А ведь они даже не знакомы
08.03.2023 20:52
В чём провинилась проводница

А ведь они даже не знакомыМного лет прошло с того дня, а Сергей Васильевич всё не мог забыть  случайную встречу. Вернее, встреч было две – с разницей в два года. Всякий раз, когда он отправлялся на поезде, душу охватывало волнение, совсем не похожее на то давнее, молодое, но такое же сильное.

Вот и в этот раз немолодой, с остатками некогда буйной шевелюры, Сергей Васильевич, направлявшийся в отпуск на курорт, вышел в тамбур купейного вагона – захотел побыть в одиночестве. Он смотрел в мутное окошко на перелески и вспоминал. Причём прошлое всплывало в его памяти всегда с одного и того же момента.

…Поезд сбавлял ход, тормоза завизжали, и Серёжа поморщился. Мальчик, окончивший музыкальную школу с отличием, не выносил резких негармоничных звуков. Хотя какой он мальчик? Мужик, дембель! Два года отмаршировал с кларнетом по плацу. Кроме парадов и построений в этой школе, что зовётся армией, в расписании значились и другие науки. Всё как полагается.

Вагон, в котором предстояло преодолеть счастливый путь домой, остановился метрах в сорока от него. Стоянка всего три минуты. Серёжа легко, как пацан, побежал, обгоняя других нерасчётливых пассажиров. Но, увидев женщину в синем форменном костюмчике, наблюдавшую за табунчиком с чемоданами и рюкзаками, резко остановился. Сзади налетел потный дядька, чертыхнулся и, обогнув Сергея, поспешил дальше. А он, ощутив вдруг слабость в ногах, несколько секунд стоял столбом. Потом переложил лёгкую сумку из взмокшей ладони в другую и зашагал вперёд, стараясь не выдать волнения.

Рука, принявшая билет, была маленькой и пухлой, короткие ноготки покрывал кое-где облупившийся перламутровый лак.

– Парень, давай, влетай, – поторопила женщина низким и усталым голосом.

И Сергей действительно влетел по лестнице в тамбур, побежал по проходу, не обращая внимания на сердитые окрики попутчиков. Немного успокоился, лишь когда дошёл до нижней боковой полки, сел у окна и закрыл глаза.
Везучий… Надо же такому случиться! В чём же проводница провинилась, если из купейного вагона её перевели в плацкартный? А ведь ни разу не думал, что встретится с ней ещё раз.

Почти два года эта женщина была для Сергея не реальностью, а скорее сном – сладким, томительным. Каждую ночь он мысленно подходил к ней, стоящей у вагонного окна, за которым проносилась темень, озаряемая лишь редкими придорожными фонарями. Окно было приоткрыто, ветер шевелил занавеску и её светлые волосы. Он, Сергей, обнимал её за плечо, потом рука скользила вниз, захватывала горячую подмышку. Женщина со стоном выдыхала и отодвигала руку в сторону, чтобы рука Сергея коснулась её груди. И он ласкал её, стиснутую формой и лифчиком, но нежную, нежную!

…На самом деле всё было иначе. Сергей ещё месяца не отслужил, как его командировали с двумя полковыми музыкантами в областной центр для участия в праздничном концерте. По какому случаю организовали концерт, Сергей уже не помнил, а вот поездка врезалась в память крепко.

Благодаря ошибке какого-то интенданта солдатам и сопровождающему лейтенанту подфартило оказаться в купейном вагоне. Ехать всего ночь, но как приятно почувствовать себя белым человеком! Тогда-то 18-летний Серёжа и стал случайным свидетелем сцены, которая потом много месяцев грезилась ему на жёсткой солдатской койке. Ночь, узкий вагонный коридор, женщина у окна и высокий плечистый мужик, чья большая сильная рука мнёт её грудь. Она постанывает, запрокидывает голову, и эти двое двигаются в ритме общего для обоих колдовского танца.

А может, мчавшийся вагон просто покачивался и подрагивал?

