Девочка, с которой ничего не случится

Славу Киру Булычёву принесли рассказы из цикла «Приключения Алисы» – про школьницу (а в начале дошкольницу) коммунистической эпохи конца XXI века. Писатель дал героине имя своей дочери и поместил её в область своих мечтаний, что оказалось необыкновенно привлекательным для современников.

Первым был издан сборник «Девочка, с которой ничего не случится» (1965). А затем – где только не побывала Алиса Селезнёва: и в далёком космосе, и на дне океана, и в прошлом, и в будущем. Но вместе с отцом, профессором Селезнёвым, никогда не забывала о доме и своей эпохе, о прекрасном коммунистическом послезавтра, которое теперь, как мы знаем, скорее всего, не наступит.

Булычёв писал циклами. В этом отношении он, оставаясь в основном в рамках классической фантастики, был близок к жанру фэнтези, захватившему аудиторию к концу XX века. Придумывал миры и давал этим мирам жизнь, заселяя их десятками персонажей и раскручивая самые залихватские и забавные сюжеты. В деле конструкции сюжетов был он неповторимый мастер.

Среди рассказов об Алисе есть совсем детские, есть для ребят постарше, а есть и вполне взрослые. Такова была, в принципе, манера Булычёва: начав с лёгкого и необязательного сюжета, он мог касаться и самых серьёзных тем.

Истории об Алисе Селезнёвой писатель сочинял всю жизнь. Последний рассказ этой серии «Алиса и Алисия» он закончил в 2003 году, незадолго до смерти.

Принявшись рассказывать об Алисе, писатель параллельно создал ещё несколько циклов фантастических рассказов и романов. Три из них имеют строгую географическую привязку. Кир Булычёв подарил нам города Великий Гусляр (прототипом стал Великий Устюг на Вологодчине), Верёвкин (прототип – город Венёв в Тульской области) и вымышленную страну Лигон, расположенную где-то в Юго-Восточной Азии (прототипом стала Мьянма), куда являются инопланетяне и где происходят самые невероятные и вероятные события.

Цикл «Доктор Павлыш» написан, в свою очередь, в жанре популярной в середине XX века космической фантастики. «Интергалактическая полиция» – на грани фантастики и детектива, а «Река Хронос» – в жанре альтернативной истории.

Кроме того, у Кира Булычёва есть несколько внецикловых романов и множество рассказов, иные из которых ещё ждут своего истолкователя и читателя.

Как писатель-фантаст Кир Булычёв был на редкость плодовит. Впрочем, в середине XX века, да и сейчас, среди авторов такие люди не редкость. По роману каждые полгода для них – почти производственная норма, чтобы читатель не отвык от «товарного знака».

Но произведения Булычёва выделяли качество, мысль и особое настроение. Он конструировал вселенные, оставляющие надежду и укрепляющие любовь к жизни. Хотя и у него случались срывы и приступы отчаяния. И тогда появлялись мрачные, почти апокалиптические тексты. Скажем, в романе «Любимец» дело происходит после завоевания Земли рептилоидами, которые пользуют людей как разновидность домашних животных. Разводят породы, устраивают выставки.

Но Булычёв не был бы Булычёвым, если б не давал людям шанс. Где-то в глубине этого жутковатого мира зреет сопротивление. И далеко не всё решено.

И уж в чём Кир Булычёв точно первенствует среди русскоязычных фантастов – так это в деле экранизаций. С 1976 года до наших дней по его произведениям были сняты десятки любимых фильмов и мультиков. И сейчас, когда мы читаем эти строки, продолжается работа над сериалом по циклу «Великий Гусляр» с хорошим названием «Очевидное – невероятное».

Очевидное – невероятное

Самое интересное, что человека под именем Кир Булычёв никогда не существовало. Писателя на самом деле звали Игорем Всеволодовичем Можейко, был он большим учёным, доктором исторических наук. И придумал себе множество псевдонимов, в том числе и самых экзотических – Кир Булычёв, Игорь Всеволодович Всеволодов, Ю. Лесорубник, Николай Ложкин, Маун Сейн Джи, Лев Христофорович Минц, Юрий Митин, Свен Томас Пуркинэ и так далее.

Когда-то, в 1960-х годах, псевдонимы выросли из желания автора развести писательскую и научную деятельность. Как Булычёв потом отшучивался, он боялся, что в исследовательском институте скажут: «Вы, Игорь Всеволодович, на овощную базу не пошли, присутственный день пропустили, а ещё и фантастику всякую пишете».

Да и друзья были тут как тут. Норовили подколоть: «Ты бы, Игорь, лучше науку двигал, а не ерундой занимался».

