и пошёл прочь к ожидавшему его комфортабельному микроавтобусу. Сидя в мягком кресле, он всё ещё слышал, как за тонированным стеклом на пятиметровой глубине осклизлые валуны с равнодушным скрежетом пережёвывают его прошлое.

Владимир ГУД,
Санкт-Петербург
Фото: Shutterstock/FOTODOM

Опубликовано в №3, январь 2023 года