Из неё бьёт фонтан восторга по поводу новой работы дочери – та уволилась из «Пятёрочки» и устроилась продавцом в магазин сувениров из берёсты. Дочка очень ответственный и мотивированный человек – копит на машину. Я искренне порадовалась за них, и с языка автоматически слетело пожелание: «Дай бог, чтобы эта ответственность не обернулась против неё». Поверьте, на собственной шкуре всё испытала и знаю, о чём говорю.

Самое начало девяностых. Мои мама с папой на нерабочих группах инвалидности, я – студентка второго курса техникума. Страну лихорадит от перемен, люди пытаются заработать где только можно и нельзя. А мы живём, точнее выживаем, в маленьком северном приграничном городке с пропускным режимом. Существуем на две родительских пенсии.

В городе имеется горно-обогатительный комбинат, где самые высокие зарплаты, но туда можно устроиться только по великому блату, либо имея на руках диплом вуза, желательно столичного. А какой блат у инвалидов, не работающих уже несколько лет? Вдобавок нужно помогать семье старшей сестры, жившей хоть и в областном городе за 1200 километров от нас, но на одну зарплату мужа, поскольку сестра находилась в декретном отпуске.

Даже не передать словами, как я хотела помочь родителям заработать хотя бы грош для общей копилки! Соглашалась мыть полы в городской больнице, в детском саду, но выяснилось, что даже для этой работы нужен блат. Мама вязала оренбургские шали на продажу. Я хотела ей помочь, но у меня было плохое зрение, и мама запретила даже близко подходить к спицам.

Папе удалось упросить бывшее начальство, когда-то ходившее у него в учениках, взять его в цех хотя бы инструментальщиком. Заслуженному работнику комбината не посмели отказать, но взяли с оговоркой «до первого приступа». Батя имел тяжёлую производственную травму головы. Сейчас я понимаю, что начальство из жалости нарушило все нормы охраны труда, но папе удалось проработать целых пять месяцев, и его заработок тогда просто вытянул нас из беспросветной нужды. Но и это богатство быстро закончилось.

И тут мама узнала, что Дмитрий, сын её хорошей знакомой, открыл с женой коммерческий ларёк. Тогда киоски со всякой всячиной вырастали на каждом углу. Для ларёчников в нашем городе царила настоящая лафа – благодаря закрытому режиму никаких тебе бандитов, отстёгиваний «крыше». Максимум, что могло ждать хозяев точек, – разборки с конкурентами, такими же торгашами, потому что существовал всего один «закон» – держать цену как у всех, ни рублём меньше.

Дима жил в нашем доме, поэтому встретиться с ним для мамы не представляло проблемы. Она попросила взять меня продавцом хотя бы на время каникул. У Димы уже работало две женщины, очень энергичные пенсионерки лет шестидесяти, и он пообещал, что на случай подмены кого-нибудь из них обязательно меня позовёт.

Случай представился недели через три, когда у одной из работниц случился приступ острого аппендицита и её увезли в больницу.

Моё рабочее место представляло собой сварной металлический короб с застеклённой половиной передней стенки. За стеклом находились полочки с товаром: сигареты, вино и водка, консервы, чай-кофе, жвачки и бесконечные «Сникерсы» да «Марсы» – они тогда только появились на нашем рынке. То, что не поместилось на витрину, было перечислено в висящем на стене списке. И никакого порядка внутри торговой точки, по всему пространству то тут, то там наставлены коробки с товаром, и ещё попробуй найти требуемое.

Стоял и кассовый аппарат – огромная советская бандура с кнопками, по которым нужно ударять с силой. Но хозяева объяснили, что пробивать следует только каждую третью покупку, желательно недорогую. Чеки покупателям не отдавать и не отрывать (их никто и не просил), а скручивать в рулончик и складывать вот в ту коробочку. Только став взрослее, я поняла весь смысл этого ритуала, а тогда жутко боялась сделать что-нибудь не так и огорчить своих благодетелей.

Рабочий день начинался в 9.00 и заканчивался в 22.00. Туалет представлял собой обычное ведёрко в углу. Обед – то, что принесёшь из дома, но поесть и даже просто попить было абсолютно некогда – столько приходило покупателей. Я, молоденькая девчонка, металась белкой от окошка к коробкам и обратно весь день без перерыва, страшно переживая лишь об одном – не дай бог обсчитаться. К вечеру натурально не чувствовала ног.

