За годы совместного проживания с восточносибирской лайкой Ричардом и спаниелем Манюней мы с женой сполна изучили их повадки. Но тем не менее наши любимцы не перестают удивлять.

Манюня появилась у нас почти три года назад. В конце лета, гуляя с Ричардом, мы в течение недели встречали сидевшую в зарослях тальника собачку. Возможно, она отстала от хозяина – в выходные на озеро десятками приезжали рыбаки. Мы подкармливали её, а когда пошли осенние дожди, забрали домой. Пристроить бедолагу не удалось, и с тех пор эта дамочка шести-семи лет является членом семьи со всеми вытекающими последствиями.

Отличительная черта Манюни – боязнь всего и вся. Она стремится каждому угодить, громкий окрик вводит её в ступор. Лает исключительно тогда, когда подаёт голос Ричи, да и то с опаской оглядываясь, как бы спрашивая: «А можно и мне? Вы ведь не сердитесь?» Мне неведомо, была ли она такой всегда или это последствия стресса.
Тем удивительнее однажды оказалось её поведение.

К нам в гости заглянули соседки. Юлия и её мать решили показать нам Данилу, которому исполнилось уже больше месяца. Женщины сели чаёвничать, а мне неожиданно выпала честь сыграть роль «усатого няня». Ох, сколько же лет – а вернее десятилетий – прошло с тех пор, как я держал на руках столь крохотное существо.

Я сидел на диване, боясь не то что шелохнуться, а даже дышать полной грудью. Счастье продлилось недолго: малыш начал ворочаться, потом захныкал и в конце концов заплакал. Я с надеждой глянул в сторону женщин, искренне полагая, что моя миссия на этом закончится, но не тут-то было. Мне посоветовали походить и покачать ребёнка. Судя по смешинкам в глазах, две бабули и молодая мама потешались надо мной.

Неожиданно на авансцене появилась Манюня. Сперва она металась по комнате, поглядывая то на них, то на меня. А когда плач усилился, уселась напротив и начала облаивать – сначала неуверенно, а затем в полный голос: мол, неужели не слышишь, как страдает маленький человечек? Почему ты его не утешишь? Почему ничего не делаешь?

Когда страсти улеглись и Данила успокоился, Манюня пребывала в полном недоумении – с чего вдруг на неё обрушилась волна ласки и восхищения со стороны хозяев?

И вот что мне подумалось. Пересилив свой страх и боязнь быть наказанной, эта божья тварь кинулась на защиту человеческого детёныша. А мы то и дело узнаём из новостей, что очередная горе-мамаша – таких даже женщинами не назовёшь – выкинула новорождённое чадо в мусорный бак или утопила в выгребной яме. А куда же делся материнский инстинкт? И был ли он у самки человека?

Великий немецкий поэт Гейне был тысячу раз прав, сказав: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки».

Незадолго до выхода на пенсию мы решили сбежать из каменных джунглей. Выбор «места дожития» зависел от многих факторов. Список наших требований был достаточно велик, но в силу разных причин от многих пришлось отказаться. Лишь в одном я не пошёл на уступку. Мне, выросшему на берегах Дёмы с её многочисленными старицами – одной из красивейших рек Башкортостана, – очень хотелось жить рядом с водоёмом.

И мечта сбылась. От нашего дома до реки Уршак километра полтора, а до озера Улукуль – пять минут ходьбы. Оно хоть и неширокое, но достаточно длинное. В своё время колхозники, чьи поля и угодья располагались за озером, не стали тратить силы и средства на постройку моста. Проблему решила насыпная перемычка. Поскольку прибрежная полоса с некоторых пор недоступна из-за десятка коттеджей, выросших как грибы после дождя, любители рыбной ловли облюбовали обе стороны насыпи.

