Вот опять.

– Ну, чего ты сидишь, ничего не делаешь? Когда уже начнёшь работать? Сколько можно курить? Вон посмотри – у соседей и вскопано всё давно, и картошка посажена. Другими делами занимаются. А он всё сидит курит, ни черта не делает. Так до июня дотянешь.

Жена привычно затянула свою любимую песню, которую Сергей уже больше слышать не мог.

Его лопата торчала посреди картофельника площадью шесть соток. Половина была вскопана, половина – ещё нет. Копал он один. Жена, хоть и говорила каждый раз «мы вскопаем», но имела в виду, что всё сделает именно Сергей. У неё всегда находились более срочные и нужные дела по хозяйству. С соседкой потрындеть через забор полчасика, сходить к другой соседке за рассадой часика на полтора. Пойти готовить обед… а придёшь обедать, там есть нечего. Да и невкусно всё.

Сергей, которому в следующем году должно исполниться пятьдесят лет, уже немного устал от такого обращения. Но пока ещё держался, терпел. Он был, в общем, покладистый, незлой человек.

У них были взрослые дети, но деревню дети терпеть не могли. И старались не ездить сюда. Разве что на шашлыки. Так что помощи ждать не от кого. Придётся опять всё самому.

– Сколько денег ты тратишь на эти чёртовы сигареты! Только бы вот сидел и курил! Все люди как люди, работают за милую душу, а тут придёшь, посмотришь – он опять курит сидит…
– А это всё кто сделал? – спросил Сергей, показывая на вскопанную половину картофельника. – Лопата сама собой, что ли, перековыряла? Ты хоть представляешь, сколько здесь работы?
– Да какой работы? Тут делать-то нечего. Вон соседи, старики семидесятилетние, давно всё сделали, а ты жалуешься. Ты же здоровенный лось, постыдился бы такое говорить.
– Эти старики здесь постоянно живут. Конечно, у них давно всё сделано. Они и не торопятся никуда. Вышел из дома, покопал в охотку, надоело – плюнул, ушёл. И к тому же мотоблоки почти у каждого. А кто-то нанимает вспахать. У меня же только два выходных в неделю. Я должен после работы приехать сюда за сорок километров, два дня вкалывать без отдыха, потом ехать за сорок километров домой и в понедельник с утра опять на работу. Отличная жизнь! И ты не даёшь мне покоя, постоянно зудишь и выносишь мозг. Ты когда уже поймёшь, что мне давно не двадцать пять? Только когда я в гроб лягу, что ли?

Жена надулась и куда-то ушла. Видимо, к очередной соседке. Рассказать, какой её муж тиран и самодур. И как он ей всю жизнь испортил.

К лопате она за сегодняшний день так ни разу и не притронулась.

Сергей докурил и не спеша пошёл продолжать свою работу. Спешить ему что-то совершенно расхотелось. Тут, как ни старайся, никакой благодарности тебе не будет. Спасибо никто не скажет. Наоборот, ещё и отругают, что медленно… А значит, спешить нет никакого смысла.

И зачем мне весь этот секс, мрачно думал Сергей.

(В их мужском коллективе принято было называть тяжёлую, нудную, скучную работу, или вообще неприятности, – сексом. «Представляешь, я вчера в такой секс попал… вот это был секс!»)

И зачем им столько картошки?..

Ну да, её обычно хватает до нового урожая. Даже, бывает, остаётся. Вроде бы, со стратегической точки зрения, это огромный плюс. Запасы продовольствия – великое благо. Семья, если что, с голоду не помрёт.

А с другой стороны, посчитать, во что обходится эта картошка, так и выяснится, что она просто золотая. Во много раз дороже, чем в магазине или на рынке.

Сколько нужно бензина, чтобы на машине съездить в деревню туда-обратно? Ага.

Сколько стоит навоз, без которого вырастет только какая-нибудь мелкая шелупонь? Ага.

Сколько стоит труд, чтобы всё это сначала вскопать, потом посадить, потом окучить пару раз, прополоть? Ага. Потом выкопать, заложить на хранение. Потом зимой ещё перебрать пару раз, чтобы избавиться от гнилья? Да почти половина картошки пропадает. Ага.

И, наконец, сколько нужно нервов, чтобы выносить эти вечные женины жалобы? Я всё-таки живой человек, а не железный дровосек… у меня ж гипертония, в конце концов!

А для кого мы вообще всё это делаем? Для кого я всё это делаю, стараюсь? Что, мы каждый день трескаем картофан? Да нет, раз в неделю сварим суп и пюре. И всё. Ну, на праздники чуть побольше. Дети картошку и вовсе не любят. Совершенно спокойно проживут на одних макаронах да шаурме. И никакими силами ты не заставишь их есть то, что они не хотят. Плевали они на твои рассуждения о вкусной и здоровой пище. Доширак для них – святое, а картошка эта вовсе ни к чему.