Скорее всего, эти двое даже не были знакомы. Страсть захватила их внезапно, или они специально сошлись у окна? Неискушённый Серёжа смотрел на их спины и чувствовал, какая сладкая мука держала их друг возле друга и не позволяла ни прижаться телом к телу, ни прошептать слова. Потому что тогда всё ускорится – он рванёт блузку, она запрокинет руки… И здесь же, в узком и пыльном коридорчике, под стук колёс они будут любить друг друга. Сергей даже испугался, что всё это и вправду произойдёт и уж точно не скроется от глаз какого-нибудь пассажира-полуночника.

Послышался звук открываемой двери. К счастью, она не сразу поддалась, и женщина у окна успела отпрянуть от мужчины, протяжно выдохнула и прижалась лбом к стеклу. Тот сразу резко повернулся и быстро удалился в противоположный конец вагона. Из купе проводников, наконец, выглянула пожилая напарница.

– Сонь, спать-то когда? Ты чего там увидела? До остановки ещё час, иди-ка, полежи.

Соня послушалась. Она шла, а бёдра под узкой юбкой ещё подрагивали. Но Сергей из чуть приоткрытого купе уже не мог этого видеть. Резко щёлкнул дверной замок, и всё стихло.

Тогда была ночь, теперь день, но Сергея трясло, как при первой встрече. Он вышел в тамбур. Закурил – тогда дымить в вагонах ещё разрешалось. И хотелось открыть дверь вагона и впустить ветер, дать ему ударить в лицо, хотелось дышать этой колючей прохладой – и возвращаться памятью туда.

В ту ночь Серёжа тоже вышел в тамбур. Правда, ветер был холоднее и темень сгустилась за окном. Он радовался тому, как громко стучат колёса, и боялся, как бы кто-нибудь не услышал, о чём он думает, вернее, грезит. Вот она, Соня, стоит здесь, в тамбуре. Лампочка горит тускло, но он видит, как блестят её глаза. Она улыбается! Нет, просто уголки губ дрожат. Не отрывая взгляда от его лица, проводница медленно расстёгивает блузку. Какие красивые и большие груди! Сквозь шёлк бюстгальтера видны розовые соски, похожие на большие тугие горошины. Она берёт руки Сергея, почти невесомые, и сама ведёт их туда, где плоть трепещет и жаждет его прикосновений. Серёжа прижимает Соню к себе, целует лицо, шею, груди. А рука уже ищет подол юбки. Какая же она узкая!

Серёжа почти пережил ту ночь заново и вновь порадовался, что колёса громко стучат. Поезд набрал ход и бодро отсчитывал свои «так-так-так».

Захотелось ополоснуть холодной водой разгорячённое лицо, и Сергей из тамбура шагнул в туалетный предбанник. Уборная оказалась занята. У дверей стояли мужчина и две женщины с полотенцами в руках.

– Вы последний, молодой человек? – спросила Сергея бабуля, тоже втиснувшаяся в предбанник. Сергей отрицательно покачал головой – не захотел стоять в толпе, вернулся на своё место.

Соня собирала пустые чайные стаканы и звенела мелочью. Серёжа столкнулся с ней в проходе, посторонился. В тесном закутке она, протискиваясь с посудой, коснулась его мягкой грудью. Всего мгновение они были рядом, и он впервые открыто и жадно всмотрелся в её лицо. У этой молодой, но усталой женщины горячая и нежная кожа где-то там, под фирменной юбкой, и соски, как тугие горошины, и в страсти она стонет и запрокидывает голову.

– Ты чего, парень? – удивлённо подняла бровь проводница.
– Ничего.

Она покачала головой, улыбнулась и направилась к своему купе.

Сергей Васильевич смотрел в окно. Картина серенькая – весна в средней полосе ещё не набрала сил и красок. Он пожалел, что не выкурил сигарету, как тогда. Но теперь курить в тамбуре запрещено, да и расстался Сергей Васильевич с этой вредной привычкой. Пора из прошлого возвращаться в настоящее, идти пить сладкий и горячий чай в фирменном подстаканнике. Этот напиток в поездах всегда казался ему особенно вкусным.

А поезд мчал вперёд и что-то с одобрением продолжал отсчитывать. Так-так, так-так.

Фёдор ШАМИН
Фото: Shutterstock/FOTODOM

Опубликовано в №9, март 2023 года