Моей дочери Диане скоро исполнится пятнадцать. Это «задутый в попу» и абсолютно неконтролируемый ребёнок. Дочь очень конфликтная, сложная, с непредсказуемой сменой настроения и огромными психологическими проблемами из детства. О ней три психолога сказали практически одно и то же: «У неё горе от ума».

Девочка и сама убеждена, что имеет целый спектр психологических проблем. При этом никак не желает хоть в чём-нибудь мне помогать и работать по дому. Не могу сказать, что Диана ленивая: она самостоятельно занимается фортепьяно, учит французский, планирует ходить ещё на какие-то курсы, хорошо учится. Вместе с тем позволяет себе такое обращение со мной, что кровь стынет в жилах.

Пытаюсь убедить себя, что подобное отношение исходит не от неё. Якобы вместо Дианы говорят её гормоны и возраст. Но это ужасно тяжело! Я на Диану трачу деньги, время и всё стараюсь делать для дочери, а она мне заявляет такое: «Мать, я тебя не люблю». Именно так и обращается ко мне – «мать». И это говорит возвышенное создание, у которого музыка, уроки французского и высокие искусства. «Привет, мать». Как представлю, что терпеть такое ещё несколько лет, сама готова от неё съехать.

У меня были сложные роды, они длились 26 часов, но это фигня по сравнению с характером подросшей дочери. Кстати, ребёнок при обследовании в детстве был полностью здоров, я ходила и проверяла её у лучших врачей города. Она единственная дочка и внучка, я даю ей всё, что могу, – море, платья, частную школу, репетиторов, любые курсы. Дома – гитара, синтезатор, ноутбук, сотовый, все виды красок. При этом я её не баловала и не позволяла любой каприз, наоборот, старалась развивать внутренний потенциал. Ага, развила на свою голову.

Как ни странно, Диана – совершенно не меркантильный ребёнок. Она способна неделями ходить в старых джинсах и не испытывать дискомфорта. Для дочери идеально, если в доме есть еда, напитки, тогда она может вообще не подходить ко мне три-четыре дня, только за деньгами на поездки. А если нет поездок – ну и отлично, полежит дома.

Недавно в воскресенье она предпочла поездке на речку валяние на диване. Единственное, чем можно на неё повлиять, – отрубить интернет, но мне самой надо, чтобы дочь постоянно находилась на связи. И я не могу поехать на море без Дианы, поскольку ей это нужно для здоровья. Не могу не оплачивать её курсы и репетиторов – это её будущее. Пусть учится, пока у меня есть возможность, а у неё – желание.

А ведь со стороны посмотреть – ну просто идеальный ребёнок! Её максимальный «взбрык» в этом возрасте – перекрасила свои каштановые волосы, стала блондинкой. Носит платья ниже колен, музицирует на синтезаторе, читает Агату Кристи, средний балл в школе – выше 4,5. Но при этом ни с кем не здоровается, кроме моего мужчины. Даже не знаю, чем он заслужил такую милость. Не говорит «спасибо» и «пожалуйста», хотя растёт в семье, где принято здороваться даже при входе в супермаркет, не говоря уже о мелких магазинах.

Моей подруге, которая недавно приехала из другого города и пожелала просто поговорить с Дианой, та ответила: «Я не хочу это обсуждать!»

Когда мои друзья приходят, она позволяет себе не здороваться с ними.

– Как дела?
– Норм.
– Ты школу окончила?
– Да, – врёт.
– А на кого поступаешь?
– Не хочу об этом говорить.
– Я тебя не узнаю, ты раньше была другая.
– Бывает.

Подруга потом мне сказала: «Спасибо, хоть никуда не послала». Однако субординацию «мать – дочь» Диана всё-таки соблюдает.

Диана не моет за собой посуду, не убирает вещи, не наводит порядок на столе. Каждый вечер у нас с ней происходят бои на эту тему. Помоет одну тарелку, а в раковине оставит остальные, и эта помойка будет лежать, пока я не наору на дочь. Говорю: «Помой посуду»,  она отвечает «угу», и такой диалог может длиться весь вечер. «Я просто в этот момент не хочу мыть, потом помою», – объясняет.

Правда, когда дочь в настроении, она всё делает. Но чаще у неё настроения нет, видимо, уровень серотонина скачет. И уж если Диана проснулась без настроения – это конец. Может молчать несколько дней.

