У моей Куропатки есть развлечение под названием «дай фотки позырить». Берёт мой телефон и начинает: «Фу, это я, что ли? Зачем ты сохранила? А это кто? А это ты где?» Бесконечная череда вопросов, на которые у меня иногда нет ответа.

Да, это ты. А это Таня, мы с ней по мосту гуляли. Это Иртыш. А вон там бомж спит. Нет, мы его не разбудили. А это моя спортивная команда. Да, мы шашлык едим. Без тебя, совершенно верно. Это я. Да, это моя шляпка. Нет, не скажу, где она лежит. Это кто? Не твоё дело, вот кто! Отдай телефон!

А вот в Женином телефоне скучно. Примерно сто пятьдесят три штуки одной и той же картинки с разных ракурсов. Вот сама Женя со своим парнем Владом целуются, на одной фотке глаз открытый, на другой закрытый, а вот тут дочь глаз томно закатила. Это подруга Даша, 451 кадр. Это Невский проспект, 566 штук. Это… Неужели шампанское? Ночь, залив? Это что ещё такое! «Это… это не твоё дело, вот! Отдай телефон!»

Жека – приверженец маленьких семейных традиций. Такие, знаете ли, внутрисемейные каждодневные ритуалы вроде утреннего кофе на подоконнике. Из серии – трава не расти, а пока я не выпью свою первую чашку, с места не двинусь. И дочь держится за эти обычаи.

Например, если один уходит из дома, а второй остаётся, то обязательно закрывает дверь за ушедшим. Уходящего нужно поцеловать сначала в комнате, потом у порога и ещё разок – за порогом. И если мать тормозит, Куропатка начинает нетерпеливо подвывать и топать ножками: целуй быстрее, меня дорога ждёт! Или я пищу резиновым поросёнком: подожди, не уходи, как это – выйти без материнского благословения?

Правда, чаще всего моё благословение звучит как формула «мусор захвати», а Женино – «принеси телефон и наушники». По возвращении нужно обязательно завопить «кто пришёл?». Неважно, кто орёт, пришедший или тот, кто ждёт дома. Важно оповестить всю квартиру, что семья воссоединилась после долгих скитаний. Если Владик гостит у нас, уже орёт без напоминаний. Молодец.

Недавно мы вспоминали о цветах. Я имела неосторожность выбросить сухие букетики, нежно хранимые Куропаткой в вазочке. Если честно, меня задолбала эта икебана. Если после роз хотя бы можно насушить лепестков для ванны, то с остальными цветами такое не прокатит.

– А где мои цветы? – ни с того ни с сего возопила Куропатка куриным голосом с самого утра.

Я вздрогнула и даже пролила кофе. Буквально полчашки. Чёрт, и двух месяцев не прошло, а заметила! Какая глазастая девочка мне попалась, надо же.

– Какие цветы? – делаю удивлённое лицо с примесью лёгкого безразличия. Но дочь отчеканивает:
– Мои. Цветы. Где.

И тут я сплоховала. Вместо того чтобы обиженно отвернуться, будучи заподозренной в такой гнусности, или на крайний случай сатанински захохотать со словами «ты ничего не докажешь!», я зачем-то начала оправдываться:
– Да ты даже их названия не знаешь.
– А вот и знаю! – насупилась Куропатка.
– Ну, ну? – подначиваю. – Давай-ка, голубушка, скажи вслух.
– Гибискус.
– Фигискус!
– Гиацинт!
– Ага, блин, ещё скажи гиалурон.
– Гнусиус!
– Это ты гнусиус! – не выдерживаю. – А цветок – гипсофила, балда ты стоеросовая!
– Иди, поцелую, – меняет тактику дочь.

Иду целоваться.

Через пару дней у нас снова появляется букетик. Угадайте какой. Наш Владик-Мармеладик – парень не только старательный, но и жуткий ретроград.

ЕГЭ на носу. Куропатка старательно мастерит и примеряет шпаргалки. Вот сюда, сюда и сюда.

– Вот я такая вышла в туалет, спряталась в кабинке, ага, угу, вот, вот…
– Не пали контору! – возмущаюсь. – Какие «угу» и «ага»? Молча!

Кивает. Понятливая девочка мне досталась.

Одно время Куропатка стала возводить в ранг подвига каждое бытовое действие. Меня это бесило. А тут ещё один камень преткновения – пакет для мусора. Он у нас висит снаружи на дверце, небольшой такой, чтобы было удобно снять и унести. А я новый не повесила, просто забыла. Женя вдруг напала, да ещё с таким раздражением:
– Я не понимаю: что, трудно повесить этот пакет?

Меня прямо бомбануло. То есть я утром меняю кошачий лоток (её кошки!) готовлю завтрак (Жене!), перемываю посуду (которую она с ночи оставила), глажу одежду на выход (дочке), выношу этот чёртов мусор, и мне ещё предъявляют претензии за пакет? Нетрудно оно, видишь ли.

