В мае начинают выпасать скот. После душного, глубоко унавоженного хлева даже степенные коровы выходят на волю торопливо, овцы бестолково толкутся, блеют и бегут улицей, то обгоняя коров, то оставаясь позади. Потом всё стадо рассыпается по полю. Овцы издали кажутся белыми комочками, а у коров один бок чёрный, словно ночь, а другой белый, как день, и можно надеяться, что в это солнечное утро бурёнки совсем побелеют.

Стадо пасёт пастух Матвей, а в подпаски к нему, следуя очерёдности, определён Колька Гусев. Колька ходит по полю с кнутом такой длины, что конец его теряется вдалеке, и по траве за мальчиком нескончаемо тянется извилистый след, точно от ползущей змеи.

Колька – двоечник. В школу сегодня идти не надо, и пастьба для него истинный праздник. Ему хочется похлопать кнутом, но одолевают заботы. Учительница отпустила Кольку с условием, что он решит задачки, и отметила в учебнике, что надо сделать к завтрему.

Вспомнив о задании, мальчик честно пытается заняться этим неприятным делом. Сев под берёзу, напряжённо глядит в учебник, шевелит губами. Вскоре перед его глазами начинают плыть солнечные круги, и одна задачка, как облако, вдруг наплыла на другую, строчки перемешались. И как Колька ни старался, ему не удавалось понять, за сколько времени наполнится водой бассейн, если в одиннадцать часов из пункта «А» выехал автомобиль, а в двенадцать ему навстречу из пункта «Б» – поезд.

– Дядька Матвей, помоги, – просит он пастуха, который поблизости разжигает костёр, чтобы напечь к обеду картошки, и пересказывает условия задачи про бассейн и автомобиль с поездом.

Пастух поворачивает раскрасневшееся от огня лицо.

– Что тут думать! Отыми от большего меньшее, от двенадцати одиннадцать, получится один. За один час, комолый, твой бассейн и наполнится.

«И то правда», – думает Колька, поражённый таким простым решением. Первая задача выполнена, со временем так же легко он решит и остальные, надо будет лишь не забывать отнимать и прибавлять.

Теперь можно и отдохнуть. Колька ложится в траву и смотрит в небо на облака. Ещё вчера было пасмурно, и, когда он сидел на уроке, такая скука, такая тоска охватила его от увиденного за окном! По небу скользили низкие дождевые тучи. Плоские, как половики, они цветом напоминали закопчённые донышки чайников. Куда они спешили, где собирались закончить свой путь и, если существует такая земля, какой неприветливой она должна быть?

Сегодня облака величественные. Они могуче клубятся в пронизанной солнцем вышине, словно ворочаются с боку на бок, пытаясь поудобнее улечься, и похожи то на вознёсшийся столб, то на пирамиду, то на снежную лавину, застывшую в падении, как на фотографии. За такими облаками можно наблюдать долго, и они не изменят положения.

Но не успел мальчик отвлечься на минуту, чтобы взглянуть на разгоревшийся костёр и сидящего у огня Матвея, как облако-пирамида и облако-лавина куда-то исчезли, а на смену им пришло нечто, удивительно напоминающее скачущую лошадь.
– Колька, протри глаза, коровы к шоссе уходят! – всполошился пастух. Сам он от старости уже не может быстро ходить, для таких дел и нужен подпасок.

Колька бежит к стаду и на ходу, стараясь придать себе суровый, угрожающий вид, кричит:
– Куда, куда, бестолковые?

При этом он пытается щёлкнуть кнутом, но намокший в росе ременной жгут не может ни взлететь, ни хлопнуть, только по всей его длине проходит беспомощная волна. Но и этого достаточно, чтобы передние коровы повернули обратно.

Колька остаётся на шоссе в надежде увидеть вблизи иностранную машину, какие обычно показывают в кино. Он стоит долго, пока над дальним холмом не вырастает облако, и холм сразу становится похож на дымящийся Везувий. Иностранные машины так и не появляются. Проезжают колёсный трактор и два грузовика с разболтанными грохочущими бортами.

– Колька, …ди …дать, – зовёт обедать пастух Матвей.

Картошка уже выкачена из прогоревшего костра и, остывая, лежит на расстеленной газете. Мать дала мальчику узелок с обедом, но он ни в какое сравнение не идёт с печёной картошкой, которую надо сначала покатать в ладонях, потом разломить, посыпать солью, подуть и, дуя, обкусывать по краям, пачкая губы и запивая из горлышка молоком.

В полдень уже совсем жарко. Утренняя свежесть прошла, роса обсохла, солнце припекает затылок. Наевшийся Колька ложится в траву, чтобы снова смотреть в небо, и незаметно засыпает. А когда просыпается и открывает глаза, первым делом видит, что на небе произошли изменения. На смену высоким облакам появилась разлохмаченная грозовая туча. Она идёт стороной в развевающихся одеждах, и, когда оттуда выскальзывают молнии, кажется, что это туча помогает себе при ходьбе костыльком.

– Ох и вольёт же сейчас, дядька Матвей, – радуется мальчик. И тут же с грустью представляет, что дождь намочит учебник с задачами, о которых он совсем забыл, и тот разбухнет. А когда завтра он придёт в школу, учительница строго скажет голосом Матвея: «Ты что это, комолый, вместе с учебником в бассейне купался?» – и все в классе начнут привычно над ним смеяться.

Матвей тоже внимательно смотрит на грозовую тучу.
– Не будет дождя, туча нас обогнёт. Пойдёт прямо на Подсевы или Порхов, – говорит уверенно, словно ему лично знакомы все тучи и все грозы в округе. А может, и действительно знакомы.

Вечером стадо ведут домой. Коровы все как одна повернулись к пастуху и подпаску чёрными боками, словно говоря, что скоро наступит ночь. Но Матвей с Колькой и без них это знают. Высоко над головой, озарённые закатным солнцем, снова громоздятся облака, и только по горизонту, откуда и дует сейчас ветер, быстро надвигаются чёрные тучи.

– Ветер сменился, – говорит Матвей. – Быть к ночи грозе.

И гроза случается. Темнеет раньше обычного, а когда Колька выглядывает в окно, из приблизившейся тучи сверкают молнии, словно она теперь не опирается на посошок, а подсвечивает себе в темноте дорогу фонариком. После этого долго грохочет гром, как бы откашливаясь.

Колька вспоминает дневную грозу, обошедшую их стороной, вспоминает коров, один бок у которых белый, а другой чёрный, картошку, облако над холмом, похожим на Везувий, и вдруг до него доходит отчаянная мысль, что задачки он так и не решил и завтра наверняка получит двойку.

Дождь обрушивается на село, когда мальчик лежит в постели. И последнее, о чём он думает, засыпая, – что это и не ливень вовсе, а хлещет вода, переливаясь через край из переполненного бассейна.