Вероятно, в нашем озере когда-то водились и щуки, и лещи, и плотва. Однако перелётные птицы на лапках занесли в наши водоёмы икринки ротана, и всему великолепию пришёл конец. Не поддались геноциду лишь караси – других рыб среди выловленных я не видел. Но разве это останавливает тех, кто подхватил «рыболовный вирус»? Вот и сидят рыбаки по обе стороны насыпи-перемычки – и не ради добычи, а чтобы душу потешить. В двух километрах отсюда, перед торговым центром, можно купить даже запрещённых к вылову стерлядей, не говоря уже о щуках, сомах и карпах величиной с поросёнка.

Ничего не имею против подобного времяпровождения. Расстраивает лишь одно: после рыбаков всегда остаются кучи мусора. Мне, ежедневно дважды проходящему по этой насыпи, больно видеть, как плавают на воде пустые пластиковые бутыли из-под пива, а ветер разносит пакеты с эмблемами торговых сетей.

Но вернёмся к Ричарду. Как правило, северные собаки не жалуют водные процедуры. Оно и понятно: с мокрой шерстью при минусовых температурах особо не побегаешь. Совсем другое дело спаниель: Манюне только дай волю поплавать да в воде покувыркаться – на берег не выманишь. Глядя на неё, Ричи после прогулок тоже полюбил охлаждаться в озере. Правда, с головой ни разу не нырял: зайдёт, постоит, намочив пузо, и выскакивает. Зато любо-дорого смотреть, как он входит в воду, брезгливо отряхивая с лап скопившийся на кромке мусор, – истинный поборник чистоты окружающей среды!

А ещё он терпеть не может любителей закладывать за воротник. Чует их за двадцать-тридцать шагов и сразу же выражает недовольство рычанием. Однажды ранним утром мы проходили мимо молодёжной компании – ребята раскладывали рыболовные принадлежности. Пёс тут же среагировал на одного из них. Парень удивлённо спросил:
– Ты чего, псина? Я ведь тебе ничего не сделал.
– А не надо с утра пить, молодой человек, – ответил я, вызвав оживление остальных.

История имела продолжение. Многие рыбаки приезжают сюда постоянно. Меня смех разобрал, когда однажды услышал:
– Витёк, прячься в машину, твой пёс-гаишник приближается!

Устав от творимого безобразия, я вспомнил своё советское прошлое и роль наглядной агитации в воспитательном процессе. Напечатал на листе формата А4 стихотворение, наклеил на картонку, залепил скотчем и прибил на дерево. Дословный текст привести не рискну, но суть такова: «Если оставляешь мусор за собой, ты, похоже, голубых кровей. А если делаешь это не раз, то уж точно – из сексуального меньшинства». Вирши, конечно, ниже всякой критики, но и предназначались они не ценителям тонкой лирики.

К моему удивлению, эта агитка, похоже, возымела действие: мусора заметно поубавилось. Довольно долго висела – а потом исчезла. Оно и понятно: вряд ли рыбакам нравились подозрения в нетрадиционной ориентации. До сих пор гадаю, кого она задела за живое.

Ещё одна картинка. В будний день мужчина лет сорока с лишним, сидевший на раскладном стуле аж с тремя удочками, допил полторашку пива «Шихан» и кинул пустую тару за спину, чуть не попав в нас. На моё замечание даже ухом не повёл. С трудом сдерживая раздражение, я молча закинул пластиковую бутыль в салон стоявшего рядом «Логана» – и тут он вскочил. Не знаю, какие у мужика были намерения, но, наткнувшись на укоряющий взгляд Ричарда, он молча сел на место. Вероятно, понял, что его шестьдесят с чем-то килограммов против восьмидесяти моих и сорока псиных в этом конфликте не сулят ничего хорошего.

Сам себя иногда сравниваю с известным персонажем Сервантеса, сражающегося с ветряными мельницами. Да и не пристало отдельному гражданину пытаться решать общегосударственные проблемы – должны работать законы, существует целая армия чиновников, в обязанность которых входит контроль за их исполнением. Но быть совершенно индифферентным тоже не получается.