– А ничего, – говорю, – что я твою одежду семнадцать лет стираю, жрать готовлю и постельное бельё меняю?

В общем, вспыхнул «эль скандаль», и после я целую неделю не стирала. А в понедельник – опачки! – Жене нечего надеть. И обида до небес. Я в городе пообедала. К чёрту лоток. Гладила только себе с вечера.
Дочь обижалась дня четыре, затем пришла мириться. С пакетом на голове. Вот дурында!

У меня такое правило: не хочет человек помогать – мама плечами пожала и сказала: «Не моешь за собой посуду – ешь из грязной». В конце концов, я могу недельку поесть вне дома. Когда такое происходило, я просто молчала, занималась своими делами и сводила общение к минимуму. Читала, много гуляла, вечерами пропадала в бассейне. Правда, тот период получился не особенно долгим. Но всё-таки оказался весьма напряжённым. Так что не надо никого ломать, особенно себя. Самоустранение – нормальная вещь, если без перебора.

В конфликтных ситуациях с дочерью очень помогает чувство юмора. Я часто всё перевожу в шутку. Но ещё чаще ворчу: «У-у-у, какая засранка мне досталась! Божечки, да что ж такое! Свинку родила, а ведь я девочку хотела. Такая большая девочка, а мама за ней тарелочки убирает».

Но могу и наорать. Редко, но могу. Если проступок серьёзный.

А вообще, наша ссора – это ужасно. Иногда я не выдерживала и после пятого напоминания сваливала дочерины шмотки и посуду с объедками ей на кровать. Каюсь, было дело. Зато у человека немного посветлело в башке.

Мы долгое время жили вдвоём, никого у нас нет. Жеке пришлось взрослеть ускоренными темпами: обязанности по дому, походы в магазин и прочее. За плюсами я немного упустила минусы – ребёнок порой не контролировал свою речь, не знал, что можно говорить, а что нельзя. Куропатка могла отпустить в адрес учителя едкий комментарий. И тут я вспомнила, что она у меня ещё ребёнок. Потом мы как-то наладили отношения. Но господи, сколько я переживала, сколько раз себя за язык кусала, чтобы лишнего при дочке не квакнуть. Сколько компромиссов нашла. Слава богу, всё это в прошлом, дочь совсем скоро станет совершеннолетней.

Недавно слышу радостный крик:
– Мама, мама, Владика на работе повысили!
– И что это значит? У него будет больше денег?

Из угла доносится нервный смех. Мармеладик смеётся над моей глупостью. У Куропатки будут новая футболка и набор кисточек, вот что это значит. И наушники.

– Ты мамин зайчик! – ласково целую Влада в макушку.

Зайчик улыбается. Солнышко.

Пришли в магазин одежды. Выбрали, стоим у кассы. Куропатка отвлеклась на телефонный разговор. Продавец осведомляется:
– Вам отдельно считать?
– Да я бы с радостью, – вздыхаю, – но я здесь мать.
– А-ха-ха! – смеётся девушка за кассой. – А я думала, что вы подружки.
– Нет, с этой девочкой слишком дорого дружить.

Женя гордо оглядывается.

– Да, мама!

С достоинством складываю покупки. Да, я мама.

Купили джинсы… Нет, не так. В кои веки выбрались пошататься по магазинам. Шопинг мы между собой называем «зырингом». Ребёнок примерял джинсы, а я облизывалась на новую плиту. Та, что понравилась, должна меня по утрам будить и сама в магазин за молоком бегать. Дорого, короче. Вышли расстроенные: Куропатка жирная, я нищая, всё очень грустно и очень печально.

Посидели на площади. Вместо джинсов хорошенько поели. Через день ребёнок всё-таки нашёл джинсы по вкусу. Но, зная, что деньги мы прожрали, купить уже не просит. Но я всё равно сказала: «Ладно, купи».

– Мамочка! Проси за них что хочешь!
– И это говорит человек, который мне два месяца назад два массажика задолжал! Да ничего мне не надо, просто будь счастливой, этого достаточно. Но помни: не в джинсах счастье.
– Как я могу быть несчастной, когда у меня такая мама?
– Вот-вот, только попробуй. А то буду по попе лупить, пока не станешь счастливой.

Смеётся. Приятнее любой музыки смех твоего ребёнка.

Так и живём. Я думаю: вот скоро ребёнок поступит в вуз, и можно будет немного выдохнуть. Потом, наверное, стану выдыхать до её замужества, до первого внука, первой работы, квартиры… Живём. Вдыхаем, выдыхаем, то стоим посреди лета, то зима вокруг танцует, то заметает черёмуховым цветом май. И ты в упоении танцуешь вместе с жизнью какой-то дивный вальс.

Танцуй, пока молодой.