Я всегда чувствовал себя в воде уверенно. Волгу переплыл в 18 лет в районе Ярославля, Днепр осилил в Киеве в районе пешеходного моста. Ещё холостяком предпринял неудачную попытку спасти двух женщин. Это случилось на Северском Донце.
Купающихся в тот день было много. И вдруг я заметил, что недалеко от берега, где глубина больше человеческого роста, тонула женщина. Подруга пыталась ей помочь, но тоже пошла ко дну. Поднялся крик, мужчины бросились на помощь.

Я подоспел первым. Женщины начали хватать меня руками, потянули на дно. Я уткнулся лицом в ил, а они отталкивались от меня ногами, как от табуретки. Потом их снесло течением.

Когда вынырнул, вода вокруг бурлила от людей. Общими усилиями женщин вытянули на берег. Ну а я заработал синяки и царапины, а главное, лишился уверенности, что могу вытащить из воды человека, тем более двух.

Летом 1984 года с сыновьями-погодками отдыхал в профилактории на берегу Азовского моря. Максиму было шесть, Саше пять. Почти всё время мы пропадали на пляже, я учил ребят плавать. Метод обучения, как у всех отцов, довольно простой: отойти от ребёнка на два-три метра и ждать, когда он приблизится, а самому отходить чуть-чуть назад. Таким образом мои мальчишки научились проплывать метров десять.

В тот день мы отошли от нашего пляжа подальше. Берег там холмистый, и мы выбрали тихую безлюдную заводь. После занятий с ребятами решил сам поплавать и отправил их на берег. Убедившись, что дети играют на песке, с удовольствием осилил метров восемьдесят. Затем перевернулся на спину, расслабился.

В таком положении, раскинув руки, обычно лежишь с закрытыми глазами. Но я всё-таки обернулся и взглянул на берег. Ребят не увидел, но заметил две тёмные точки на воде. Присмотревшись, понял, что это головы сыновей. Они плыли за мной – детское безрассудство! Старший шагнул в воду, а младший во всём его копировал. Свои десять метров они уже оставили позади. Меня охватил ужас. Как плыл к ребятам – не помню. Наверное, бежал по воде или летел над ней.

Максим плыл первым. Выглядел уставшим, но держался хорошо. Саша следовал за ним метрах в трёх, чувствовалось, что ему тяжеловато. Глаза напряжены, губы плотно сжаты, и вода уже выше подбородка. Тут главное не впадать в панику.

Я похвалил ребят за смелость и успокоил, что они сейчас возьмутся за меня и мы поплывём к берегу. Однако возник вопрос, кого брать первым. Максим ближе, но Саша уже на пределе. И всё-таки я решил начать со старшего: если бы поплыл мимо него к Саше, Максим мог бы запаниковать, да и разворачиваться на воде он не умел. Я велел ему взяться правой рукой за моё плечо, а левой грести, помогая себе и мне. С одним сыном у меня проблем не возникло бы, но с двумя…

Максим держался за отцовское плечо, немного утопил меня, но мы смогли двигаться дальше. Потом к нам приблизился Саша, я ему сказал, чтобы брался за другое плечо. Голова моя ушла под воду. Потихоньку мы направились к берегу. Я плыл, как утка-чирок, с каждым гребком пытался поднять голову из воды и сделать хотя бы короткий глоток воздуха. И понял, что не могу выдохнуть – воздух нужен, чтобы держаться на плаву. А если не могу выдохнуть, значит, и вдохнуть тоже. Не мог полноценно работать руками, чтобы не сбросить мальчишек.

И всё же мы плыли. Главное, ребята не испугались, и я чувствовал, что каждый гребёт одной рукой. Ну а мне, хоть и было невообразимо тяжело, сам бог велел терпеть.

И вот уже стало видно дно, но я не вставал, боялся, что не нащупаю грунт ногами. Так что мы плыли, пока мои колени и руки не коснулись камней. Помню, как лежал потом на тёплом песке, дети играли рядом, а моё лицо заливали слёзы, хотя прежде ничто не могло выдавить их из меня. Вот думаю, что же было труднее всего – тащить на себе мальчишек или плыть к ним? Наверное, всё-таки второе.

Этой историей я долгое время ни с кем не делился. Рассказал только жене, да и то лишь спустя два года.