Мне шестьдесят, дважды была замужем. С первым супругом детей не родили, быстро развелись. Второй очень надеялся, что рожу ему сына или дочку, но я не беременела, возникли проблемы со здоровьем. А мне было уже 38. Когда надежда угасла полностью, мы с мужем решили усыновить ребёнка, причём хотели взять грудничка.

И нам улыбнулось счастье – бог послал Леночку. Ей было четыре месяца, когда она стала нашей дочкой. Единственное, что я знала, – её родила какая-то малолетка. Конечно, малышка изменила нашу семейную жизнь к лучшему, росла в любви и достатке.

Лене шёл седьмой год, когда от инсульта умер муж. К папе она была очень привязана. С этого времени мы стали с Леной конфликтовать. Возможно, сказалось ещё и то, что дочь к учёбе в школе интереса не проявляла, а я сердилась. Она росла доброй девочкой, но робкой, подружки ею понукали. А я совсем другая, поэтому наша непохожесть становилась заметнее, и мы всё больше теряли общий язык.

Лена ни в чём не нуждалась. Захотела велосипед – я ей купила, захотела учиться рисовать – нашла платного учителя. Мы вместе ездили летом на море. Не скандалили, просто мало разговаривали по душам. Но, наверное, это я в первую очередь виновата в том, что в 13 лет Лена стала общаться с девочками-оторвами. Глядя на своих ровесниц, она начала курить. А потом и мальчики пошли.

В пятнадцать дочь сообщила, что беременна. Причём она, дурочка малолетняя, не понимала, что происходит. Можно было сделать аборт, но я настояла на том, чтобы рожала. 17-летний папаша сразу открестился от сына. Его родители тоже сказали, что знать ничего не знают. Парнишку можно было осудить за совращение несовершеннолетней, но я не стала этого делать, надеялась, что всё как-нибудь разрешится. До сих пор ругаю себя за то, что в графу «отец» по моему настоянию вписан этот парень.

Когда Серёже исполнилось три, мы перестали жить с Леной в одной квартире. Она с новым молодым человеком сняла другую, по соседству. Лена отучилась в техникуме, но работала не по специальности, а официанткой в кафе вместе с новым парнем. Мне не нравился их образ жизни, но я старалась не вмешиваться. Серёжа жил в основном со мной, иногда – с Леной и Ромой, он называл его папой. Я не переставала благодарить судьбу, что этот малыш родился, он стал для меня светом в окне. Так бы всё и продолжалось, если бы не страшная болезнь.

Лена умерла от скоротечного рака несколько месяцев назад. Невыносимо больно вспоминать то время, когда мы старались не отчаиваться. Я даже пыталась найти её настоящих родителей, потому что могла понадобиться пересадка костного мозга от донора. Но не нашла. Дочь так и не узнала, что она приёмная.

В тот недолгий период, когда дочь сражалась с раком, мы впервые стали по-настоящему близкими людьми. Первый раз она написала: «Мама, я очень тебя люблю». А потом навалился этот ужас – смерть, похороны, поминки…

Серёже сейчас пять, я начала оформлять опекунство. И меня стали обуревать страхи: смогу ли правильно его воспитать? Я и с девочкой-то, видимо, вела себя неправильно, и, возможно, из-за этого случился такой финал. Серёжа знает, что мама умерла, но я стараюсь обходить эту тему, ни разу не возила его на кладбище. А он скучает, плачет. Недавно сказал: «Я от тебя уйду к маме!» Как на это реагировать?

Рома продолжает нас навещать, он тоже тяжело переживает смерть Лены. Внук по-прежнему называет его папой. Но парень наверняка скоро утешится с другой девушкой, забудет Серёжу, а ребёнок будет страдать. Правильно ли я поступаю, что не мешаю их встречам?

Голова от этих мыслей идёт кругом, я часто плачу, плохо сплю. Понимаю: успокоительное не поможет, надо самой успокоиться. Но не могу.

А ещё я очень боюсь за здоровье Серёжи. Мне постоянно кажется, что с ним начинает происходить то же, что и с Леной. Вожу мальчика по врачам. В общем, вся в горе и сомнениях.

Пишу с большой надеждой на помощь психолога. Буду благодарна за любой совет.

Из письма Раисы П.,
Приморский край

Комментарий детского психолога

Уважаемая Раиса, всю историю своего существования человечество борется со страданиями. По мере развития технического прогресса и роста материального благополучия страдания видоизменяются, но не исчезают.
Наибольшее страдание нам причиняют потери. Разрушаются привычные вещи, ветшает тело, уходят любимые люди. Когда потерь становится больше, чем можно перенести, мы останавливаемся в растерянности: куда идти? Впереди у каждого маячит самая грандиозная из потерь – собственная смерть.

Раиса, вы сейчас горюете, сомневаетесь, боитесь. В вашем письме нет ни слова о собственной жизни, будто вся она связана только с супругом, дочерью, внуком. Болезни увели от вас мужа и дочь. С уходом Леночки миссия наполнять вашу жизнь смыслом легла на плечи Серёжи. Парадоксальным образом теперь вы не дожидаетесь, пока болезни заявят о себе сами, – вы их ищете.

Здравый смысл указывает вам на ошибочность такого поведения, но страх повелевает постоянно искать опасность вокруг Серёжи. Вы боитесь потерять и его. Ужасное душевное состояние! Как же найти из него выход?

