Лёнечка поискал в шифоньере рубашку. На плечиках болталась одна-единственная – мятая, воротник жёваный, верхняя пуговица на нитке висит. На отвороте кофейное пятнышко, но его замаскирует микрофон на прищепке.

– Доброе утречко, моя любознательная и преданная аудитория! Не поверите, как мне не хватало вас целых двенадцать часов! Но я не терял времени зря, а трудился над продолжением нашей уникальной мотивационной программки.

Итак, мои дорогие, мы снова в строю. Ставим цели, определяем задачи, делегируем их ближайшему окружению – но уже совершенно в ином, уникальном, ракурсе. Все наши проблемы будут разгрызены с хрустом, как орех.

А перед началом, как всегда, наш девиз. Мысленно взялись за руки – и-и-и… Работаем с настоящим, чтобы изменить будущее! Работаем с настоящим, чтобы изменить будущее! Работаем с настоящим…

Раздался пронзительный лай. Это к благоверной притащилась соседка с тойтерьером Тошкой. Размером с крысёнка, в чём только душа держится. Весь в хозяйку – та тоже тощая, а уж как заверещит! Просил ведь жену как человека: во время записи – никаких соседок с их визгливыми уродцами. Полтора часа, несчастных полтора часа – неужели трудно выполнить просьбу?

Лёнечка неимоверным усилием воли подавил болезненную натужную гримасу, превратив её в обаятельную ослепительную улыбку. Накануне на сэкономленные деньги отбелил зубы в дорогой стоматологии. Тошка продолжал визгливо гавкать, будто его забыли выключить из розетки. Лёнечка представил, как в эту минуту жена, злорадно улыбаясь, даёт команду «Голос!», хвалит пёсика и скармливает кусок сахара. А Тошка и рад стараться. О эти вечные жёны, не верящие в дело мужей, и их зловредные подружки! Вместо того чтобы поддержать, суют палки в колёса.

То ли дело участники тренинга – шлют смайлики, передают Тошке привет. Жёлчные женоненавистники наперебой дают советы: распустил, мол, баб, давно пора показать, кто в доме хозяин. Тоже, небось, натерпелись от дражайших половин.

– Спасибо за понимание, друзья, в нашей группе сложилась уникальная атмосфера доверия. Однако вернёмся к…

За стеной, вгрызаясь в бетон, завизжала дрель. Лёнечка пытался договорить фразу, но зрители лишь видели, как шевелятся его губы. Блогер страдальчески умолк – и дрель вместе с ним.

– Всё в этом мире к лучшему, друзья. Испытания даются нам во благо. То, что нас не убивает, делает… – вж-ж-ж! Вз-з-з! Казалось, сверло врезается в голову и разбрызгивает вокруг кусочки мозга.

Ну о какой рабочей, творческой атмосфере можно говорить? Лёнечка мысленно скрежетал зубами, но сдерживался изо всех сил, сверкая приветливой улыбкой. Сосед – сволочь! А ведь носил ему в соседний подъезд бутылку дешёвого коньяка как приличному человеку! Тот клялся-божился, что ни-ни, в последний раз.

Как ни странно, аудитории нравились эти бытовые «залипухи». Сарафанное радио работало, число учеников интернет-тренера понемногу, но стабильно росло. По примеру одного коуча Лёнечка выбрал фоном белёный кирпич, благо дом старинный, стены кирпичные. Отодрал обои, отшлифовал, покрасил акрилом. Получилось стильно и скромно.

На заднем плане до потолка высились покосившиеся стопки толстых книг – подсмотрел у одного блогера-публициста. Книги привёз с дачи, а также выклянчил у соседей и знакомых – всё равно в макулатуру сдадут. В комнате лёгкий творческий беспорядок: накренившийся торшер, на столе бюстик неважно кого, карандашница, зелёная настольная лампа. И графин с коричневой жидкостью, которую он периодически взбалтывал и подливал в кружку. «Шиповник, друзья, не более чем шиповник! Весьма рекомендую».

Ученики относились с пониманием, считая Лёнечку тихим домашним алкоголиком. На то и был расчёт: таких в народе любят и считают непризнанными гениями. Кстати сказать, в графине и правда был отвар шиповника – у гуру проблемы с ЖКТ, дело житейское.

Ценой огромных усилий и длительной дрессировки Лёнечка добился, чтобы во время записи на столе спал, свернувшись клубком, огромный сибирский кот Нюня – его талисман, гарантия удачи. Со временем коту даже понравилось жужжание ноутбука и исходящее от него тепло. Нюня был наглым, толстым и себе на уме. Домашние его любили и постоянно тискали. Непонятно, как кот, вместивший столько любви, ещё не лопнул. Он с отвращением терпел человеческое внимание, злобно щурил крапчатые медовые глаза, отворачивал от слюнявых поцелуев брезгливую щекастую морду.

Весной все, включая кота и Лёнечку со студией, перемещались на дачу. Нюня вовсю контактировал с живыми и мёртвыми мышами, птицами, лягушками и иными представителями дачной фауны. Катался по земле, как жеребец перед дождём, из чёрного и лоснящегося становился сивым, часто встряхивался. Густо напудренные пылью, набитые мусором усы довольно топорщились.

Кот играл роль бесплатного автобуса, на котором оголодавшие за зиму насекомые въезжали в дом. Жена не пускала его на кровать, не брала на руки и внукам запрещала. За это кот садился к ней расплывшимся задом, и Лёнечка говорил:
– Это знак глубочайшего неуважения к тебе. Своеобразная месть. Ты его игнорируешь, а у него теперь стресс и депрессия. Он всячески демонстрирует обиду.
– Неправда, – не соглашалась жена. – Это признак глубочайшего расположения и доверия. Нюня поворачивается ко мне самой уязвимой, незащищённой частью тела. Мол, видишь, хозяйка, я знаю, что ты меня не обидишь, – со спины не нападёшь, за хвост не дёрнешь.

