Кто придумал назвать кошку домашним животным, ума не приложу. У него, наверное, и кошек-то никогда не было. Или были какие-нибудь плюшевые. Ненастоящие. Сферические кошки в вакууме.

Наша Мымра никак не одомашнивается, а с каждым днём всё больше дичает – прямо на наших изумлённых глазах.

Есть кошки-нахалки. Есть кошки-дурынды. Есть кошки-крикушки, кошки-фу-отстаньте, кошки-потягушки и кошки-плюшки. Наша счастливо сочетает в себе качества первых трёх и совершенно игнорирует последние два признака порядочной домашней кисоньки.

Сидит копилкой. Смотрит укоризненно. Я не реагирую, мне некогда – сочиняю очередной гнусный пасквиль: пишу о ней, между прочим. Кошка делает предупредительный выстрел в воздух – короткий, но очень осуждающий мяв. Вздрагиваю от неожиданности, огрызаюсь:
– Отстань от меня!
– Мяв. Мяв! Мяв!!! Мя-мя-мя!!!

Да твою ж дивизию! Мохнатый Сусанин ведёт меня в пункт приёма пищи.

– Мяв!
– Да поняла я!

Потрошу пакетик с лососем и нежными кусочками курицы в сливочно-винном соусе пополам с фрикасе из икры колибри. Чтоб я так жила! И вообще – когда ты успела научиться командовать? Ты ж под кроватью жила ещё неделю назад!
Кошкино нахальство раздувается с космической скоростью и стремительно заполняет моё невеликое жизненное пространство.

Да, кстати. Она не умеет нормально есть. Её трапеза выглядит чудовищно – так жрут одинокие пьяные прапорщики. Воду пьёт так, словно накануне была кошачья вечеринка и теперь у этой прорвы жестокий сушняк. Вся стена забрызгана остатками кошачьего пиршества – ошмётки лосося и колибри валяются в радиусе двух метров.

Возвращаюсь к компьютеру, пытаюсь сосредоточиться – как же! Подскакиваю от гневного вопля никогда не кормленного животного. И часа не прошло!

– Мяв!
– Что, опять? У, ж…а мохнатая!
Наглая морда со скрытым презрением демонстративно смотрит куда-то мне за ухо.

Второй пакетик поблёскивает аппетитными кусочками, источая упоительное амбре. Слышится довольное, смачное чавканье. На эхо слетаются местные синицы. Мымра, брезгливо потряхивая в мою сторону задними лапами, гордо удаляется в свою штаб-квартиру, то есть под кровать. Там у неё три коробки и лежанка, три мячика, дохлая плюшевая мышка и пузырёк с каплями от соплей. Всё нужное.

Щёлкает дверной замок, пришла дочь. Мымра бросается навстречу Куропатке.

– Мяма, мямочка! Мя, мя, мя-мя! Она мне есть не давала, мохнатой ж…й обзывала! Смотри, мисочка совсем пустая! О-о, сиротинушка я несчастная!
– Ты зачем обзывалась и кисоньке еду не давала? – строго спрашивает дочь, хватая лгунишку под мышку и ласково гладя по голове. Кошка показательно вырывается и падает в голодный обморок.
– Стукачка, – цежу сквозь зубы.

Кошка ухмыляется за Куропаткиной спиной и демонстрирует неприличный жест кончиком хвоста.

Утро начинается в половине четвёртого ночи. Лапокопытное животное охотится на подкроватного монстра.

Кажется, уже половина пятого. Вставляю беруши. Пока они защищают мои ушные каналы, сквозь сон слышу страшное «Ш-ш-ш!». Это Куропатка. Тоже спать хочет, наверное. Хе-хе. Вставать пора.

– Куропень! Подъём! – щекочу пальцем нос дочки. – Кстати, зачем тебе тапочки возле подушки? Чтобы хорошие сны снились?
– Нет. Я в кошку кидалась, – сонно бормочет дочь.
– И как, попала? – спрашиваю я, смутно припоминая, как среди ночи что-то стукнуло меня в ухо.
– Не помню. Ещё минуточку, а? – жалобно лепечет она и прячется с головой под одеяло.

Опять утро начинается с «я проспала!». Куропатка в панике. Бегом, бегом, бегом! И вдруг кричит:
– Мама! – и с хохотом валится на диван. – Мама, смотри!

Наследница вскакивает и несётся на кухню с утюгом. За ним волочится провод. За этой сумасшедшей «электричкой» скачет кошка страшным скоком.

У неё есть ещё два способа передвижения – ползком, как шпион в тылу врага, и короткими перебежками. Но скок предпочтительнее. Божечки-кошечки, дай мне сил!

– Жень, напомни, кто просил кошку завести?

Куропатка смотрит на меня взором кающейся Марии Магдалины. Мымре плохо. Намедни она объелась спонжиков для макияжа, и теперь её тошнит где-то под кроватью. Третий раз.

А Женя только-только собрала землю из опрокинутого горшка с цветком. И почти перестала лишаться чувств от чистки кошачьего лотка. Переработанные колибри пахнут далеко не так аппетитно.

Куропатка – существо нежное, ранимое и глупое. Всем известно, что лоток надо чистить в маске, предварительно помолившись кошачьему богу. Теперь моя дочь тоже это знает.

В общем, живём дальше. Время покажет, что и как. Говорят, что кошку можно переименовать. Наша, правда, уже откликается на Мымру.

…Лунная кошка на бледных лапах мягко крадётся по подоконнику. Созвездие Кошачьей Праматери складывается из звёзд в чёрном октябрьском небе. Шепчет: «Берегите котиков – вдруг это ваш последний шанс стать людьми».