Быстренько придумать моральный кодекс

Конкурсы красоты, которые в Европе начали проводиться с конца XIX века, всегда были серьёзным испытанием для общественной морали.

Начинали с того, что конкурсантки дефилировали перед зрителями в строгих вечерних платьях, а финалистки не имели права в течение года появляться в местах распития спиртного. Но уже после Второй мировой войны морали пришлось потесниться. Телевидение на весь мир транслировало «Мисс Вселенная» с девушками в легкомысленных бикини. Однако в Советском Союзе строгие нравственные принципы держались дольше всего.

В 1961 году на XXII съезде была принята Третья программа КПСС, ставшая продолжением хрущёвской ревизии сталинских форм правления. Жёсткая централизация должна была смениться низовой инициативой, зачатками самоуправления, личной ответственностью и тем, что советские идеологи называли социалистическими формами быта. Понятно, что всё это требовало некоего руководящего документа.

Им стал Моральный кодекс строителя коммунизма, который и вошёл в новую Программу партии. Кодекс был написан буквально за один день группой консультантов ЦК. Политолог Фёдор Бурлацкий так описывает процесс его создания: «Как-то утром, после крепкой вечерней пьянки, мы сидели в беседке и чаёвничали. Елизар (Елизар Кусков, заместитель секретаря ЦК Бориса Пономарёва) мне и говорит:
– Знаешь, Фёдор, позвонил «наш» (так он звал Пономарёва) и говорит: «Никита Сергеевич Хрущёв просмотрел всё, что вы написали, и советует быстро придумать моральный кодекс коммунистов. Желательно в течение трёх часов его переправить в Москву».

И мы стали фантазировать. Один говорит «мир», другой – «свобода», третий – «солидарность»… Я сказал, что нужно исходить не только из коммунистических постулатов, но и также из заповедей Моисея, Христа, тогда всё действительно «ляжет» на общественное сознание. Это был сознательный акт включения в коммунистическую идеологию религиозных элементов.

Буквально часа за полтора мы сочинили такой текст, который в Президиуме ЦК прошёл на ура».

Весь кодекс состоял из 12 пунктов. Седьмой номер требовал от строителя коммунизма «честности и правдивости, нравственной чистоты, простоты и скромности в общественной и личной жизни». «Нравственная чистота» подразумевала и антибуржуазное отношение к женщине, которая заслуживала высокой любви и уважения, безо всяких сексуальных подтекстов. Ну и вообще, коммунизм – это мир скромных и простых тружеников.
Однако утверждать коммунистическую мораль партия собралась явно не ко времени. Уже к весне 1988 года всем в СССР было понятно, что после 15 лет застоя эпоха начала стремительно меняться. Самый молодой генсек страны Михаил Горбачёв объявил перестройку. Коммунистические скромность и простота не выдерживали конкуренции с идеей свободы. С одной стороны, в 1987 году Цой в «Ассе» требовал перемен, а с другой стороны, в марте 1988 года в фильме Василия Пичула «Маленькая Вера» впервые в истории советского кино показали половой акт. Свобода политическая и свобода от любых нравственных норм соединились в одном историческом порыве к обновлению.

Спасти женщину от затерянности

На этом фоне идея конкурса красоты, которая все предыдущие десятилетия была признаком буржуазного разложения, внезапно перестала казаться совсем уж аморальной.

Первые ласточки таких конкурсов уже пронеслись по регионам. Одесса, Пенза, Фрунзе и Рига выбирали своих красавиц в 1987 и 1988 годах. Мероприятия проходили в местных домах культуры со всеми атрибутами творческих вечеров советской молодёжи – ёлочная мишура и самострочные плакаты на сценических задниках, пластмассовые короны и купальники фабрики «Большевичка». Самым заметным событием стал конкурс красоты газеты «Московский комсомолец», проведённый летом 1987 года при огромном ажиотаже публики. Тогда победила студентка Мария Глазовская. Но всё это была чистая самодеятельность.

В следующем году под давлением редакции «МК» моральную трещину дал Московский горком комсомола, и призрак буржуазного разложения добрался до столицы. Организацию первого официального конкурса красоты в СССР взяло на себя Управление культуры Москвы, а спонсором и партнёром выступила русская редакция концерна «Бурда Моден».

Западная пресса встретила идею провести в Москве конкурс красоты с бешеным восторгом. Журналисты сравнивали это событие с полётом Гагарина. Сравнение закономерное. Простые и скромные труженики СССР рвались в космос западного образа жизни. Правда, в отличие от Гагарина, никаких скафандров, парашютов и прочих средств безопасности для этого полёта у наших тружеников не было.