Так что свои псевдонимы он плодил с той же лёгкостью, с которой создавал литературных героев. В любом случае книг, которые написал Игорь Можейко, хватило бы на всех.

У крупных мужчин не бывает комплексов

Очень часто люди, с удовольствием сочиняющие сюжеты о других и собирающие их в повести и рассказы, имеют за спиной прочный тыл – богатую и разнообразную семейную историю. Не исключение и Игорь Можейко.

По материнской линии семья была из Питера. Дед Игоря, полковник Михаил Булычёв (от него фамилия в псевдониме), один из лучших фехтовальщиков в столице империи, преподавал это старинное искусство в Первом кадетском корпусе. Матушка, Мария Михайловна (1905–86), училась в Смольном институте благородных девиц. Но не доучилась. В 1917 году ей едва исполнилось 12 лет.

Однако девушка, в отличие от многих сверстниц, нашла себя в новой реальности. Поначалу устроилась простой работницей на карандашную фабрику, а потом поступила в автодорожный институт. В начале 30-х годов служила ни много ни мало комендантом Шлиссельбурга, а во время войны в эвакуации в Чистополе была назначена начальницей авиадесантной школы.

Можно только представить этот характер…

Не менее яркая юность случилась и у отца писателя – Всеволода Николаевича Можейко (1906–80). В 15 лет он ушёл из дому, устроился учеником на завод, а потом поступил на рабфак юридического факультета ЛГУ, работая при этом юрконсультантом в заводском профсоюзе.

Дальше всё пошло по накатанной. Всеволод Николаевич до конца жизни прослужил юристом, в 60-е годы защитил докторскую диссертацию и стал профессором.

Познакомились родители Игоря при типичных для 20-х годов обстоятельствах. Он, человек из профсоюза, приехал инспектировать нэпмановскую карандашную фабрику. Она там работала. В 1925 году сыграли советскую свадьбу.

Игорь родился 18 октября 1934 года, уже в Москве. В 1939 году родители расстались. Был у Игоря ещё и отчим – Яков Исаакович Бокиник, погибший в 45-м, в последние дни войны.

Раннее детство оказалось сложным, но насыщенным. Первое сентября первого класса пришлось на 41-й год. Дальше – эвакуация, Татария, Чистополь. Но в Москву семья вернулась очень рано, как только от столицы отогнали врага, – в 42-м году. У матери была работа.

Так что Игорь видел столицу военного времени.

В послевоенные годы в старших классах мы застаём его уже большим выдумщиком и заводилой. Он умел дружить и много дрался, писал стихи, рисовал картинки, мечтал о путешествиях. Вместе с друзьями они устроили творческую ассоциацию Кто Во Что Горазд и даже издавали рукописный альманах «КоВЧеГ». Происходило это – надо понимать – на рубеже 40–50-х годов, что отчасти смещает стереотипические представления о той эпохе.

…Поначалу Игорь хотел учиться на геолога – его тянуло в дальние края, а профессия была на пике моды. Но попал в иняз по комсомольской разнарядке. Стране требовались переводчики.

Большой и весёлый, он успевал учиться и отлично проводил время в институте, развлекаясь писанием стихов и праздниками студенческой жизни. Они с друзьями даже перевели на русский «Алису в стране чудес» Кэрролла, желая немного подзаработать. Но в первом же издательстве быстро объяснили, что, во-первых, русский перевод уже существует, во-вторых, тут такая конкуренция, что молокососам надеяться не на что…

Однако Игорь Можейко не унывал. Не взяли так не взяли. Были дела и поважнее. Высокий и весёлый, как бы мы теперь сказали, «отвязный», Игорь пользовался большой популярностью и у сверстников, и у сверстниц. Позже, будучи уже прославленным писателем и маститым учёным, он скажет: «У крупных мужчин не бывает комплексов».

И будет совершенно прав, по крайней мере на свой счёт.

Единственное, чего точно не собирался делать студент Можейко в свои 20 лет, так это жениться. Но это обычное дело. Учась на пятом курсе, встретил прекрасную девушку из архитектурного института Киру Сошинскую и был сражён. Вместе они прожили без малого пятьдесят лет.

Кира Сошинская сыграла в писательской судьбе Игоря Можейко, без всякого преувеличения, формообразующую роль. Она дала имя его самому знаменитому псевдониму. Кир – это знак любви к жене, Булычёв – знак любви к матери и память о деде.
В конце 90-х писатель шутил с большой любовью: «Кира Алексеевна Сошинская состоит при мне первой женой. Это происходит с ней уже 43 года. На мой взгляд, главное её достижение в фантастической графике – это 50 с лишним книг серии «Зарубежная фантастика». Кроме того, Кира (я так осмеливаюсь её называть во внерабочее время) оформила, по крайней мере, половину моих книг».