Только Лёнечка брал Нюню на руки и катал на плече, как ребёнка. Кот мягко и снисходительно вонзал свои крючья в его рубашку, царственно поглядывая на мельтешащую внизу жизнь подданных, на их жалкое плебейское существование. Как результат, оба яростно чесались. Антиблошиные капли и ошейники коту не помогали.

– Теперь ты настоящий блохер – от слова «блоха»! – веселилась жена.

Вот так всегда. По гороскопу она огненный знак, а Лёнечка – Рыба. Жена не только поймала его, но и опалила и зажарила со всеми косточками. Схрумкала, а чешую и хвостик выплюнула. Характер у неё о-го-го – не зря всю жизнь работала комендантом общежития. Герр команданте. Дуче. Жильцы мимо её кабинета шныряли бесшумно и молниеносно, как мыши.

– Итак, друзья, задачи прежние: берём курс на трансформацию, ищем уникальные ресурсы. Создаём лучшую версию себя, проходим великий самурайский путь: от лузера – к лидеру. Чудесная метаморфо…

Из кухни донёсся грохот: жена мыла посуду, со звоном швыряя тарелки в раковину. Выражала протест: у других мужья на даче навоз раскидывают, картошку окучивают или строгают доски, стучат молотком – самые милые для женского сердца звуки. А этот… И ведь находятся дуры, что смотрят такую мутотень и даже платят деньги. Пыталась скрывать его новое занятие: со стыда ведь сгоришь! Был бы учителем физкультуры, как прежде, – и неважно, что зарплата маленькая, – но не этим посмешищем!

Недавно проводила ревизию чата. Одна бесстыдница интересовалась, женат ли Лёнечка, а если да, то отчего такой неухоженный и пуговица не в цвет и пришита плохо? Откровенно вешалась на шею.

Самое обидное, что предатель Лёнечка ей ответил, у них завязалась игривая переписка. О господи, если даже такие губошлёпы востребованы в этом мире… Вот так на минутку выпусти мужика из поля зрения, не уследи – тут же подберут с превеликим удовольствием.

А когда следить-то? На ней огород, куры, внуки, всё дачное хозяйство, готовка, уборка. А ведь это она приучила Лёнечку прилично вести себя на камеру. Умыла, причесала, запретила шмыгать носом, грызть ногти, почёсываться.

Свекровь, царство ей небесное, рассказывала, как в детстве пыталась отучать сына от вредных привычек. Намазала ногти каким-то горчайшим аптечным снадобьем. Укладывая спать, пригрозила:
– Это яд, будешь ковырять козявки или ногти грызть – умрёшь.

Среди ночи заставил подпрыгнуть до потолка вопль из детской.

– Я забыл и лизнул пальцы! Я умру? – горько рыдал маленький Лёнечка. От мужа потом влетело: с ума сошла такое вытворять с ребёнком, да ещё на ночь?

Но почему муж не видит, что слушатели держат его за клоуна? А ведь попробуй слово скажи! Тихий-тихий, а коснись святого – страшен в гневе! Вот полюбуйтесь: сел за свои стримы, или как они там, а на столе бардак – пыль, кружка с коричневым налётом. Стыдобища! А кто виноват? Жена.

– Уникальные силы вселенной дают гарантию удовлетворённости…

Тут перед Лёнечкиным носом без церемоний махнули мокрой тряпкой, толстый бок в цветастом фланелевом халате заслонил половину экрана. Пришлось выгнуться вбок и заканчивать фразу, выглядывая из-под мышки жены. Хотя больше всего хотелось всхлипнуть и брызнуть злыми слезами. Жена, бурча под нос, удалилась, а чат резвился вовсю. Послышалось что-то насчёт каблука, и по комплекции супруги заодно проехались.

Он забылся и шмыгнул носом, с хлюпаньем втянув его содержимое. Тут ещё и камера покривилась – жена тряпкой задела шнур. Лёнечка приподнялся, чтобы поправить…

…Вечером он заглянул в спальню.

– Слушай, тут это…  Нужно для будущего курса напеть на микрофон русскую народную песню. У всех исполнителей авторское право, я проверил в интернете.
– Ну и напой сам, – буркнула жена.
– Нужны два голоса: высокий и низкий, мужской и женский, – голос супруга звучал заискивающе. Ради дела он был готов на любое унижение.

Кровать скрипнула всеми пружинами – жена рывком повернулась спиной.

– Не буду. Я стесняюсь.
– Да я всё продумал, – засуетился Лёнечка. – Щас сгоняю в ларёк за беленькой. Тяпнем по пятьдесят граммов, раскрепостимся – и на два голоса!

Через полчаса разбуженный и изгнанный за дверь недовольный кот слушал, как из студии неслось:
– Что стоишь, кача-аясь, тонкая рябина-а…

Тяпнули не по пятьдесят, а по сто пятьдесят. Лёнечка дирижировал кружкой, от старательности раскачивался всем худеньким туловищем, а жена положила лохматую тяжёлую голову ему на плечо.

– Но нельзя-а рябине к ду-у-убу пе-еребраться…

Лёнечка звенел и уносился то ли в небо, то ли в потолок трепетным, нежным и чистым тенорком, а жена фальшиво басила на низких тембрах. И непонятно было, кто из них дуб, а кто рябина.