Может, они и правы. Купить на зиму два мешка макарон… они не портятся и всегда готовы к употреблению. Ни пахать, ни сеять не надо.

Тогда ради чего убиваться? Купил, опять же, в магазине на неделю три килограмма картошки – и ноль проблем.

Работать для того, чтобы просто работать? Этого добра и на работе хватает…

В армии старшина, помнится, ласково говорил, когда ему удавалось поймать дембелей, жаривших картошку по ночам:
– Запомните, ребята, от крахмала у вас будет хорошо стоять только подворотничок. И ничто другое.

Да, не такой уж полезный продукт. Тяжёлый очень. А с возрастом усваивается всё хуже.

Почему жена так прицепилась к этому картофельнику, непонятно. Или она в самом деле решила загнать Сергея в гроб раньше времени?

В последнее время у него стали появляться конкретные подозрения на этот счёт.

Сколько раз он говорил жене: ну я ж ничего против не имею. Просто давай купим мотоблок. Им можно и пахать, и окучивать. И много чего ещё. Почему я должен об эту лопату всё время убиваться? У меня что, здоровье бесконечное? Мне уж не двадцать пять лет, пойми ты это наконец, дерево железное…

Но все разговоры заканчивались одинаково. Жена закатывала истерику, объявляла его врагом народа, переставала разговаривать и вообще лишала доступа к телу.

А Сергею этот доступ и даром не нужен. Смотреть там уже особо не на что. Одни объедки. Не на что возбуждаться, честно говоря. Такой секс нам не нужен.

Да, по молодости она была очень даже ничего. Он вспомнил их первую встречу.

Шёл по рынку, надо было купить картошки. Ни на кого особо не смотрел. Народ толпился возле лотков с овощами и фруктами. Сергей решил пройти подальше, туда, где обычно нет толкотни. И вдруг случайно встретился взглядом с девушкой, шедшей навстречу…

Говорят, что мужчина и женщина уже через полторы секунды визуального контакта способны определить, хотят ли они оказаться в одной постели. Сергею понадобилось гораздо меньше времени, чтобы понять: эта девушка – та самая, с которой он хотел бы не просто мило поразвлечься, а провести с ней всю оставшуюся жизнь. Что-то было в её взгляде такое… полностью совпадающее с его внутренними желаниями и устремлениями.

Тощенькая, худенькая… ни рыба ни мясо… смотреть не на что… а глаза… это же какая-то тройная чертовщина в квадрате!

Он резко остановился перед ней, не давая прохода. Нельзя было дать ей уйти, иначе – конец. И надо было что-нибудь сказать… а что же сказать-то? И он выдал самое глупое и пошлое, что сумел наскрести в закромах предательской памяти:
– Девушка, извините, вашей маме хороший зять не нужен?
– А у меня нет мамы. И папы тоже нет. Я сирота, – неожиданно откровенно ответила она. И улыбнулась ему.

И вот когда она улыбнулась, Сергей понял, что не ошибся: это действительно то самое – навсегда, до гробовой доски.

Неделю у них продолжался конфетно-букетный период. Театры, выставки, концерты… Он никуда не торопился, да и она не спешила. На десятый день пригласила к себе домой, у неё была большая комната в старой коммунальной квартире. Поужинали чем бог послал. Готовила она, как оказалось, неважно. Вернее, просто не заморачивалась на этот счёт. Есть хлеба кусок, и ладно. В детдоме было не до изысканной кулинарии.

Сели смотреть телевизор. Что-то там шло… неважно. Он взял её за руку и почувствовал, как она вся дрожит, будто от озноба.

– Ну что ты. Не бойся. Это же я, – сказал Сергей. И поцеловал её.

А через несколько минут они, уже абсолютно голые, яростно вонзались, вгрызались друг в друга на широкой жёсткой тахте. Пощады тут не было никому.

Она оказалась девственницей.

– Чего ж ты не сказала? – спросил Сергей. Он был слегка оглушён этим фактом. – Теперь, как честный человек, я обязан на тебе жениться.
– Ясное дело, – сказала она. – Никуда не денешься. Да ладно, шучу, не бери в голову. Не хочешь – не женись. Слушай… я хочу попробовать ещё вот так… вот так… понял, да? А ты что, ещё не готов?
– Минуточку, – сказал Сергей. – Я только покурю.
– Курить вредно, – сказала она. И вдруг сделала такое, что Сергею не пришлось никуда идти курить, и он оказался во всеоружии уже через несколько секунд.

Хотя вся она была маленькая, твёрдая, костяная и никакущая, но руки имела волшебные, золотые.

Соседям по коммуналке в ту ночь не спалось. Слишком интересные, эпохальные события разворачивались за стеной. А слышимость была отличная…

Ну, в общем, поженились, конечно. Съехались. Поменяли свои куски жилплощади на отдельную квартиру. Потом дети пошли. Работа. Другая квартира, побольше. Ипотека. Годы полетели только так.