Другие миры существуют

После института Игоря Можейко послали в командировку в Бирму, переводчиком. Бирма, нынешняя Мьянма, только освободилась от английской колониальной зависимости и заявила о своём социалистическом выборе. Наши строили там большой комбинат.

Приезд совсем в другую страну, где даже язык и тот во многом построен на высоте звука, стал взрывным опытом для будущего писателя. Он сразу понял, что другие миры существуют. Он попал в один из них, только сойдя с трапа самолёта. Дочь Игоря Всеволодовича, Алиса Игоревна Лютомская (Можейко), рассказывала, как отец вспоминал:
«Сошёл с трапа и окунулся во влажный тропический воздух. Запахи, движения, картинки, всё невероятное. Так, наверное, могли бы чувствовать себя люди на неизвестной планете».

…Вернувшись через два года из командировки, Игорь Всеволодович поступил в аспирантуру Института востоковедения и начал писать для журналов «Вокруг света» и «Азия и Африка сегодня». В начале 60-х защитил кандидатскую диссертацию об истории Бирмы, а в 1981-м – докторскую, о буддистской общине (сангхе) в бирманском варианте. Изучение буддизма давало ощущение хрупкости материального мира, лёгкости перехода. Так исследователь Игорь Можейко вдохновлял писателя Кира Булычёва.

И как учёный Игорь Всеволодович тоже очень много писал. Под фамилией Можейко и псевдонимом И. Всеволодов он оставил сотни статей и очерков и десятки научно-популярных и историко-приключенческих книг – «Пираты, корсары, рейдеры», «7 и 37 чудес», «Женщины-убийцы», «Артур Конан Дойл и Джек-потрошитель», «1185 год» и так далее и тому подобное, каких только тем и сюжетов там не было…

И ещё было у него множество лиц и образов.

Заядлый путешественник, он объездил весь Восток и Африку, даже нелегально привозил в кармане маленьких обезьянок-лемуров.

Оставался с юности поэтом – стихи сочинял всю жизнь, в его собрании больше 600 стихотворений.

Рисовал с детства, как рассказывает дочь Алиса. Если не писалось, всегда брался за кисть – в семье и у друзей хранятся сотни работ.

И, наконец, с детства собирал коллекции. Чего только не коллекционировал – исторические древности, оружие, монеты, награды.

Это увлечение однажды чуть не стоило ему свободы. На рубеже 60–70-х годов Игорь Можейко попал под следствие по «делу нумизматов» – в СССР сделки с драгоценными камнями и металлами считались уголовным преступлением. Но никакого криминала за ним не нашли, отделался лёгким испугом.

С коллекционированием оказалась связана и третья или четвёртая, или пятая, или девятая профессия Игоря Можейко – фалеристика. Государственные награды разных эпох и стран писатель и учёный собирал с юности, а в конце жизни всерьёз занялся их исследованием, считался одним из самых знающих фалеристов страны. Он описал систему должностных знаков Российской империи, выпустил, разумеется, об этом книгу, публиковался в специализированных журналах по всему миру. Заслуги его в этой области сполна признаны государством – с 1991 года он вошёл в Комиссию по государственным наградам, а в конце 90-х – в Президентский совет по геральдике.

Любопытно, что к своему шестидесятилетию Игорь Всеволодович был награждён новым российским орденом «За заслуги перед Отечеством», в разработке которого принимал самое активное участие.

…Да, и ещё любопытный факт. Все свои тексты Кир Булычёв, Игорь Можейко, Ю. Ледорубник, Игорь Всеволодов и даже Свен Томас Пуркинэ написал на печатной машинке. Компьютера он так и не освоил.

Как вспоминала дочь писателя Алиса, несмотря на весь присущий ему оптимизм, Кир Булычёв был уверен, что не доживёт до 70, что не прожить ему дольше отца, скончавшегося в 69 лет. Последние годы он тяжко болел, боролся с раком. Незадолго до смерти, летом 2003 года, записал восьмистишие:
Напишите на сайте
Игорю-ру,
Что вы будете жить,
Когда я умру.
Я приму то послание
Без возражений.    
Жизнь, увы, не бывает
Без поражений.

…Игорь Всеволодович покинул нас двадцать лет тому назад, 5 сентября 2003 года, в 68 лет. Сейчас бы ему исполнилось 88.

Разве это возраст для путешественника во времени и пространстве?