Сейчас наши киношники любят снимать ретросериалы. Истории далёкого прошлого пользуются у зрителя успехом, там есть и сладкая ностальгия, и возможность объективно оценить, что же было хорошо или плохо по сравнению с настоящим.

Но в какой бы период ни происходило действие фильма – в 60-е, 70-е или 80-е, – в сценарии всегда присутствует один неизменный персонаж. Страшный и ужасный трудовой коллектив! Вот на общем собрании обсуждают нерадивого Петрова, Иванова или Сидорова. Герой не выполняет план, отлынивает от общественной жизни, выпивает, изменяет, бьёт жену, преклоняется перед западным образом жизни… Общественное мнение обязательно осудит виновного, вынесет ему порицание и накажет рублём.

В силу возраста я лишь частично застала реалии того времени, это было в самом начале моей трудовой деятельности. Но впечатлений хватает на всю жизнь. Будучи студенткой мединститута, подрабатывала на скорой помощи. Ездила в бригаде фельдшером с Сашей Мокрецовым. Вот с ним я дружила, а с прочими общалась мало. Да, собственно, и когда? В короткие моменты между вызовами?

Мокрецов частенько скандалил с начальством, но обычно ему всё сходило с рук. Что взять с контуженого афганца? Но однажды случился совсем уж громкий инцидент, после которого Сашка психанул и уволился. А вот я без него заскучала…

Но терять подработку не хотелось, пошла к начальству и попросила перевести из бригады в оперативный отдел службы «03». Принимать вызовы – дело нехитрое, есть специально разработанные алгоритмы со списком вопросов. Задаёшь их, записываешь адрес, присваиваешь код и отправляешь бригаду. Но есть одно «но». Целых 12 часов ты находишься в замкнутом пространстве и в окружении коллег.

Каждая смена начиналась одинаково.

– Так, кто сегодня бригады отправляет? – Наталья Петровна вытягивала шею и заглядывала за стекло, где сидели девчонки. – Ирка? Эта не замужем, будет докторов тормозить и глазки строить. Верка – разведёнка. Тоже вертихвостка. Галка – серьёзная девка. Правда, некрасивая. Кто её замуж возьмёт?

Зоя Борисовна переключала разговор на другую тему:
– В профкоме путёвки в дом отдыха появились, точно знаю. Надо на собрании эту тему поднять, пусть их между сотрудниками со стажем распределяют. А то опять раздадут кому ни попадя.
– Правильно, – горячилась Софья Андреевна. – А то мне недавно в продуктовый набор одну банку сгущёнки положили, а Фирсовой – две. Я к главврачу разбираться пошла, он мне в итоге свою банку отдал.

Создавалось впечатление, что эта трёхглавая гидра является центром управления всем миром. В таком замечательном коллективе существует только один способ выжить – молчать. Что, собственно, я и делала, нажимая загоравшиеся кнопки на пульте. Девушка на том конце провода сдавленно кашляла, утром температура была 37, к вечеру поднялась до 38, теперь совсем плохо. В поликлинику не пошла, ребёнка не с кем оставить.

Я оформила вызов, отправила бригаду и тут же огребла от Зои.

– Скорая на температуру не выезжает. Пусть участкового на дом вызывает.
– У неё ребёнок.
– Ну и что! Взяла бы ребёнка с собой и пошла! Симулянтка, наверное.

Мужчина в трубку не говорил, а истошно орал:
– Помогите!!! К соседу позвонить зашёл, у него дверь открыта, сам на полу в коридоре лежит! Дёргается всем телом, и пена изо рта!
– Поверните на бок, вставьте между зубами железную ложку или что-нибудь твёрдое, – я как можно спокойнее давала указания. – Чётко назовите адрес… Ждите бригаду. Реанимация приедет быстро.
– Ишь, какой тут у нас специалист нашёлся, – презрительно фыркнула Софья Андреевна. – Кто тебе дал право по телефону людей лечить? Надо старшего врача позвать!

Подруженции её закрякали в знак согласия. Очень хотелось ответить старым ведьмам, что за три года работы «в поле» я такого насмотрелась – им и не снилось. Но промолчала. Тогда было принято уважительно относиться к возрасту. Хотя они не были старыми – скорее всего, намного моложе меня сегодняшней.

Чтобы сомнения не мучили, я потом посмотрела карты вызовов. Всё верно, у мамочки двусторонняя пневмония, увезли в больницу. У соседа – приступ эпилепсии, спасли.

– Оля, ты замужем? – Наталью Петровну категорически не устраивало моё упорное молчание. Ноль информации, ноль тем для обсуждения. – А где муж? Почему с работы не встречает? Поссорились? Пьёт? Гуляет?

С мужем мы действительно рассорились и окончательно разъехались. Но по легенде, которой договорились придерживаться, он проходил срочную службу на Дальнем Востоке. Наталью Петровну ответ разочаровал.

