Неприятности мелкие и крупные

Владимир и Татьяна поженились в 1972 году, сразу после того, как Серков окончил Бугурусланское лётное училище и занял кресло второго пилота. Вскоре пара уехала в родной Новосибирск, чтобы находиться поближе к родителям. Тогда же у молодых родился сын Роман.

Со стороны казалось, что Серковы – счастливая молодая семья. Но всё оказалось сложнее. За год до окончания училища у Владимира случился эпилептический припадок, о котором он не сообщил врачам. После этого он пару раз сильно ударился головой: сначала в тайге, где собирал с приятелями кедровые орехи, а потом в городе – его случайно вытолкнули из переполненного автобуса.

Серков часто жаловался на головную боль. Когда Татьяна предлагала пойти к врачу, муж резко возражал – если бы у него обнаружили малейшие психические или неврологические проблемы, летать он больше не смог бы никогда. Для молодого пилота, влюблённого в небо и бывшего на хорошем счету у начальства, запрет на полёты стал бы просто катастрофой. Серков решил, что со временем всё наладится. В самом деле, его молодой организм во всех остальных отношениях был совершенно здоров.

Однако проблемы с головой отступать не хотели. У Серкова часто стали сдавать нервы. Когда им овладевала ярость, сдерживать себя не получалось. В семье начались скандалы. Часто после ссоры с женой Владимир хватал бритву и несильно резал себе вены, симулируя самоубийство.

К началу 1976 года семья стояла на пороге развода. Тогда-то Татьяна и познакомилась с милиционером, начав всерьёз обсуждать с мужем будущий развод.

Между тем молодого талантливого лётчика решили отправить «на севера». Это означало серьёзный карьерный рост и большие заработки. Владимиру до зарезу нужна была эта работа. Он умолял жену даже не о сохранении семьи, а лишь об отсрочке бракоразводной процедуры – «на севера» брали только семейных лётчиков. Но Татьяну было уже не остановить. Она подала заявление на расторжение брака, а в начале сентября и вовсе забрала сына и переехала к родителям.

Серков не мог помешать жене уйти – его как раз отправили в командировку в Барабинск. В Новосибирск он вернулся только в конце сентября и тут же пошёл к родителям Татьяны. Он увидел жену у подъезда дома в компании с новым знакомым. Серков подождал, пока знакомый удалится, подошёл к жене и начал бить её по лицу. Та заплакала и побежала в дом, но муж догнал её уже в квартире родителей и начал всерьёз избивать. Прервать отвратительную сцену с трудом смогла только мать Татьяны.

Всё это происходило вечером 25 сентября. Вернувшись домой к родителям, которые жили на той же улице, Серков отправился с приятелем в баню, а потом лёг спать. Видимо, именно тогда, перед сном, он и написал свою прощальную записку. Потом её найдут и приобщат к делу.

В записке Серков сообщал, что уйдёт из жизни, забрав с собой жену и ребёнка. О причинах решения уведомил скупо – «с настоящими нервами я не смог бы уже начать сначала», а последняя ссора с женой «переполнила чашу».

Ищите меня на Степной улице

На следующий день, 26 сентября, Серков пришёл на аэродром очень рано – в три часа. Перед этим он подал заявку на полёт в шесть утра. Владимир являлся кадровым пилотом, командиром воздушного судна. Его отлично знали все службы аэропорта. Обязательные предполётные процедуры он прошёл буднично и без проблем. Знакомые коллеги легко закрывали глаза на множество мелких странностей, которые выяснились только на следствии.

Он прошёл медосмотр за 2 часа 45 минут до начала полёта. По инструкции это слишком рано. При этом фельдшеру он показал фальшивое лётное удостоверение без точного времени вылета. После этого не явился в штурманскую комнату, где должен был пройти обязательный инструктаж, а сразу отправился на лётное поле к дежурному по стоянке. Владимир показал ему судовые документы и без вопросов получил ключ от самолёта.

Ранним утром Серков сел в свою машину и запросил разрешение взлетать со стоянки другого лётного отряда. Разрешение дали тоже без вопросов. Утро, рутинные операции – ничто не вызывало подозрений. Но именно в этот момент Серков впервые грубо нарушил регламент. Он не поехал на стоянку, а просто вырулил на полосу и произвёл взлёт.

Диспетчеры не сразу сообразили, что произошло. Серкова стали вызывать по рации только через пару минут. Сначала пилот долго молчал, а потом на вопрос, где он находится, вдруг ответил, что летит над затоном. Потом опять надолго пропал, пока наконец не произнёс совершенно несуразную фразу: «Ищите меня по улице Степной, дом сорок три дробь один, прощайте, моя фамилия Серков».

Он повторил это дважды, после чего перестал отвечать на вызовы. Растерянные диспетчеры даже не отдали ему приказ срочно вернуться на аэродром.

Он летает здесь неспроста

26 сентября 1976 года выпало на воскресенье. В доме 43/1 по Степной улице все хотели поспать подольше. Но их спокойный сон был прерван.

Уже рано утром на малой высоте над улицей принялся кружить странный кукурузник. Одна из соседок Татьяны Серковой, посвящённая в перипетии её семейных отношений, выглянула в окно и догадалась, что кукурузник ведёт не кто-нибудь, а именно обманутый муж. И летает он здесь неспроста. Позже она рассказывала, что стала махать ему в окно – мол, лети отсюда, дурак, не сходи с ума.