Проблемы у организаторов начались уже на стадии идеологии. На Западе с этим вопросов не возникало – красавицы сразу после конкурсов отправлялись на подиумы домов моделей или замуж за капиталистов. Внешность красавиц быстро монетизировалась. Но в чём смысл конкурса в условиях советской экономики и отсутствия частной собственности? Как совместить коммунистическую скромность и простоту с финальным дефиле в купальниках?

Организаторы-комсомольцы неуклюже, но старательно подчёркивали отличие советского смотра красавиц от западных технологий продаж. «Наш конкурс вовсе не коммерческий, он несёт важную, социально преобразующую функцию – спасти женщину от урбанизации, от затерянности в толпе», – говорил секретарь Московского горкома ВЛКСМ Вячеслав Панькин на пресс-конференции. Не избалованные обнажёнкой советские зрители кивали, соглашались и ждали финала в купальниках. «Мы не знали, чем всё это закончится», – честно признавался главред «Московского комсомольца» Павел Гусев.

Не знали организаторы и того, как, собственно, всё это должно выглядеть.

«По каким параметрам отбирать красавиц? Этого мы не знали, – вспоминала директор конкурса Мария Парусникова. – Решили, что участницами могут быть и замужние женщины, и иногородние». Таким образом, слово «мисс» в названии отпало само собой. Буржуазная «Мисс Москва» стала идеологически более выдержанной «Московской красавицей».

От физических параметров тоже отказались. Никаких пресловутых 90–60–90 в условиях отбора конкурсанток не было. Советскую женщину, которую до сих пор учили только скромности и простоте, нельзя было за месяц сделать профессиональной моделью. Главный режиссёр конкурса Михаил Злотников этим фактом особенно гордился: «Мы не следовали так называемым мировым стандартам. В конкурсе могла принять участие девушка с любой фигурой. Главная задача, которую мы перед собой ставили, – показать, что советская женщина может быть не только решительной, деловой и сильной. Она обязательно должна быть ещё и красивой».

Поднимите, пожалуйста, юбочку

Очередь желающих принять участие в конкурсе растянулась на пару километров, от метро до здания администрации Парка культуры имени Горького на Зубовском бульваре. К вящему изумлению организаторов, в очередь вставали буквально все. Кроме молодых и симпатичных девушек, там были и мамы с детьми и колясками, и дамы почтенных лет с мужьями и авоськами.

Чтобы как-то усмирить эту толпу, организаторы придумали довольно бессмысленные собеседования и многостраничные анкеты. Но главным был отбор по внешним данным, проходивший в зале.

Тут комиссию отборщиков ждали сплошные сюрпризы. Советские труженицы, учившиеся красоте по журналу «Работница», относились к этому понятию с чисто русской широтой. «Никто до конца не понимал, что они должны сделать, – вспоминала Парусникова. – В жюри сидят члены комиссии, секретари горкома, представители культурной общественности. И вот когда претендентки заходили, главное было – не показать нашего удивления при появлении той или иной девушки. Но они все были исполнены чувства собственного достоинства и гордились тем, что пришли. И только Лёня Якубович, если это была симпатичная девушка, говорил: «Извините, пожалуйста, поднимите, пожалуйста, юбочку». Она так скромно приподнимала юбочку, показывала коленочки, он улыбался и говорил: «Боже, вы такая красивая, расслабьтесь». Они начинали улыбаться, и сразу, в общем, возникала какая-то реальная картина, живой человек».

По разным данным, заявлений было подано от 2500 до 4000. Из них на конкурс отобрали всего 36 девушек, до финала дошли шесть.

В состав жюри входили Анастасия Вертинская, Марк Розовский, Михаил Задорнов, а главным судьёй стал Муслим Магомаев. Вёл конкурс совсем молодой и никому не известный Леонид Якубович. Он же взялся написать сценарий всех трёх конкурсных дней.

И тут возникла новая проблема. Никто не понимал, как вообще проводятся конкурсы красоты. Никакой всемирной паутины тогда не было и в помине, советское телевидение видео западных конкурсов, естественно, не закупало, а наш отечественный конкурс «А ну-ка, девушки!» был, очевидно, не про то. Мария Парусникова, например, готовилась к конкурсу, читая книги в Ленинской библиотеке. Но вряд ли успешно.

Впрочем, эта «неотлакированность» программы пошла конкурсу только на пользу. Все свидетели тех событий признают, что именно этот, самый первый конкурс красоты оказался и самым народным, самым искренним и самым честным.

Но шубы ей не досталось

Финал конкурса проходил в «Лужниках». Билеты во Дворец спорта были раскуплены ещё за два месяца. Организаторы каким-то чудом выбили и телетрансляцию, так что в огромном зале находилась ещё и толпа телевизионщиков с камерами.