Однажды я услышала, как она шепталась с подружками:
– Муж-то в армии, а по всему видно, у них с Сашкой Мокрецовым шуры-муры. Вот бесстыдница. Людей бы постеснялась.

Дома я давала выход праведному гневу, костерила коллег крепкими словечками, которым обучилась у пресловутого Мокрецова.

– Не переживай, это же неправда, – успокаивала мама. – Думаешь, у нас в школе не сплетничают? Ещё как! И конфликты бывают, когда дополнительные часы делим.
– И у нас в отделении то же самое, – поддержала её тётя Валя, доктор. – А когда всякие профсоюзные блага намечаются, вообще война. Фильм «Гараж» по сравнению с этим – детский лепет.
– Не хочу так! – горячилась я. – Не хочу на работу ходить как на каторгу. И всё время что-то делить.
– Тогда тебе надо в лесу жить. С лосями! – невесело хохотнул дядя хирург и ушёл курить на балкон.

Тётка проводила мужа печальным взглядом и шепнула:
– С третьего раза диссертацию защитил, чуть инфаркт не заработал. У них на кафедре вообще чёрт-те что творится, интриги, склоки, зависть!

А у меня родилась идея – найти себе такое место работы, чтобы там вообще отсутствовал трудовой коллектив.

На следующей смене «гидра» лишилась одной головы, Зоя Борисовна ушла на больничный. Замигала кнопка на пульте, я взяла трубку, привычно произнесла:
– Скорая слушает.
– Это кто? А, это ты, – послышался знакомый голос Зои. – Переключи-ка меня на Наталью Петровну, разговор к ней есть.

На почти миллионный город всего четыре оператора «03»! Они будут лясы точить, а в это время кто-нибудь ждёт срочной помощи!

– Нет её, – ответила я.

Наталья как раз вышла прогуляться по подстанции, пособирать сплетен.

– А где она?
– Умерла от чёрной оспы.

Зоя на какое-то время лишилась дара речи.

– Когда это она?..
– Вчера, – индифферентно ответила я и положила трубку.

Скандал вышел знатный. Наталья Петровна плакала, Зоя Борисовна бушевала, Софья Андреевна накатала заявление и потребовала устроить общее собрание коллектива.

…На центральной подстанции в актовом зале длинный стол накрыли красной бархатной скатертью. На председательском месте поставили графин с водой и гранёные стаканы. Над сценой повесили плакат «Разбор персонального дела Торощиной О.В.». Полюбовалась я на эту красоту и отправилась в отдел кадров писать заявление по собственному желанию. Жестоко лишила людей развлечения!

Следующая запись в моей трудовой книжки гласила: «Принята на должность актрисы в академический театр драмы». Сами актёры и в шутку, и всерьёз называют свои трудовые коллективы «террариум единомышленников». Вообще, ходить по храму искусства надо осторожно, как по минному полю. Как бы не задеть нечаянно чьи-нибудь натянутые тонкие струны души.

Здесь идёт ежедневная борьба за любовь режиссёра и зрителя, за главные роли, за комфортное место в отдельной гримёрке. Вот, к примеру, короткая зарисовка, но маслом.

Три семейные пары после дневной репетиции мирно обедают в буфете. Актриса А. ковыряет вилкой салатик и внимательно смотрит на пару, сидящую за соседнем столиком. Актёр В. взял обед из трёх блюд и 50 граммов коньячка для разбега.

– Я смотрю, ты разбогател, – задумчиво произносит А. – И когда алименты увижу? Не забыл, что у тебя дети?
– После «ёлок» отдам, – не переставая жевать, отвечает В.
– То есть ещё полгода ждать? А молодуха твоя, Катюшка, вижу, кофточки каждый день меняет.
– Ты бы Катюшины кофточки не считала, – вступает в беседу актриса С. – Лучше скажи своему благоверному, чтоб долг моему Славику отдал. Наверное, опять в карты проигрался?
– Тогда пускай сразу мне отдаст, – нежным сопрано встревает Катюшка. – Это я Славику давала в долг.

Актёр В. давится коньяком и в сердцах бьёт кулаком по столу.

– Ты же обещала со Славкой не общаться! А сама деньги ему даёшь.
– Поздравляю, дорогой, ты женился на проститутке! Недаром её девичья фамилия Маслова, – злорадно хохочет А.

Далее следует что-нибудь прямо из сказок братьев Гримм: летающие тарелки, ложки, вилки, стулья… Но это нормально, это театр… Вечером, после удачного спектакля, под аплодисменты зрителей все, взявшись за руки, выйдут на поклон. Помирятся, обнимутся и выпьют на брудершафт.

Отличная школа жизни! К моменту перехода с провинциальной сцены на столичную я была уже опытной актрисой и хорошо знала правила существования в «террариуме». Однако в любом рабочем коллективе всегда присутствует ещё одно неизбежное зло – руководство!