Квартира неверной супруги и её родителей находилась на третьем этаже. Пилот, очевидно, целился в неё, но росший у подъезда старый тополь мешал подлёту.

В 8.16 Владимир Серков решился и направил самолёт прямо в дом. Машина врезалась в окно подъезда между третьим и четвёртым этажами. Квартира №9, где жила неверная жена, находилась чуть правее от места удара, на третьем этаже. Она сильно пострадала при пожаре, но никого из жильцов в тот момент дома не было.

При ударе от самолёта отвалилась хвостовая часть и, рухнув на землю, вспыхнула. Кабина пилота была полностью разрушена, так что самому Серкову оторвало голову. Труп долго лежал на лестничной площадке, прикрытый какой-то тряпкой. Заниматься телом никто не спешил, сначала надо было помочь живым.

Самолёт был под завязку заправлен авиационным топливом. В момент столкновения 800 литров бензина выплеснулись в подъезд. Дом вспыхнул как спичка. В подъезде начался ад. Двигатель разрушенного самолёта влетел в квартиру на четвёртом этаже и рухнул на кровать, где спали два брата, шестилетний Олег и четырёхлетний Саша Тяпкины. Накануне они приехали в гости к бабушке.

– Сашу и Олежку не задавило, их там расплющило, – рассказывает Андрей Тяпкин, сводный брат погибших мальчиков. – Бабушка из окна прыгала, у неё поломаны были ноги и правая рука.

В той же квартире находилась 25-летняя Галина Дегтярёва. Она жила в соседнем подъезде и утром забежала к знакомой по каким-то домашним делам. Забежала буквально на минуту, не сняв с головы бигуди. По этим бигуди её потом и опознали. Волна горящего бензина окатила девушку с ног до головы. Она сгорела мгновенно, а бигуди, расплавившись, окутали её голову пластиковой массой.

Из всех, кто находился в квартире, спаслась только бабушка. Она выпрыгнула из окна четвёртого этажа, действительно сломав обе ноги и правую руку. После этого она так и не оправилась. Через год пожилая женщина умерла, однако в официальный список жертв не попала.

А через неделю после гибели детей от сердечного приступа умерла и мать Олега и Саши Тяпкиных. Её имя тоже не значится в списке официальных жертв.

В соседней квартире собиралась поехать на дачу семья из четырёх человек – Маргарита и Владимир Пушенко и двое их детей, четырёхлетний Егор и годовалая Аня. Когда сквозь разрушившуюся стену в квартиру хлынул поток пылающего бензина, Владимир находился в туалете. Пламя обрушилось на жену Маргариту и сына Егора. Муж выскочил из горящей квартиры, успев вытащить только дочь Аню.

Маргариту и Егора доставили в больницу с 70–80 процентами ожогов тела. Егор умер 4 ноября, а его мама – спустя несколько месяцев, тоже не пополнив списки жертв.

Информация засекречена

Считается, что во время катастрофы и сразу после неё погибло всего шесть человек. Но от взрыва и пожара пострадало гораздо больше людей. И не только в злополучном подъезде, куда врезался самолёт Серкова.

Несущие конструкции дома устояли, зданию не грозило обрушение. Угрозу представляли только взрыв и пожар, который быстро локализовали и потушили – спасибо пожарной команде, которая приехала через пять минут после вызова! Но все жители дома пережили настолько сильный стресс, что для многих события того страшного утра стали роковыми.

Антонина Степановна с мужем и пожилыми родителями жила в соседнем подъезде. Тем утром она возвращалась с дачи вместе с супругом. Увидев возле дома толпу и огонь в первом подъезде, кинулась в свою квартиру сквозь оцепление. Её лёгкий бежевый плащ тут же покрылся копотью. Дома Антонину встретил отец, лежавший на полу.

– Мне милиционер: «Женщина, женщина, вы куда?» – рассказывала потом Антонина Степановна. – Никого же не пускали. А я говорю: «Домой». И быстрее бежать, дома оставались родители. Домой зашли, отец лежит: «Дочка, война началась, ты посмотри, всё пылает огнём». И вот как отец слёг, так больше не вставал. В январе умер. Он всю войну прошёл, а тут самолёт этот.

…После трагедии на Степной улице всех обитателей дома переселили во временное жильё, а здание полностью отремонтировали. Заселение произошло уже накануне 8 марта следующего года. Однако семья Татьяны в свою квартиру №9 уже не вернулась. Соседи слышали, что молодая вдова вышла замуж за милиционера, но вскоре развелась. С тех пор следы Татьяны и её сына потерялись.

Владимир Пушенко, потерявший жену и сына, замкнулся, ушёл в себя и почти всё время проводил на даче. Новую семью он так и не создал.

Отец Олега и Саши Тяпкиных, потеряв всю семью, женился второй раз, но тоже скоро развёлся и долго пил по-чёрному.

Зияющая дыра в стене дома на Степной улице превратилась в кровавую рану для большинства свидетелей и участников той трагедии. Власти не хотели тревожить народ и факты об инциденте полностью засекретили. Писать об этой истории стали только спустя двадцать лет. Но жильцы того злополучного дома и все оставшиеся в живых свидетели трагедии как ни стараются забыть о тех событиях, сделать этого не могут.