Финал состоял из трёх этапов: дефиле в купальниках, национальном костюме и вечернем платье. Для моралистов добавили длиннющий интеллектуальный конкурс и почему-то викторину по географии. Обнажённую натуру постарались свести к минимуму.

Организаторы понятия не имели, что купальники у всех должны быть одинаковыми, и финалистки шли кто в чём, от строгих закрытых купальных костюмов до сомнительных бикини. Девушек никто не готовил к подиуму. Но, даже не имея никакого опыта, все финалистки прошли перед залом и камерами как абсолютные звёзды – ослепительно улыбаясь.

В день финала изначальный отказ от формальностей сыграл с организаторами злую шутку. Когда они догадались взглянуть на паспорта финалисток, выяснилось много неожиданного. Главная фаворитка конкурса Оксана Фандера оказалась одесситкой без московской прописки. У Ирины Суворовой обнаружились муж и ребёнок, что сразу сделало её «Миссис Москва». У красавицы Леночки, которая претендовала на первое место, фамилия была Дурнева, что могло превратить конкурс в анекдот.

В конце концов жюри остановилось на трёх девушках – Марии Калининой, Елене Передреевой и Катерине Чиличкиной. Елена, правда, тоже отпадала. Уж слишком её образ был хищным для русской красавицы.

«По сути это была лотерея чистой воды, – вспоминала Парусникова. – Вертинская тогда сказала, что она отказывается от выбора первой красавицы Москвы – пусть лучше её вообще не будет. Чего мы, конечно, допустить не могли. Так эдаким Юрием Гагариным и стала Маша Калинина – красивая девушка с русскими именем и фамилией».

Маше было всего 16 лет. Она оканчивала школу и готовилась к поступлению в Институт имени Мориса Тореза. Её данные – рост 176 сантиметров, талия 62 и грудь 88 – были объявлены в финале конкурса и надолго стали стандартом женской красоты для всего СССР.

«У меня возник полный шок, я была уверена, что Оксана Фандера победит, – вспоминает Маша. – Она очень хорошо сложена, артистична, умна. Достаточно взрослая. Ведь я была 16-летним подростком, а Оксане уже исполнилось двадцать, и она на равных общалась с организаторами, была прирождённым лидером…»

Больше всего Маше хотелось получить шубу из настоящего меха, которая была обещана всем финалисткам. Но шубы ей не досталось. Оказалось, что это всего лишь коллекция меховой фабрики, которую хотели показать по телевидению. Девушки прошли перед камерами в шубах, не снимая ярлыков. У выхода с подиума двое крепких охранников отобрали ценные меховые изделия, и больше девушки их не видели.

Подарки победительнице оказались весьма скромными. «Дали мне телевизор «Темп», ещё корону и большую хрустальную вазу, – вспоминала потом Маша. – В неё сверху сыпали цветы. Над сценой открыли люк, и гвоздики с длинными стеблями сыпались прямо в вазу и мне на голову. Тяжеленная ваза. Нужно было держать её, вдобавок корона падала с головы в эту вазу, и гвоздики тоже падали в вазу…»

Последняя радость

Все участницы конкурса дорого заплатили за этот праздник. Воспитанный в рамках коммунистической морали советский народ с трудом принимал новые условия игры, где «женщин оценивали как лошадей» по росту и весу.

Многих конкурсанток пытались отчислить из институтов, и горком комсомола вынужден был писать письма в их защиту. Институт иностранных языков имени Мориса Тореза отказался принимать документы Маши Калининой, недовольная общественность звонила ей домой и травила девушку на улицах. По Москве расползались безумные слухи, что Маша – правнучка Калинина и любовница Горбачёва.

Впрочем, всё это длилось недолго. Через год Маша заключила контракт с «Бурда Моден» и уехала в США. Там она окончила актёрскую школу и много снималась во второстепенных ролях. Сейчас она тренер по кундалини-йоге в своей студии в Лос-Анджелесе. Оксана Фандера стала известной актрисой и вышла замуж за режиссёра Филиппа Янковского. Елена Дурнева тоже пыталась сниматься, но безуспешно. Она работала на телевидении и в конце концов ушла в частный бизнес. Екатерина Чиличкина стала моделью и сейчас живёт в Нью-Йорке.

В России осталось только две финалистки того знаменитого конкурса.

Потом конкурсы красоты стали привычным явлением лихих девяностых. Но финансировали их уже не комсомольцы, а крепкие мальчики в малиновых пиджаках. Они же определяли, кто здесь красавица. Первый официальный московский конкурс красоты, в сущности, стал последним радостным событием в истории позднего СССР, когда морали ещё было много, а денег мало.