Можно целую книгу написать о начальниках самодурах, но стоит ли? В конце концов, не хочешь быть подчинённым – стань руководителем. В Италии я недолгое время исполняла обязанности арт-директора ночного клуба. Намаялась, мама не горюй! Девицы-танцовщицы только что серной кислотой друг друга не обливали, а всё остальное – было.

В общем, мой список требований к работе мечты становился всё длиннее и длиннее: отсутствие коллектива и непосредственного руководства, свободный график и высокая зарплата. Смешно, но такая работа нашлась! Переводчик!

Он трудится исключительно на себя – будь то туризм или коммерческий сектор, неважно. С коллегами пересекаешься нечасто, хотя иногда случается столкновение интересов. И в случае острого конфликта в живых вообще никто не остаётся. Однако наиболее опытные, зубастые и клыкастые переводчицы обычно не враждуют, а дружат против общего врага – иностранного работодателя. Вот он пускай боится!

В кино тоже работать приятно. Актёр – всегда дорогой гость на площадке. Пришёл, его умыли, причесали, одели и – быстро в кадр! Главное, чтоб не опоздал, знал текст и был трезвый. Хотя от звёзд даже этого не требуют – в случае чего ассистенты плечами подопрут, чтоб перед камерой находился в вертикальном положении.

Другое дело съёмочная группа. Тут случаются драмы и трагедии. С утра гримёры проклинают костюмеров. А потом оказывается, что после ночной съёмки сцены пожара актёров сразу не переодели, те ломанулись в гримёрки и все свои костюмы осыпали пеплом. Теперь костюмеры желают смерти постановщикам. Отлично сьёмку организовали, костюмы в хлам обгорели! Те, в свою очередь, винят администрацию, администрация – дирекцию, а те – подлых продюсеров.
И если кто-нибудь думает, что киношники ненавидят свою работу, то он ошибается. Они её обожают!

Однако из всех видов работы для меня оптимальный вариант – сидеть дома и стучать по клавишам. Правда, когда надолго уходишь в мир фантазии, есть опасность окончательно потерять связь с реальностью.

А как-то раз меня позвали в группу авторов для создания долгоиграющего сериала. Продюсеры придумали гениальный ход: актёры молодые, не раскрученные, горят свежими идеями и желают творить. Локация всего одна – скромный офис на окраине Москвы. Компания занимается продажей корпусной мебели, но в коллективе бушуют шекспировские страсти!

Зрелище должно было получиться незатратным, но захватывающим. Для этого нагнали толпу сценаристов, чтобы те генерировали идеи. Я сидела у пустого монитора и чесала репу. В голову ничего не приходило. За что должны бороться герои киноленты? В этой богадельне им не светят ни главные роли, ни научные степени, ни крупные инвестиционные проекты, ни даже отдых в санатории по профсоюзной линии! Что им делить – бумагу для принтера? Скрепки, воду из кулера?

Позвонила приятельнице Марине, она как раз работала в подобной компании, продавала пластиковые окна.

– Да ты что, у нас такое творится! – заголосила в трубку Марина. – Все твои Ричарды и Генрихи отдыхают. Сейчас расскажу…

На моей сегодняшней работе тоже есть трудовой коллектив со всеми вытекающими последствиями. У входа в магазин продавщицы выстроились стройным рядком, словно таксисты на стоянке в ожидании пассажиров, только что брелоки с ключами в руках не покручивают. Вошедших встречают радостным криком: «Финальная распродажа зимней коллекции!» – и резво бегут следом за потенциальным покупателем. Покупатели, естественно, пугаются, пытаются быстренько пробежаться по залу и оторваться от преследователей. Но не тут-то было! Указание руководства таково: «Чтоб ни одна живая душа из магазина без покупки не вышла».

Контингент сотрудников неоднородный, здесь и тёти пенсионного возраста, и студентки на подработке. Хорошенькие куколки Даша и Маша нашли в моём лице человека, которому можно пожаловаться на судьбу.

– Меня покупательница попросила отнести одежду в примерочную, – вздыхает Маша. – Я понесла. А тут Лена подскакивает, вырвала у меня вешалки, оттолкнула и говорит – я с этой женщиной у входа поздоровалась, сейчас моя очередь, а значит, я с ней работаю!
– А я вообще про эту очередь ничего не понимаю, – вторит Даша. – В зале людей полно, а к кому ни подойдёшь – Людмила бежит: «Это мой! Я с этим покупателем вчера работала, с этим – на прошлой неделе, а с этим – в прошлом году!»
– Так она здесь уже лет двадцать работает, все жители Химок её знают, – смеюсь я. – Вы новенькие, вот и цепляются.
– Вы тоже новенькая, но к вам-то не цепляются, – хмурится Маша.

Хотела объяснить: да, новенькая, но достаточно опытная и видала коллективы покруче! Сразу дала понять, что мне пальчиком перед носом грозить не надо, ненароком откушу.

Но читать молодёжи лекцию об этике трудовых отношений я не стала. Их жизнь всему научит. Она ведь длинная.