Обращает внимание сходство историй Леночки и её сына. История как бы вращается по спирали и делает новый виток. События явно связаны трудноуловимыми закономерностями, когда неизвестная «малолетка» родила и вам достался её ребёнок. Прошли годы, и Леночка повторяет историю биологической матери: родила подростком, оставила ребёнка вам. Словно какой-то урок не усвоен и поэтому повторяется.

Как смягчить горе, избавить себя от неизбежности потерь? Способ один: не хотите терять – не приобретайте! Каждое приобретение – это потенциальная потеря. С вещами понятно: с их утратой можно смириться, они не так ценны. А как быть, если приобретаются муж или ребёнок с целью привнести в жизнь большее благополучие? Осознаём ли мы различие между вещью и человеком? Не пытаемся ли иметь мужей, жён, детей, друзей, будто они вещи? Именно желание иметь, пользоваться благом присутствия людей в своей жизни превращает их в нашем восприятии в вещи, которые можно потерять и затем страдать от этого. Страдать от того, что ранее имели, а теперь не можем этим пользоваться.

Таково отличие страдания от горя. Первое вызвано желанием и одновременно невозможностью вернуть ушедших, как вещи, без которых привычный мир разрушился. Второе вызвано расставанием с дорогими людьми по самой естественной из всех причин – смерти.

Чтобы справиться с состоянием, в котором вы сейчас находитесь, отпустите в мыслях тех, кто ушёл. И оставьте беспокойные попытки удерживать Серёжу и спасать от придуманных болезней.

В первом браке у вас не появилось детей, и он распался, второй брак по той же причине оказался под угрозой. Вопрос, что разъединяло вас с мужьями, не задавался. Проблема решалась традиционным способом: поиск ребёнка, который бы объединил супругов совместными заботами. Кого интересует, что думает и чувствует малыш, брошенный родной матерью? Разве кто-нибудь говорил с ним о его переживаниях? Считалось, что довольно с него материального достатка и любви приёмных родителей.

А как живёт малолетняя мать, по молодости и дурости бросившая чудесную дочку? О ней можно вспомнить, когда понадобится что-нибудь практическое, например, костный мозг для заболевшей биологической дочери. Чем обернулась бы встреча матери и дочери? Может, это было бы важно? Но не в связи с донорством и задачей сохранения жизни, а с необходимостью увидеть всем участникам драмы неразрывную связь между вами, мужем, Леночкой, её биологической матерью и биологическим отцом, а также Серёжей и Ромой.

Что это за невидимая, но прочная связь, объединившая такое количество людей особыми узами, одной и той же причинно-следственной цепью? Кто-то называет эту связь «богом» и «любовью», кто-то – «сознанием», «пространством», «квантовым полем». Религиозный человек знает, что Бог в человеке не уничижим, атеист – что материя претерпевает изменение формы, но никогда не уничтожается до конца. Есть нечто неизменное в этой жизни, и оно соединяет нас со всем миром и со всеми, кто нам дорог, даже с теми, о ком мы не помышляем.

Раиса, ничто не может отнять у вас связь с мужем, Леночкой, Серёжей и их родственниками. На духовном, божественном, сущностном уровне все связаны со всеми. Смерть лишает нас связи между телами, но не между душами. Разрушение властно только над тем, что мы воспринимаем как вещь.

Близкие не являлись вещами. Это значит, что у них своя собственная судьба и свой путь, отличный от вашего. Они не пришли в этот мир, чтобы сделать вашу жизнь приятной и комфортной. Воспринимать их в таком качестве – значит страдать. Каждый шёл своей дорогой, потом вы случайно встретились, полюбили друг друга, какую-то часть жизни прошли вместе – спасибо за это! Далее пути разошлись, и не нужно искать причину. Не болезни тому виной. Пути разошлись, но связь осталась.

Осознание этой всепронизающей связи утешает, разрушает все страдания. Ищите её. Почувствуйте её.

Ощущение связи утрачивается, когда мы лжём или изображаем из себя кого-то несуществующего, чтобы спрятать реальное положение дел. Вы скрывали истинную историю рождения от Леночки, а теперь – от Серёжи. И вот уже Серёже не говорят, кто его родной отец. Возможно, вам хочется стать единственным центром жизни мальчика. Рома пока общается с ребёнком, но и за него вы уже всё решили. Серёжа знает, что мама умерла, но также знает, что об этом нельзя разговаривать с бабушкой. Ему не с кем разделить своё горе.

Мне видится ваше стремление идти по жизни, не касаясь сложных тем. У Серёжи есть биологический отец, вписанный в документы о рождении. Может статься, он когда-нибудь опомнится и захочет быть сыну родным человеком. Да, он может забрать его у вас. Это не согласуется с вашими интересами. А с Серёжиными?

Шестьдесят лет – возраст потенциальной мудрости. Нужно успеть её взрастить, пока тело и ум ещё позволяют. Серёже, как и вам, для дальнейшей жизни необходима правда.

С мальчиком нужно говорить о том важном, что произошло и происходит в его жизни: о бросившем его родном отце, о смерти мамы, о не бросившем Роме, который «не отец». Может быть, в какой-то момент у вас хватит сил встретиться даже с биологическим отцом внука и дать ему шанс стать настоящим отцом. Этому юноше было только семнадцать, и ему не очень повезло с родителями.

Раиса, спасибо за то, что вы поделились с нами своей болью и мы в вашей истории смогли увидеть себя. Желаю вам поскорее утешиться.