Ровно в десять вечера приезжали хозяева снимать кассу. Помню, хозяйка начала пересчитывать выручку, и у неё вытянулось лицо от удивления. Наконец, откашлявшись, она произнесла: «Мы работаем уже год, но такая огромная выручка у нас первый раз за всё время». Невероятно довольные, они подвезли меня на своём белоснежном джипе до дома.

Всю неделю продолжалось это чудо – удивительно большая выручка. А потом пришёл черёд моей сменщицы. Они работали с напарницей неделя через неделю. После такого напряжённого дня я ещё сидела два часа в ларьке, пока хозяева проводили ревизию товара. И вот тут я впервые удивилась.

Пересчитывались лишь коробки оставшегося товара, либо габаритные ящики с бутылками водки или банок с соками и газировкой. Но количество шоколадок или упаковок печенья в коробке никто пересчитывать и не думал. А я всю неделю дрожала от страха: вдруг в этой круговерти кому-нибудь из покупателей отдала две шоколадки вместо одной, а уж мысли сожрать хоть один «Сникерс» не возникло ни разу, да и воспитание не позволяло. Вот дура-то!

Целую неделю я буквально восстанавливала ноги и спину, готовясь к новому трудовому подвигу. Когда вновь вышла на работу, в первый же день хозяйка, пересчитывая выручку, опять удивилась: «Ничего не могу понять. Всю прошедшую неделю суммы были в два раза меньше. Ты что, свои деньги в кассу добавляешь?» Я лишь с недоумением улыбнулась.

На следующий день к ларьку подошла, прихрамывая, пожилая женщина с маленьким ребёнком за руку и попросила что-нибудь ей продать. Потом улыбнулась: «Я второй продавец этого киоска. А ты здесь работать не будешь». Повернулась и ушла, прихрамывая. Я чётко помню и сегодня неприятное чувство после её визита.

Оставшуюся неделю хозяйка изумлялась изобильному денежному потоку, но в первый же мой выходной вечер на пороге нашей квартиры появился Дима и сообщил маме, что ни одна из его продавщиц не хочет работать со мной. Что это значит, я так и не поняла, ведь встречались мы только в день ревизии, когда происходила передача товара сменщице. Отдал маме заработанные мной деньги за две недели и безо всяких объяснений удалился. Почему он не мог взять третьего продавца, мы недоумевали. Ведь уже знали, что они на днях открывают вторую торговую точку. Но Дима ничего объяснять не стал.

То была моя первая и последняя попытка попытать счастья в торговле. Оказалось, это не моё. Как говорит мой супруг: «Патологическая порядочность с юности накладывает на человека ограничения».

Я сильно переживала из-за случившегося, ведь старалась работать максимально ответственно. За что меня, по сути, выкинули с работы, долго не понимала. Холёный Дима очень сильно обидел не только меня, но и всю нашу семью, ведь он не сказал, в чём же моя вина. Лишь «передал пожелания сотрудников», которые оказались не чисты на руку, но почему-то были удобнее и привычнее для хозяев, чем честная девчонка-продавец.

Эти предприниматели вскоре открыли второй ларёк, затем третий. Но, как оказалось, от богатства до нищеты дорога ещё короче, чем от любви до ненависти. Ларьки приносили очень неплохой доход. Дима купил претенциозный джип для себя и жены. Они ездили отдыхать за границу – в маленьком городке это вообще не секрет. Вскоре Дима с женой перестали здороваться с соседями, взгляд этих людей стал презрительным и как бы свысока. А потом вдруг этот успешный человек начал страшно пить. Сначала его белоснежный джип «эволюционировал» до какой-то потасканной иномарки, потом мы узнали, что супруги продали свои ларьки один за другим. Потом Димина красивая и успешная жена стала носить тёмные очки даже полярной ночью, скрывая фингалы, поставленные мужем.

Однажды мама пришла с абсолютной растерянностью на лице. Знакомая, работавшая в больнице, рассказала, что на днях Диму привезли с наркотической ломкой. Мама очень хорошо была знакома с его матерью, доброй и приветливой женщиной. И вот такая жуткая судьба ждала её сына – высокого, красивого, молодого мужчины, отца двоих детей.

Вскоре Димина жена разменяла трёхкомнатную квартиру в нашем доме. А ещё через некоторое время мы навсегда покинули Север, поэтому дальнейшая судьба этой семьи мне не ведома. Но с тех пор в моём лексиконе появилась та самая присказка: «Дай бог, чтобы твоя ответственность и порядочность не обернулись против тебя же самого». Того же и всем желаю!