– Собирай вещи и выматывайся.

Моя соседка по даче Марина намеревалась спать и уже разобрала постель, когда в комнату ворвался её гражданский муж Дима, с которым они час назад поругались.

– Ты в своём уме? Куда я пойду, полночь уже!
– А меня не волнует. Убирайся. Ты здесь никто.

Марина встретила Диму в двадцать с небольшим. Диме тогда было под сорок, за плечами первый брак и двое уже взрослых детей.

Они ремонтировали и обставляли квартиру, строили дачу. Как сейчас помню: летний вечер, я стою около забора, напротив меня Марина. Она держит в руках шланг и поливает свежий фундамент будущего дома, чтобы быстрее схватился. И попутно рассказывает, что все заработки мужа идут на стройку, а живут они на деньги, которые Марина получает от аренды квартиры, доставшейся по наследству от её отца.

К тому времени у них с Димой уже был сын-подросток.

Мы думали, что они женаты официально. И только теперь, рассказывая о ночном скандале, Марина призналась: все эти годы они жили без штампа в паспорте. Дом оформлен на Диму, и Марина здесь действительно никто. Тут-то и припомнили, что, когда Марина была помоложе, на их участке время от времени мелькали какие-то мужички, совсем не похожие на мужа. Видимо, она всё-таки пыталась найти более надёжный вариант.

В обеденный перерыв я рассказала о Марине коллегам. Все дружно покрутили пальцами у виска.

– Дура какая-то!

Коллектив у нас преимущественно женский, мужчина всего один, Михаил. Он, как ни странно, высказался первым:
– Ни дать ни взять моя матушка. Тоже пятнадцать лет со своим мужиком прожила, не расписываясь. Ну да, им казалось, что незачем. Обоим за пятьдесят, обросли имуществом, детей не рожать – зачем регистрировать отношения? И тут мужик слёг с инсультом. Мама за ним десять лет ухаживала, пока не умер. А потом пришли его родственники и выставили мать на улицу.

Миша так разнервничался, что чуть не пролил чай.

– Женщины! Если вас не ведут в загс, значит, вас не хотят в жёны, а просто используют. Я со своей расписался, а не лил ей в уши про великую любовь, которую штамп в паспорте только испортит. Не обманывайтесь. Этот не берёт замуж – ищите другого, который возьмёт. Я мужчина, знаю, о чём говорю.
– А я считаю, не наше это дело, – вступила в разговор Катя. – Пусть все живут как хотят.

Катя моложе всех, не замужем. Одинока – всё ещё в поисках любви.

– Не судите да не судимы будете, – продолжила она.

Я мысленно вернулась к соседке по даче. Если бы её кто-нибудь «осудил» лет двадцать назад, глядишь, задумалась бы и жизнь по-другому сложилась.

– Главное, что люди любят друг друга. А штамп – условность. Да и кого он спас от развода?
– Но если от штампа ничего не зависит, почему бы его не поставить? – хитро прищурилась моя ровесница Наташа.

Она много лет замужем, дочери уже взрослые.

– Нет, все прекрасно понимают разницу между официальным браком и неофициальным. Если её нет, зачем мы тут копья ломали? В общем, все в загс!

Мы рассмеялись.

– Да ну вас, – обиделась Катя. – Все вы думаете о материальном. О том, кому достанутся дачи и квартиры. Противно даже. Не важно это всё!

Тут уж я не выдержала.

– Это не важно, пока тебя не выгоняют на улицу в двенадцать ночи. Взять хотя бы мою дачную соседку – она ведь могла родить ещё двоих, а то и троих. Но боялась. Многие и на одного не решаются. Всё-таки раз женился, значит, настроен серьёзно. А если мужик не хочет жениться, кто его знает, что у него в голове. Может, он уже запасной аэродром подыскивает. А время-то идёт. Некоторые так и не решаются родить. Начинают суетиться, – я вспомнила Марининых гостей. – Мечутся, ходят на сторону, да так и остаются вечными невестами.

– Правильно, – подхватила Наташа. – Да и вообще, кто-нибудь из вас встречал счастливый гражданский брак? Такой, чтобы нашли друг друга в юности, прожили до глубокой старости, вырастили детей и умерли, никем друг другу не приходясь официально?

Повисла тишина.

А история Марины закончилась печально. В тот раз они помирились. А потом не старый ещё муж внезапно умер у неё на руках. У Марины на нервной почве начались проблемы со здоровьем. Вскоре объявилась взрослая дочь Димы от законного брака. Теперь уже она сказала Марине:
– Убирайся, ты здесь никто.