И уже где-то после сорока характер у жены начал резко портиться. Он и раньше был не сахар, но тут началось нечто уж совсем несусветное. Скупость прорезалась такая… что твой Плюшкин. Даже хуже.

И безжалостность. Иногда, бывает, заболеет Сергей, температура, сопли – надо бы идти на больничный, отлежаться хоть недельку. Но нет, куда там. Это ж какая дыра в семейном бюджете. Не при коммунизме живём, деточка. Работодатель не поймёт. Вали вкалывать, а если есть возможность – оставайся ещё сверхурочно.

А как же нежность, ласка и всё такое прочее? Да никак. Только по большим праздникам, ввиду хорошего расположения духа и при попутном ветре.

Сергей уж даже и не помнил, когда они в последний раз занимались любовью. И после таких больших перерывов, обнимая свою собственную жену, он думал, что это похоже на измену. Не с той женщиной, на которой когда-то женился, он лежал сейчас в постели. С какой-то другой, незнакомой и страшной.

Это совсем не возбуждало.

Странно, очень странно.

Хотя, если подумать… у многих его знакомых в семьях происходило то же самое. После сорока – сорока пяти мужик становился практически не нужен. Детородную функцию осуществил, жильём обеспечил, детей до совершеннолетия прокормил. На Юг пять раз свозил. Ипотеку выплатил. Ну и всё. Зачем ты теперь? Баба без тебя не пропадёт. Она тоже как-то где-то работает. Часто и зарабатывает больше. Дети взрослые, сами уже с усами. Ежели чего – то и ничего!

Какая тут любовь? Так, случайные единоразовые соития.

А если у тебя ещё неважный характер, да не дай бог запои… выпрут из семьи на выселки как пить дать. И там уж, будь спокоен, ты долго не протянешь. Мужик без семьи – не жилец.

А потому что не для чего ему больше существовать. Не за что бороться, нечего преодолевать. Сплошной расслабон, бухло, курево, бабьё какое-то невнятное… работу потеряешь враз, потом квартиру, или что там есть, у тебя отожмут. Будешь ночевать в холодном сарае на обоссанном матрасе, собирать пустые пивные банки на сдачу да ходить в ближайшую точку за боярышником. И через год-другой такой шикарной, вольной жизни найдут тебя однажды под забором, с коленями, подтянутыми к подбородку, закостенелого, всего в блевотине… Если удастся опознать, сообщат родственникам, а нет, так зароют на кладбище как неизвестного.

Вот такая вот нехитрая логика, такая вот математика.

Это ещё хорошо, если война. Тогда мужику можно спастись, пойти на войну. Там есть смысл, там много тяжёлой работы и адреналина. Некогда рассуждать о всяких пустяках. Дело надо делать. Даже если убьют, то и ничего – за дело же. За смысл. Помирать-то всё равно придётся, хоть так, хоть так. Лучше уж со смыслом.

Или можно, пока ещё не поздно, тайно завести себе другую бабёнку. Ну, тоже есть резон, тоже адреналин. Хотя бы не будешь чувствовать себя седым мерином.

– Я уезжаю! – объявила неожиданно вернувшаяся жена. – Срочно вызывают на работу. Что-то там случилось. Отвезёшь меня?
– Хорошо.

Он завел свою старенькую «Ниву».

Всю дорогу молчали. Только когда уже высаживал её в городе, на автобусной остановке, жена не утерпела:
– Чтоб завтра, когда я вернусь, всё было вскопано!

Сергей промолчал.

На обратном пути заехал в супермаркет и взял две бутылки водки, да мяса пожарить, да овощей. Кетчупа, там, майонезику…

Сегодня у меня будет выходной, решил он. Сегодня я и пальцем о палец не ударю. Пошло оно всё к чёрту… такой секс нам не нужен.

Мангал он решил не разжигать. И на сковородке мясо будет вкусным. Зачем весь этот дым? Пожарим с лучком да с перчиком – пальчики оближешь.

Шёл с пакетами к дому и вдруг услышал:
– Серёжа, привет!

Соседка Ксюша стояла за забором и радостно махала рукой.

– Привет.
– Что, благоверная твоя сдулась?
– Да вот, на работу вызвали.
– Я так и подумала. А ты, смотрю, отдохнуть решил, – кивнула она на пакеты в руках Сергея.
– Ну, надо же когда-нибудь ничего не делать. По-настоящему.
– Конечно. Я вот тоже недавно с работы. Так умаялась! Сейчас бы, вот честно, водки стакан – а там хоть трава не расти! – Ксюша игриво повела крутым бедром. Как успел заметить Сергей, под её лёгким полупрозрачным халатиком не было больше ничего.
– Ну а что же, – сказал он спокойно. – Заходи на огонёк. Будет чем заняться.
– Зайду, жди! Только в душ забегу ополоснуться – такая жара!

Сергей пошёл готовить мясо. Он не испытывал абсолютно никаких сомнений и тем более никаких угрызений совести.