Грязные вещи изредка стирает, но не раньше, чем через неделю. У нас одна спальня, и мне некомфортно жить с вещами, разбросанными по полу. Благо раз в две недели к нам приходит уборщица, иначе я бы совсем чокнулась.

Давно ничего не готовлю для дочери. Она не любит мою еду и готовит сама. За этот год я для неё, наверное, всего пару раз приготовила обед. Диана не проводит со мной время – ни фильмы посмотреть, ни поболтать в кафе. На все вопросы и попытки пообщаться отвечает «норм, ок». Живём с дочкой практически как соседи, а не родные. И так длится уже второй год.

Конечно, можно «поломать» дочь, подстроить её под себя. Но зачем мне это надо? Я никогда вокруг Дианы не прыгала и не ущемляла себя ради её интересов. У меня нет такой установки, что дочь – это свет в окошке. Моя жизнь, мои желания всегда находились в приоритете, я никогда не клала свою жизнь на алтарь ради дочери. Жила в своё удовольствие, но создавала максимально удобную и комфортную жизнь и для ребёнка.

У меня в принципе потребность всё контролировать – минимальная. Я ненавязчивая мать: одела, обула, немного поболтала, и всё. Я редко проводила время с дочерью. Я её обнимала, но не слишком часто, а после 11 лет у неё вообще пропало желание тактильного контакта со мной. А вот мне он необходим, я хочу хотя бы раз в день прикасаться к своему ребёнку. Я и так отказалась от всех прочих видов контакта. Человек смертен – а вдруг я уйду и уже не вернусь?

Однако я не навязываюсь. Если у Дианы есть желание пообщаться, я всегда поболтаю, а нет – ну и ладно. Хотя регулярно говорю: «Я тебя люблю, я по тебе скучаю». Целую её в щёчку перед уходом, она терпеливо подставляет лицо, но с таким смешным выражением, будто делает мне великое одолжение. Если уходит к друзьям, то раз в полгода. Я радуюсь, что она вообще хоть куда-то выходит.

В моменты редких откровений Диана признаётся, как ей на самом деле повезло со мной и дедушкой (он ей вместо папы). Её возят на море, не терроризируют из-за оценок, покупают вещи, которые она любит, не заставляют есть то, чего она не хочет. У неё платные врачи, лучшая школа в городе, в разговоре с учителями я никогда не назначаю её виноватой, а выясняю всё объективно. Максимально поддерживаю дочь во всех начинаниях. Многие её подруги лишены такой возможности.

Дочь – махровый интроверт, а я экстраверт и дома часто устраиваю хороводы друзей. Могу приехать с работы в будний день и спросить: «Ди, мы в горы собираемся через час, ты с нами?.. Мы в бассейн, хочешь с нами?» А ей, как объяснил потом психолог, очень сложно с ходу захотеть – надо сперва подумать, оценить, решить. Дочери тяжело жить со мной, и я на самом деле её прекрасно понимаю.

Иногда шантажирую дочку «оплатой»: мол, раз я за тебя плачу, ты обязана мне помогать по дому. Но я не люблю использовать этот аргумент.

Я не выпрашиваю у дочери любовь, я её просто проявляю. А если она не хочет проявлять – это её право. Но я не стану в угоду ей менять себя. Дочь может быть скупой на чувства, а я другая.

Мой партнёр, кстати, единственный человек, кто не стал играть по правилам Дианы. Он очень заботливый и относится к ней как к дочери. Но никогда её не воспитывал и даже не пытался это делать. Скорее всего, именно потому она и относится к нему иначе, чем к остальным моим друзьям.

Как сказал психолог, дочь противопоставляет себя мне: «я не такая, я другая». И максимально пытается казаться другой, хотя у нас во многом схожие характеры. Вот и живём под одной крышей, две сильные личности.

И всё же дочь могла бы не прощаться. Но терпеливо подходит, подставляет щёку, говорит «пока». Не сама идёт – я её зову. Надеваю обувь, говорю: «Идём, поцелую», – она прижимается.

Конечно, всё это рано или поздно пройдёт, я и сама только после двадцати испытала всю гамму любви и благодарности к родителям. Кстати, тот же психолог сказала, что девочки в семьях, где в доме нет мужчины, сложнее переживают подростковый возраст. А мне пожелала крепиться.